Гнусные гномы - Крэг Гарднер

— Вунти! — уже звала Эли. — Не оставляй меня, любимый! Я не могу жить без тебя!

— Что вы все знаете о любви! — презрительно воскликнул единорог.

Не может быть! Внутри у меня все похолодело, как будто я проглотил снежок. Все они говорят о любви... Нет-нет! Страшно даже подумать! Неужели я опять ошибся в заклинании?

— Вунтвор! Теперь мы должны быть все время вместе. Не хочу выпускать тебя из своих объятий. — Эли снова бросилась ко мне.

— Ты не сможешь отрицать: твои колени и моя голова созданы друг для друга! — вскричал единорог и тоже кинулся ко мне.

— Да уж! — сказал я и обратился к более умеренным. — Ребята, не могли бы вы немного попридержать этих двоих? Мне нужно подумать.

— Проклятие! — улыбнулся Хендрик. — Для тебя — все, что угодно!

— Разумеется! — подхватил Снаркс и доверительно шепнул рыцарю: — Знаешь, мне и самому так хочется ущипнуть его за прыщавую щечку!

Итак, за меня Хендрик, Снаркс, Гакс с Браксом, и Хьюберт. Это хорошо. Эти пятеро защитят меня от любвеобильных Барышни и единорога. Я не сомневался, что все происходящее — результат заклинания. Но что же я упустил? Ведь я все делал в точности так, как написано в «Курсе», разве волшебных слов не успел произнести до того, как волосы мои сгорели. И позже я добавил еще прядь. Но ведь, заканчивая заклинание, я думал о Нори! По крайней мере, в течение одной секунды. Потом случилась эта стычка с гномами и внимание мое несколько рассеялось. Неужели? Снежок у меня внутри вырос в сугроб. Ведь я обернулся тогда, посреди заклинания, и окинул взглядом лагерь. Неужели волшебство распространилось на всех? Семь Других Гномов улыбались мне.

—  В конце концов, Вунтвор не так уж плох, получше многих! — заметил Заносчивый.

—  Вообще-то да! — согласился Грубый. — Он крутой!

—  А меня что же вы не спросите? — обиделся Раздражительный.— Вунтвор, всегда к твоим услугам!

—  Да уж! — произнес я. А что еще скажешь? Заклинание подействовало буквально на всех. Те, кто меня раньше не любил, сделались моими друзьями, а тех, которые и прежде были ко мне благосклонны, теперь придется отгонять с помощью Катберта. Но как же Нори? Я все это затеял ради нее. Какая насмешка судьбы! Неужели, растратив понапрасну волшебство, я потерял ее навсегда? Я оцепенел от этой мысли.

—  Домовой приветствует вас! — раздалось где-то на уровне моей лодыжки.— Какое это счастье — помогать тебе! Прими искренние восхищения Домового!

—  Истинная правда! — поддакнул Льстивый. — Вот она — Домовая Сила!

—  Да уж, — выговорил я машинально. Мысли мои были далеко, с той, которую мне никогда больше не суждено увидеть!

—  И Великая Домовая Сила готова служить тебе, достойнейшему из достойных!

—  Могу ли я, недостойнейший из недостойных, внести уточнение? — заговорил Льстивый. — Этот молодой человек, как никто заслуживающий любви, остро нуждается в Домовой Магии!

—  Увы, это так, — грустно подтвердил Башмачник. — Можем ли мы лишить его Домовой Магии только за то, что он слишком большой и слишком похож на человека? Будем всегда помнить: домовые щедро раздают свои дары! Льстивый радостно закивал:

—Домовая Сила! Тут объявился Снаркс:

—  Докладываю: девушка и лошадь пока под контролем. Пока! Чем еще могу быть полезен?

—  Ничем, — ответил за меня Льстивый. — Мы, домовые, обо всем позаботимся.

Снаркс сделался темно-зеленым и онемел от удивления.

—  Вот как? — заинтересовался я, несмотря на то что был очень расстроен. — Мы, домовые?

—  Что ж, может быть, я, недостойный, как говорится, считаю драконов до того, как они вылупились... Вернее сказать, я раньше был недостойным! К счастью, Башмачник наставил меня на путь истинный. — Льстивый улыбнулся Домовому. — Я познал великую правду домовых, и они готовы признать меня своим.

—  Я уже присвоил ему звание Почетного Домового, — сообщил Башмачник. — Теперь его должен ратифицировать Совет Домовых.

—  Я, конечно, немного великоват,— сказал Льстивый,— но Башмачник сказал, что для меня могут сделать исключение.

—  Скоро повсюду будут домовые! — радостно застрекотал Башмачник.

—  Проклятие,— прошептал Снаркс.

—  И это — моя голубая мечта. С тех пор как я прибыл в Вушту, чтобы подготовить визит Его Домового Величества... — Брауни осекся и позеленел, почти как Снаркс. — Его Домовое Величество! — прошептал он, и ужас исказил его черты. — Совсем из головы вон! Я был так озабочен обучением Снаркса, что забыл... Его Домовое Величество прибудет в Вушту, и я должен его встретить...— Коротышка в сердцах ударил себя ладонью по лбу.— О, горе мне! Сломалась моя застежка! Порвались мои шнурки!

—  Да уж, — посочувствовал я. — Как я мгновенно забыл о трех зловредных представителях Гильдии Учеников Вушты, стоило мне отвязаться от них, так и у Башмачника вылетело из головы прибытие Его Домового Величества. Высокий гость появится в Вуште — а его верный слуга болтается где-то в Восточных Королевствах!

—  Возвращайся в Вушту! — благородно предложил Снаркс.

—  Нет, мое место здесь, рядом с Вунтвором. Если Домовой отправился в поход, он не останавливается на полпути. — На физиономии Башмачника застыла маска страдания. — Никогда мне больше не шить башмаков!

Тут раздался рев дракона:

—Эли! Эли! Прости, Вунтвор, но не могу же я испепелить свою партнершу, а иначе ее не удержать!

Эли уже стояла передо мной. Она схватила меня за плечи и хрипло прошептала:

—Они хотели разлучить нас! Скорее можно разлучить солнце с небом. Или запретить траве расти на земле. — Она сжала меня в объятьях. — Или высушить океаны! О, я не нахожу слов, чтобы выразить свои чувства! — Вдруг лицо ее просветлело. — Я лучше спою!

—Может, не надо? — робко спросил Снаркс. Оставив реплику без внимания, Эли запела:

Ученик моей мечты!

Мне небесами послан ты!

—Все-таки не удержалась! — с досадой воскликнул Снаркс.

Гакс громко чихнул.

—О Вунти! — выкрикнула Эли вместо припева и тут же запела второй куплет:

Ученик моей мечты,

Райский сад для нас земля.

Только я и только ты,

Милый Вунти... Тра-ля-ля!

—Хуже не бывает! — простонал Снаркс, затыкая уши.

И тут на передний план вышел единорог. Он презрительно фыркнул на Эли и сказал:

—Ты думаешь завоевать расположение этого юноши своим пением? — Прекрасное создание высокомерно тряхнуло великолепной гривой. — Мы, мифические существа, тоже кое-что смыслим в поэзии. Единорог — сама поэзия! — Чудесное животное посмотрело на меня с глубокой нежностью и сладчайшим голосом произнесло: