Медиа-киллер - Владимир Вера

Он пребывал в эйфории. На месте свернутого покерного турнира соорудили подиум с трибуной и микрофоном. Он поднялся на нее с осознанием величия собственной миссии, воодушевленный грандиозностью творимого беззакония, возведя его в ранг универсального закона. Он взошел, чтобы объявить хаос порядком, произнести клятву верности новой религии самопоклонения и принять парад в свою честь. Что-то во взгляде роднило его с недавним Отцом всех туркменов Великим Туркменбаши, заменившим Коран рукотворной «Рухнамой» и расставившего золотые идолы самого себя, что простирали руки к ускользающему Солнцу. Чтобы всегда быть к светилу лицом, придется обмануть законы мироздания. Для этого потребуется лишь самая малость – заставить пьедестал крутиться вокруг собственной оси следом за вращением непослушного Солнца…

Одержимое упорство главы Ордена, его беспредельная самоуверенность и даже некая, пусть и загадочная, одухотворенность воодушевляли сторонников, придавая силы сомневающимся.

Он стоял на трибуне перед плацем. Под ним – две с половиной тысячи отборных молодцов, весомая часть которых скрепила свою преданность вождю кровью осужденных им на смерть. Лучшая проверка и лучшая присяга – убийство! Его люди – не безмозглые канарейки. В их бритых черепах хватает противоречий. Но они здесь. И его «легионы» готовы выполнить приказ. Ибо каждый из них порвал навсегда с безропотным прошлым и выстрадал для себя счастливое и трагичное ремесло солдата фортуны. В резерве Наполеона тоже была старая, проверенная изнурительными завоевательными походами гвардия. Магистр влюбленно взирал на свою грозную армию, не в силах выговорить ни слова. Он знал, что парни ждут от него проникновенной речи. Но то, что он заготовил в своей голове, теперь не нравилось ему. Сейчас он должен произнести нечто особенное…

На флагштоке развевался алый флаг с изображением «Либры». Магистр обратил взор ввысь и увидел знамя своей борьбы. Цвет крови окрылил его и рассосал комок в горле.

– Копье! Принесите мое копье! – приказал он, и охранники ринулись за реликтом в штабную палатку.

– Братья мои! – с бесноватым блеском в глазах нарушил он продолжительную паузу. – Мы стоим на пороге великого свершения! Судьба дала нашим сердцам храбрость, вверила в руки оружие, окропила помыслы чистотой и благоговейным трепетом. Твердость и бесповоротность нашей цели, дарованной самой историей, должна рассеять последние страхи и сомнения! Провидение помогает нам заглушить нашу боль, укрепляет наш дух и уже победило наш страх. Осталось победить наших врагов. Они не сильнее преодоленного нами страха перед ними.

В ваших жилах течет кровь гордых и сильных людей, которым улыбается фортуна. Фортуна – лишь псевдоним Провидения. И только мы его вершители! Нам предстоит пролить кровь заблудших соотечественников. Но пусть эта вынужденная братоубийственная война не смущает вас. В ваших душах не должно быть ложного покаяния. Вы волею судьбы и своего вождя, взявшего на себя бремя ответственности перед великой Россией, наделены правом убивать. Ибо вы вершите праведный суд истории во имя святой цели – установления в нашей многострадальной России истинного порядка!

В новой России не будет места лукавству и коррупции, преступникам и продажным политикам, набивающим свои карманы и распродающим Родину! Не будет обслуживающей власть церкви… Мы поклоняемся лишь идолу чести.

Мы обязаны взять власть силой! Умрем или победим! Сбросим ненавистный народу режим! И нет иного способа, кроме как убивать, убивать, убивать!..

Эти жертвы во благо. Народ ждет избавления от гнета. И даже если он утонет в крови, мы вытащим его из этого багрового моря своей сильной рукой! И вы, мои братья, предстанете в роли спасителей России, на обломках которой воспрянет самая гуманная империя, где бок о бок будут трудиться все народы! И никто не попрекнет ближнего цветом кожи, разрезом глаз, верой или неверием!

Люди изнывают от боли и унижения. От чиновничьего беспредела и распоясавшихся уличных банд, от произвола милиции и непостижимой дороговизны, безработицы, а главное, страха перед беспросветным завтра.

