Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

Хотя рискую вызвать твой гнев. Для того чтобы спасти наше государство и одним ударом разрубить узел проблем, требуется полная концентрация усилий в одном направлении. Что же мы видим в действительности? Одни продолжают разводить коней и овец, другие добывают земляное масло, третьи изобретают катапульты, четвертые замыслили совсем несусветное: боевую машину, которую движет пар! Более того, я знаю о предателях и саботажниках, которые втихомолку строят флот и тщатся надуть вонючим дымом большой шар, утверждая, что смогут подняться на нем в небо. Вот, дорогой повелитель, на что растранжириваются народные деньги! А мы с тобой из-за этого не можем обезопасить государство от врагов.

Валтасар пришел в страшный гнев. Сначала он приказал собрать к себе всех мудрецов, которые упорно продолжали заниматься пустым изобретательством, когда решалась судьба «КЗ» и всего государства. На этом собрании выступил с гневной речью советник Авельмардук и убедительно доказал собравшимся, что все эти мудрецы и халдеи являются персидскими агентами. После этого большинство мудрецов раскаялись в своих ошибках, а остальных пришлось отправить в Аравийскую пустыню на соляные копи.

Деньги и ресурсы, освободившиеся после этого «великого очищения науки», были переданы Предприятию «КЗ», его опытные заводы задымили втрое активней, а советник Авельмардук построил четыре дворца для своих наложниц на берегу Евфрата.

К сожалению, экономическое положение Вавилонии продолжало ухудшаться, но страна, включая Валтасара, жила надеждой на скорейшее завершение программы «КЗ».

Тем временем коварный Кир преодолел Милийскую стену Навуходоносора, занял город Сиппар и форсированным маршем двинулся к столице. От топота его армий дрожала земля, и звук этот доносился до дворца Валтасара.

За день до первого штурма Вавилона правитель собрал к себе сановников государства и спросил:

— Готовы ли стены Вавилона к отражению штурма?

— Нет, — ответил начальник стен, — все кирпичи, что ранее шли на эти цели, переданы Предприятию «КЗ». Туда же ушла вся глина. Стены частично обвалились.

Валтасар, разумеется, приказал казнить начальника стен.

— Готовы ли мои непобедимые колесницы, чтобы смести с лица земли подлых персов? — спросил затем Валтасар.

— К сожалению, нет, так как железо с них передано заводам «КЗ», а деревянные части сожжены в печах «КЗ», — ответил, дрожа предсмертной дрожью, командующий колесницами.

Командующий колесницами был казнен. За ним лишились жизни не готовые к отражению противника начальники катапульт, хранители ворот, смотрители продовольственных складов, а также мудрецы и халдеи, которые не сумели оперативно изобрести царскую машину, воздушный шар, парусный флот и земляной огонь.

Но не все еще было потеряно. С минуты на минуту с Предприятия «КЗ» обещали доставить опытную партию звенящих кирпичей.

В ожидании кирпичей Валтасар закатил пир для оставшихся в живых сановников. Напились так, что кто-то написал на стенах непонятные слова. Последующие историки утверждают, что звучали они так: «Мене, Мене, Текел, Упарсин» — и предрекали гибель Вавилона и лично Валтасара. Задним числом предрекать легко.

На следующее утро Валтасар, пребывавший в тяжком похмелье, вызвал к себе Авельмардука. Авельмардука долго искали и наконец перехватили у западных ворот, когда он пытался скрыться из города на боевом дромадере в сопровождении верной наложницы, двух мешков золота и опытного образца. Дезертира привели к повелителю.

— И ты, Авельмардук? — укоризненно спросил Валтасар.

— Меня неправильно поняли, — ответил советник. — Я эвакуировал из столицы опытные образцы, чтобы наладить их промышленное производство в труднодоступных горных районах.

И Авельмардук протянул повелителю первый кирпич.

Повелитель щелкнул по нему ногтем. Кирпич легонько звякнул.

— Через три года доведем до кондиции, — заверил его Авельмардук.

Валтасар поглядел на слова, написанные кем-то на стене, потом прислушался. У ворот дворца кипел бой, грохот стоял такой, что приходилось кричать.

— Звенит! — прокричал Валтасар. Он поднял кирпич и размозжил им голову Авельмардуку.

Через несколько минут и сам Валтасар погиб возле своего трона.

Это случилось в 538 году.

До нашей эры.

Диалог об Атлантиде

Платон собрался работать. Для этого он сделал то, что делали другие писатели и ученые как до него, так и после. Сказал рабу, чтобы на ареопаг его ни в коем случае не звали, даже если персы нападут, послал мальчика в редакцию с обещанием сдать рукопись к вечеру, посмотрел на небо, пересчитал чаек и мысленно сравнил их с крикливыми критиками. Потом снял с вожделенного запыленного папируса тяжелую раковину и окунул пеликанье перо в чернильницу с надписью: «От друзей и сотрудников в день тридцатилетия научной и общественной деятельности».

Тут вошла невестка и сказала:

— Платон, я к косметичке. Жена Аристотеля устроила.

— Иди, — сказал сухо великий ученый, у которого с Аристотелем были давние счеты.

— Мне Крития не с кем оставить, — сказала невестка.

— А рабыни на что?

— У них выходной, — сказала невестка. — Ты же знаешь, какая я добрая.

— Тогда отложи визит к косметичке, — сказал Платон, любовно разглаживая папирус.

— Нельзя, — вздохнула невестка. — Она знает секрет вечной молодости. Ее уже в Рим переманивают.

— В этот ничтожный городишко?

— А одна пророчица сказала, что Рим будет центром крупной империи.

— Вот уж чепуха! — возмутился Платон. — Твоя пророчица ничего не смыслит в экономике. Рим стоит в стороне от торговых путей.

— Так посидишь с Критием? Я ненадолго.

— А работать кто будет? — отважился Платон на безнадежный бунт.

Невестка ушла.

На террасу вышел сорванец Критий. Платон редко вспоминал о его существовании, лишь порой беспокоился, не упал ли мальчик со скалы. Он оттаскивал Крития от перил и рассказывал ему сказку о мальчике Икаре, который не послушался папу Дедала и утонул.

Сорванец подошел к деду, потрогал пальцем раковину и сказал:

— Дай. Я из нее лодку сделаю. Поплыву в Иберию.

— Раковина утонет, — сказал Платон. — Каждое тело теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость. Вода весит меньше, чем раковина.

— Много знаешь, — презрительно сказал Критий. — А в солдаты тебя не возьмут.

— Это клевета! — ответил Платон. — Я сражался под Коринфом.

— Все равно отдай. А то буду кричать, что ты меня бьешь.

— Не могу. Она принадлежит к неизвестному науке виду.

— Тем более.

— Она хранит в себе великую тайну.

— Тайну? — Критий заинтересовался. — Расскажи.

— Дело в том… — Платон никак не мог придумать достаточно интересную тайну. — Дело в том… Эта раковина — единственное, что осталось от великой страны.

— А где страна?

— Где? Конечно, утонула в море.

Платон вздохнул с облегчением. Первый шаг сделан.

— Вся утонула?

— Вся.

— Почему?

— Это было очень давно. — Платон тщетно надеялся, что такой ответ удовлетворит сорванца.

— А если давно, откуда ты знаешь?

— Мне один египетский жрец рассказывал.

— А ему?

— Его дедушка.

— Египетский дедушка?

— Конечно, египетский.

— А что ему рассказывал дедушка?

Критий кинул вызов воображению Платона.