Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Одна малоизвестная или совсем неизвестная история свидетельствует об этом. Вечером 2 мая 1945 года, тогда как капитуляция Рейха произойдет только 7 и 8 мая, штаб генерала Василия Чуйкова, командовавшего советскими войсками в Берлине, организовал ужин для победителей, в присутствии своего командую-щего. Тринадцать высших немецких офицеров, среди которых был и генерал Вильгельм Монке, были только что взяты в плен. Их заводят в большой зал, где как раз накрывают на стол, и в изумлении они слышат слова начальника штаба советской восьмой армии, который приглашает их сесть за стол. Перед Чуйковым, который воздает должное их смелой борьбе, и заканчивает свою речь надеждой на то, «что вскоре возродится то, что было дружбой и германо-советским сотрудничеством». И это 2 мая 1945 года, когда бои на всех фронтах еще не закончились! Это правда, что через восемь часов после этого ужина немецких гостей присоединили к 34 000 других немцев, которые направляются в лагеря военнопленных… Но это говорит о состоянии умов некоторых совет-ских стратегов, в то время как вслед за советскими армиями на руины Рейха прибывает и антифашистский военный комитет, созданный в 1943 году вокруг генерала Фридриха фон Паулюса, с несколькими десятками пленных немецких офицеров, перешедших на сторону Советов из-за оппортунизма или убеждений в прежних германо-советских симпатиях.

(Автор имеет в виду «Союз немецких офицеров», присоединившийся к Национальному комитету «Свободная Германия» — прим. перев.)

В тени, очевидно, держится генерал Виктор Абакумов, который с этого момента и до 1950 года все пытается превратить Германию в свой личный «охотничий заповедник». Он же, взбешенный из-за сопротивления его планам маршала Жу-кова и его подчиненных в Берлине, сам отправится туда в декабре 1945 года, чтобы лично проконтролировать арест некоторых армейских офицеров.

Надо сказать, что отсутствие ясного понимания и наивность американских властей, проникшихся восприятием Советского Союза как «хорошего и доброго со-юзника», как высказывался Шарль де Голль, поощряла Москву в ее экспансио-нистских планах в долгосрочной перспективе.

Генерал и стратег Сергей Матвеевич Штеменко, который разделял многие идеи Виктора Абакумов и вместе с ним принадлежал к наиболее антисемитской части кремлевской элиты, считал, что Франция и Италия были уже достаточно разло-жены изнутри, чтобы повернуть налево больше, чем того желали голлисты или политическая мозаика в Риме, внедренная американцами.

В Москве ее глашатаи вроде Ильи Эренбурга провозглашали, что Германия должна понести коллективную ответственность за все преступления, совершен-ные нацистами. Но Георгий Федорович Александров, другой официальный ру-пор Кремля считал, что Москва, напротив, должна незамедлительно интегриро-вать Германию в свой континентальный блок, чтобы она, таким образом, пре-одолела унижение своего поражения, лишь бы не позволить американцам взять на себя заботу о ней.

14.2. «Ticom» разрушает иллюзии

Александров и Абакумов без сомнения читали, что писал Йозеф Геббельс в га-зете «Das Reich» в феврале 1945 года, за десять недель до падения Берлина:

«Придет время, когда Черчилль, который ненавидит большевиков так же как нас, воспротивится Сталину, который, очевидно, стремится только обмануть За-пад». И он делает вывод: «Третья мировая война начнется в 1948 году». Это то, о чем думали Борман, Мюллер и их друзья…

Предвидение Геббельса было почти точным, если не считать того, что Третья мировая война была не горячей, а холодной, не использовала оружие, но угро-жала им, велась подрывными, но не военными средствами, за исключением пе-риферийных ударов, чтобы избежать опасностей открытого вооруженного кон-фликта в самой Германии.

Некий человек по имени Уильям Донован поощрял, не осознавая этого, экспан-сионистские мечты Москвы, даже если Сталин, как всегда по своей привычке, играл на обеих тенденциях вокруг него, с одной стороны, прикрывая Лаврентия Берию, который сопротивлялся стратегии Абакумова, и, позволяя, между тем, Абакумову расставлять своих людей в советизированной Германии.

Донован, шеф УСС, тогда буквально соблюдал соглашения о сотрудничестве, заключенные между УСС и НКВД. Например, с 1944 года он отправлял в Москву копии записей всех бесед Аллена Даллеса с «диссидентами» из Абвера или СД и с генералом Вольфом, командующим немецкими войсками в Италии. После чего летом 1945 года, точнее 23 июля, полковник Мозес У. Петтигрю, преемник генерала Джона Р. Дина в американской военной миссии в Москве, поддержи-вавший постоянную связь с генералом Павлом Михайловичем Фитиным, началь-ником советской внешней разведки, передает русским по приказу Донована от-чет о беседах УСС с Вильгельмом Хёттлем, одним из главных помощников Валь-тера Шелленберга в СД. Хёттль только что предложил американцам раскрыть для них всю работоспособную сеть секретной агентуры, которая еще есть у Берлина в Центральной Европе и в СССР.

