Путь один- в глубь себя - Бхагаван Раджниш

Таким образом, Будда говорит, что каждое чувство и ощущение может стать дверью к просветлению. Согласно учению Будды, проблема не в ощущениях, а в эго. Если чувства использует твое «я», каждое из них становится зависимостью. А если эго внутри тебя растаяло, тогда каждое ощущение становится освобождением.

Это совершенно противоположные точки зрения, но приводят они к одному и тому же результату. Выбери ту, которая кажется тебе правильной. Я не хочу сбивать тебя с толку, но я считаю необходимым передать тебе оба смысла этой истории. Тогда ты сможешь сделать выбор. Если тебя привлекает первая интерпретация, тогда путь твоей жизни будет совершенно другим. Тогда тебе придется отправиться иным маршрутом. Назовем его «путь аскетизма», или «путь воли»... таков путь, которым тебе нужно будет пройти: он будет полон борьбы за отказ от чувств и ощущений и за пробуждение себя от каждого из них. Тогда впитывание, слияние — это не для тебя; твой путь — это борьба и тотальная воля для защиты и утверждения самого себя. Но с са*мой большой трудностью тебе придется столкнуться в конце: когда ты преодолеешь все чувства и ни одно из них уже не будет иметь над тобой власти, ты останешься один на один со своим «я», которое выжило и стало кристально чистым. Задача теперь в том, как растворить это «я» в брахмане... — ведь в борьбе с чувствами и ощущениями твое «я» будет становиться все сильнее и чище.

Вот почему последняя проблема, возникающая перед последователем индуистской системы духовных учений: как аскету растворить свое эго? Поскольку эго аскета очень твердое. Разве обычный мирской человек что-то делает во имя эго? А вот аскет...

На начальных этапах индуистские духовные практики очень легкие, потому что бороться всегда легко. Мы всегда готовы к бою. Нам очень хочется сражаться — или с другими, или с собой. Насилие дается нам легко. Мы жаждем уничтожать — это язык, который мы понимаем. Поэтому нас очень привлекает аскетизм. При виде человека, лежащего на подстилке из шипов, тебя переполняет благоговение. А другой стоит и годами не садится; увидев такое, ты почтительно склоняешь голову. Кто-то постится и месяцами не пьет даже воды; и тебе хочется подойти и упасть ему в ноги. Аскетизм привлекает, поскольку напоминает самоистязание с целью самоуничтожения. Но тот, кто занят уничтожением, укрепляется изнутри. Тело подвергнется уничтожению, а эго — укрепится.

Индуистская духовная практика очень легка на первом этапе, но крайне сложна на последнем, ведь в конце от тебя потребуется совершить грандиозный прыжок. Вот твое «я» — ты берег и совершенствовал его, украшал, наряжал, натирал до блеска, вычищал. И теперь оно сияет, как бриллиант, а если бы ты выбросил его в самом начале, когда оно напоминало необработанный булыжник, быть может, тогда отказаться от него было бы не так сложно. Но теперь, после стольких лет аскезы, ты настолько отчистил его, что расстаться с ним будет очень сложно. Поэтому индуистскому ищущему на последнем этапе приходится очень нелегко: «Как я могу отказаться от такого бриллианта — даже для того, чтобы войти в Божественное?»

Буддийская духовная наука крайне сложна вначале: ведь сделать ощущение вкуса медитацией — невообразимо сложная задача. Чувства и ощущения по сути сво-

П 7/10

ей — бессознательны, а под медитацией подразумевается состояние осознанности. Поэтому так сложно сознательно окунуться в удовольствие ощущений, окунуться настолько тотально, что внутри тебя не остается никакого эго, нет того, кто окунается, а есть лишь само погружение. Это трудно, ведь чувства погружают нас в спячку — именно для того, чтобы заснуть, мы и ищем в них прибежища. А Будда говорит, что с самого начала следует сохранять осознанность, что не нужно при помощи эго контролировать свои чувства, вместо этого следует убрать само эго. Вот почему Будда говорит, что внутри нас нет ни души, ни «самости», там просто никого нет. Ты — лишь повозка; и внутри тебя нет никакого возничего. Двигайся с пониманием этого.

Так что начало — многотрудно, но в конце все становится легко, ведь для того, кто двигается с пониманием всего этого, настанет день, когда он вдруг отпустит свое «я», устремясь к Богу. Этот человек однажды обнаружит, что «я» больше нет. Его исчезновение будет таким незаметным... Однажды он вдруг увидит: «Меня нет, есть только брахман, высшая реальность». Это состояние Будда назвал нирваной.