Итог их правления налицо. Все стоит бешеных денег. Все, кроме человеческой жизни. Они заинтересованы в кризисе. Они хотят, чтобы люди ели людей. Но мы разгадали их коварные замыслы! Мы истребим только нелюдей…

Свергнем же правительство, обрекающее народ на голодную смерть, власть душегубов, поправшую человеческие ценности и бросающую неокрепших юнцов в бессмысленные войны в Украине и на Кавказе! Да сохранится в вас сила духа и приумножится доблесть рыцаря! Да будет благосклонна к вашему вождю удача! Да поможет она побороть ненавистную тиранию! И да вознаградит лучших своих сынов, рискующих жизнями во имя установления справедливости!

…По окончании своей пламенной речи Магистр вскинул руку вверх, крепко сжимая кулак. Жест до безумия напоминал приветствие наци. Оттого он смутился, но, когда увидел, что его армия воодушевленно кричала «Ура!», повторив его жест и бросая вверх береты, вождь простил себя за непроизвольное подражательство фюреру. Это вышло спонтанно.

Магистр был далек от расовых и национальных предрассудков. В рядах организации числились боевики различных национальностей. Русские, украинцы, татары, башкиры и, в том числе, евреи. Наличие в структурах Ордена нескольких представителей избранного народа вовсе не означало, что Орден «Либра» принадлежал к категории организаций сионистского толка. Не был он и масонской ложей. Не являлся и партией. Магистр не простил бы себе, если б выстраданная лично им идеология была заимствована откуда-нибудь. Его организация являлась его детищем, эксклюзивным творением, рожденным его собственными фантазиями. Власть должна быть безграничной. Магистр искренне не верил в возможность ее с кем бы то ни было делить. Разграничение полномочий правящих дуумвиров он считал фикцией, наполненной двусмысленностью и ослабляющей власть. Что до напрашивающегося в суфлеры и, видимо, в соправители и соавторы мистера Уайта, то никаких альянсов с чуждыми идеологами Магистр не допускал…

В последнее время, когда российская командировка близилась ко дню своей кульминации, Пола Уайта терзали нехорошие предчувствия. Может, он поставил не на ту лошадку и переоценил свое влияние на новоявленного «Емельку Пугачева»? Слепленный из криминального авторитета фюрер мнил себя фигурой куда большего калибра, чем оседланный скакун, и приписывал себе авторство в задуманном им проекте. Вождь складно говорит, он прирожденный оратор. В нем искрится харизма, заряжающая массы энергией. В нем есть отвага. Но ведь он неотесан и глуп. И наивно полагает, что одолеет верные дуумвирам регулярные части. Всю эту разношерстную гвардию перекроят на подступах к Белому дому. Они не доедут даже до рокового моста, где были подавлены оба предыдущих путча. Он бродил по Новоарбатскому мосту минувшей ночью и смотрел с его высоты на здания по обе стороны реки. Уходя, он плюнул с него в Москва-реку, как несколько месяцев назад плюнул в Темзу с Тауэрского…

Простодушие в России способно заразить и самых искушенных. Пол Уайт наивно полагал, что до конца останется поводырем провозглашенной им марионетки. Он надеялся на положительный для себя исход. При любом раскладе. Победоносная революция, что маловероятно, либо проваленный путч – не важно. Самолет ждет его на запасном аэродроме… Цель будет выполнена, как только маятник вооруженного восстания запустят. По его расчетам, гражданская война обеспечена, даже если силы Магистра будут разбиты в течение суток.

2013 год станет для «Империи зла» последним. На ее руинах возникнут десятки «образцовых королевств». Россию окончательно разорвут на лоскутки междоусобицы, этнические конфликты и религиозные войны. После этого он задорого продаст себя азиатам и займется организацией японского вторжения или китайской экспансии. Все произойдет стремительно, и толчок всему буден дан в ближайшие дни.

Сейчас, внимая словам проникновенной речи новоявленного русского фюрера и глядя в зомбированные глаза мятежного воинства, мистер Уайт вдруг подумал, что у мятежников все же есть неплохие шансы продержаться несколько дней. В данном случае никто не сможет гарантировать последствия для законной власти… Медлительность в принятии решений губила и не такие режимы. Одержимым везет.

Магистр же, как ни странно, наблюдал сейчас за мистером Уайтом. Участь американца была решена им безоговорочно в момент их спора в штабной палатке. Все, что нужно, он от него уже получил. Все, кроме субординации!

Он извлек из футляра копье, представив его на всеобщее обозрение. Золотой наконечник сверкнул бликом на утомленном солнце. Он посмотрел на свое обреченное воинство глазами лжепророка, и солдаты затихли, предвкушая оглашение или новой заповеди, или старого отречения от всех заповедей сразу.