Донован поручает с помощью радиообмена проверить, действительно ли эта сеть существует. Он до такой степени беспокоится о том, как бы лучше послу-жить американо-советской дружбе, в которую так твердо верит президент Ру-звельт, что в его голове рождается мысль, будто предложение Хёттля — это ма-невр, чтобы породить подозрительность, даже враждебность между Москвой и Вашингтоном. К счастью, вмешиваются Эйзенхауэр и генерал Маршалл. Они считают, что это значило бы слишком далеко зайти в доверии Сталину.

Москва, впрочем, и так достаточно хорошо проинформирована. Фитин, которого поддерживают Берия и Меркулов (в тот период ответственный за внутреннюю безопасность), думает, что СМЕРШ должен будет «ликвидировать» Хёттля. К счастью, у Хёттля есть надежные друзья со стороны американцев. Он исчезает под именем Вальтера Хагена. Именно под этим именем он публикует в 1950 го-ду в Вене, и в 1952 году во Франции книгу «Секретный фронт», которая явля-ется неисчерпаемым источником информации, особенно о персонале стран ев-ропейского юго-востока до и во время войны, поскольку не менее тридцати лет Хёттль был там местным руководителем СД.

(Явная ошибка автора, следует читать «не менее трех лет». — прим. перев.)

Правда, идиллия, которой так хотел достичь Рузвельт в отношениях с Москвой, заканчивается с его смертью 12 апреля 1945 года. Наряду с известным разоб-лачением перебежчиком Игорем Гузенко советской агентуры внутри американ-ской администрации, еще один фактор, неизвестный до начала 2001 года, в очень большой степени способствовал тому, чтобы открыть глаза преемнику Рузвельта президенту Гарри Трумэну: операция «Ticom» (сокращение от Target Intelligence Committee, буквально «Комитет по целевой разведке»).

(См. книгу «Body of Secrets» Джеймса Бэмфорда, Лондон, 2001. — прим. автора)

По имеющимся данным, УСС и несколько подразделений английских разведыва-тельных служб отправили в Германию в марте и апреле 1945 года специальные подразделения, задачей которых было найти и захватить немецких специали-стов по шифрам.

После нескольких допросов стало известно, что совсем недавно была разрабо-тана машина для шифрования и дешифровки, и что в конце апреля 1945 года ее спрятали в районе Розенхайма, в 31 километре к югу от Мюнхена. Об этой машине сообщили на Запад. Она великолепно функционировала, и действи-тельно позволяла перехватывать и расшифровывать депеши, которыми Москва обменивалась со своими базами в оккупированной Европе, в том числе в Во-сточной Германии. С помощью этой машины с 1946 по 1948 год можно было узнавать о реальных намерениях СССР по отношению к Западу. Гарри Трумэн мог это слушать. Отсюда и следовали его поступки, в то время как Холодная война вскоре должна была начаться.180

(В конце 1948 года советский агент в УСС с 1942 года Уильям Вайсбанд узнал о суще-ствовании этой машины и сообщил о ней в Москву. Вайсбанд был арестован в начале 1949 года — прим. автора. (Вайсбанд служил не в УСС, а в разведке связи армии США, предшественнице Агентства национальной безопасности (АНБ). Окончательно он был разоблачен только в 1950 году. — прим. перев.)

14.3. Подтверждения из архивов

Когда 7 мая 1945 года в Реймсе генерал Альфред Йодль с адмиралом Гансом-Георгом фон Фридебургом подписывает первый акт о капитуляции Германии от имени адмирала Дёница — церемония, которая будет повторена в Берлине 8 мая, то с другой стороны стола стоит генерал Уолтер Беделл Смит, от имени ге-нерала Эйзенхауэра. Затем оба немецких офицера оставляют комнату, чтобы пойти к машине, которая должна доставить их в Фленсбург, где их ожидает их начальник.

Пол Мэннинг, в ту пору военный корреспондент при штабе союзников, расска-зал об этой сцене в своей книге, появившейся в 1981 году. Он сообщает об од-ном инциденте: как раз перед тем, как выйти через дверь, фон Фридебург оста-новился на несколько секунд, чтобы задать Йодлю вопрос: — Как вы думаете, Борман в Берлине выбрался? Озадаченный Йодль немного поколебался, затем пожал плечами: — Конечно, он оттуда выпутался!