Но если посмотреть на эти две системы духовных практик, то в общем и целом они одинаковы. Пусть будет сложно вначале и легко в конце или будет легкость в начале и сложность в конце — все это одно и то же. Эти системы равноценны.

Поэтому каждый ищущий решает для себя сам. Если ты хочешь пойти по пути Будды, трудности тебя поджидают в самом начале; если же предпочитаешь отправиться вместе с Шанкарой, тяжело тебе придется в конце. Так что все зависит от тебя. Трудно будет в обоих случаях, и эти трудности ты должен будешь преодолеть. Все зависит от тебя — от твоих личных склонностей, твоего отношения, твоей жизни, твоего типа личности. Ясно пойми самого себя и действуй соответственно — ты придешь к тому же результату. Будда называет это нирваной, Шанкара — брахманом. Шанкара ведет тебя туда через постижение вечности, Будда ведет тебя через постижение момента.

Вот почему воззрения Будды в Индии так и не прижились: здесь издавна существовала традиция индуистского мышления, а индуистская философия столь жестко выступала против настоящего момента, что трудно было даже представить, будто через него возможно постижение истины. Индуизм отвергал чувства и ставил их под жесткий контроль; вспомним хотя бы определение йоги, данное Патанджали: «Читтавритти ниродха» — управление проявлениями чувств. Это было не что иное, как формирование конфликта между читтой, умом, и врит-ти, проявлениями чувств. Такова была давняя традиция. Казалось, что утверждения Будды противоречат этим воззрениям; создавалось впечатление, будто они расшатывают всю систему взглядов индуистской философии.

Поэтому индуисты увидели в Будде врага столь опасного, что никто другой с ним не сравнится. С Махавирой индуисты так не боролись. Вот почему джайны смогли удержаться в Индии. Ведь духовные практики Махавиры так же сосредоточены на воле, на преодолении чувств. В основе своей они индуистские, поэтому между индуистами и джайнами нет существенных расхождений. Возможны отличия в идеологических аспектах, но структура личности в этих религиях одинакова. Вот почему джайны смогли в Индии выжить, но допустить существование здесь буддизма было совершенно невозможно. От Будды следовало избавиться. И причина здесь вот в чем: его представления о духовном пути были совершенно противоположны индуизму. Тебе в рот падает капля меда, и ты должен настолько раствориться в ее вкусе, что сама эта капля становится брахманом. Согласно индуистским представлениям, капля меда олицетворяет чувства, это майя, иллюзия. Согласно воззрениям Будды, эта капля и есть брахман, окончательная истина.

Обе концепции верны. Когда я говорю, что верны обе концепции, это создает еще больше трудностей. Всегда просто сказать, что этот прав, а тот ошибается, поскольку их воззрения противоположны. Величайшее искусство религии состоит в том, чтобы не делать поспешных выводов, когда сталкиваешься с противоположностями.

Религия — не что иное, как название для синтеза противоположностей.

Так что не спеши. Уму так и хочется назвать противоположность неправильной. Ум думает, что лишь одна сторона из двух может быть правильной — как могут оказаться правы обе? Но жизнь гораздо обширнее, чем ум. Ум очень узок. В нем правильной может быть только одна из двух противоположностей. В жизни обе могут оказаться верными. Разум крайне ограничен — обе противоположности в нем просто не умещаются. Существование — безгранично, и в нем содержатся все противоположности; они располагаются там бок о бок. Чем более зорким становится твое духовное видение, тем больше тебе открывается, что все противоположности сливаются воедино.

Ошо,

Ты призываешь нас к отпусканию и просишь не привязываться к Тебе. Но вот мы смотрим на себя, и похоже, что мы все-таки к Тебе привязываемся, даже во имя отпускания. Ведь в нас полно страха, что нам без Тебя не прожить. Почему так получается? И что нам делать в этой ситуации?

Вы должны умереть! Именно в этом состоит смысл отпускания. Человек не должен пытаться выжить. В смерти нет ничего плохого, все зло — в выживании. А что ты теряешь? Ради чего мы вечно пытаемся что-то приберечь на будущее, оставить при себе, отложить впрок? Что тут беречь и спасать? Если внимательно приглядеться, если спокойно поразмыслить, хоть минуту, что у тебя есть такого, за что стоит держаться?