Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гляди!
На ладонях осталось немного воды.
— Соленая, — сказал Петр Петрович. — Умеренно соленая. Как в Черном море.
Петр Петрович был оживлен больше обычного, он был похож на мальчишку, который зазвал гостей и теперь хвастает перед ними своими мальчишескими сокровищами.
— Ты не представляешь, — он уже вновь бежал к берегу, — сколько любопытных предметов, так сказать, даров море выкидывает после непогоды. Я сейчас покажу.
Он делал круги по песку, пока не отыскал, чего хотел. И вот он уже возвращается, подпрыгивая, увязая в песке, несет на ладонях красивую светлую, свернутую в трубочку, как пирожное, раковину.
Елизавете Ивановне послышался сквозь шум моря плач. Сашенька проснулась!
— Мне надо идти, — сказала она. — Мне надо.
— Ну как же? Разве тебе здесь не нравится?
— Надо. Там Сашенька плачет.
Сразу с соседа слетела радость. Он покорился, проводил ее к отдельно стоящей на берегу двери и сказал скучным голосом:
— А вот здесь мои принадлежности. Я рыбу отсюда — с моря приношу, а?
И это «а» повисло в воздухе. Елизавета Ивановна уже была в прихожей, и Николин затворил дверь к морю, чтобы случайно кто не увидел с лестницы.
Елизавета Ивановна вбежала в квартиру, но там было совсем тихо. Сашенька спала. Елизавета Ивановна поправила ей одеяло и остановилась в нерешительности. Куда теперь идти? Она перешла в большую комнату и там обнаружила Николина. Оказывается, он без спроса проследовал за ней. Елизавета Ивановна понимала, что человек взволнован, и потому ничем не выказала недовольства.
— Это птица была, — сказал Николин тихо. — Там, на море. Там есть одна птичка — поет, как будто плачет ребенок. Я тебе обязательно покажу. А я было подумал, что ты не к Сашеньке побежала.
— А куда? — удивилась Елизавета Ивановна.
— Куда? Разные люди бывают…
Елизавета Ивановна не поняла, что он имеет в виду, но расспрашивать не стала.
— Пошли снова? — спросил Николин. — Там закат у нас красивый.
— Нет, мне постирать надо.
— Ну какая может быть стирка, я же на море зову.
— Ну, в следующий раз, завтра, — пообещала Елизавета Ивановна.
Она закрыла дверь за соседом и только хотела накинуть цепочку, как раздался осторожный звонок.
— Это снова я, — сказал Николин громким шепотом. — Я только одну просьбу хотел высказать.
— Ну что?
— Я тебя прошу, надеюсь, сама понимаешь, чтобы ни одна живая душа… Понимаешь? Начнутся разговоры, а я человек пожилой, одинокий. Значит, договорились?
— Договорились.
— Обещаешь? Слово даешь?
— Даю-даю. Ну ладно, спокойной ночи.
— Спокойной ночи. Только учти, что слово дала.
На следующий день, в субботу, Николин затащил-таки Елизавету Ивановну на свое море. Дело было утром, спешить некуда. На берегу было довольно жарко, пришлось даже отойти повыше, в тень. Море выпускало из себя яркие искры и вдали, в мареве, сливалось с небом. Елизавета Ивановна думала, какая гадкая стоит на дворе погода, а воспитательница в Сашенькиной группе, Галочка, молодая и рассеянная. Как бы не забыла шарф девочке надеть, когда пойдут гулять.
Петр Петрович был похож на отдыхающего — рубашка-сеточка, брюки засучены до колен, в сандалетах, на голове треуголка, сложенная из газеты. Лицо в тени было совсем черным, только белки глаз голубые.
Из большого ведра, стоявшего рядом, Петр Петрович вытащил, поболтав рукой в компоте мелкой рыбешки — на уху, — зеленую черепашку. Черепашка спрятала голову под панцирь, но ножки вяло болтались, искали опору.
— Полагаю, — сказал Николин, — что Сашеньке такой подарок представит интерес. А то приходилось выкидывать некоторые редкие вещи — черепах, крабов или странных рыб. Зачем мне лишние вопросы — где достал черепаху, где краба нашел и так далее?
Он кинул черепашку обратно в ведро. Черепашка поплыла по кругу, расталкивая рыб, чтобы уйти поглубже.
Петр Петрович поднялся, разглядывая белое пятно на песке у воды.
— Дар моря, — сказал он. — Надо проверить. Чего только волны не выкидывают, просто любопытства не хватает.
Елизавете Ивановне было мирно, тепло, давно не отдыхала она в таком сказочном месте. Только при этом не могла отделаться от чувства, что все-таки это — кино, не настоящее. И от этого тянуло сходить на улицу, посмотреть, не пошел ли там дождь.
Вернувшись, Николин бросил на траву обкатанный морем обломок большой кости.
— Возможно, от кита, — сказал он. — Крупные животные должны скрываться в глубоких местах.
— А другие люди сюда заходят? — спросила Елизавета Ивановна.
— Других людей нет. Местность, полагаю, совершенно ненаселенная.
— Странно, — сказала Елизавета Ивановна. — Обычно на Черном море не протолкнешься. На каждом квадратном метре по отдыхающему. Мы в прошлом году были с Сашенькой в Евпатории…
— Так это ж не Черное море, — сказал Петр Петрович. — Ничего общего.
— Я понимаю, — сказала без убежденности Елизавета Ивановна. — Здесь растительность другая.
И замолчала, ждала, что Николин что-нибудь объяснит. Если у человека море в квартире, то он-то уж должен знать, откуда оно взялось.
— Это вовсе не Черное море, — сказал сосед. — Понимать надо.
Далеко-далеко пролетела птица, видно было, как она снижается к волнам и снова взмывает вверх.
— Мои конкуренты, — сказал Петр Петрович. — Иногда улов на берегу оставить опасно. Налетят чайки и все растащат. Ну прямо стрелял бы их. Самим лень вылавливать, меня эксплуатируют.
— Все-таки не понимаю я с морем, — сказала Елизавета Ивановна, не дождавшись объяснения. — Какой это район?
— Эх, Лиза! — вздохнул Николин. — Если бы все так просто, у каждого бы море в квартире было. Каждому хочется. Я сначала подумал, что имею дело с Индийским или даже Тихим океаном.
— Быть не может!
— Но моя наблюдательность заставила меня пересмотреть свою первую теорию. Не океан это, а неизвестный водный бассейн.
— Так я думала, что все моря уже открыты, — сказала Елизавета Ивановна и мысленно укорила себя за глупость: ясно, что открыты.
— И даже не на Земле это море, — сказал Николин и сделал долгую паузу, глядя на соседку искоса.
— Как же так? — сказала Елизавета Ивановна. Надо ж было что-то сказать.
— А ты наверх посмотри. И сразу все сомнения пропадут.
Елизавета Ивановна послушно поглядела наверх, куда показал Николин. Там, в дополнение к обычному солнцу, что светило слева, было еще одно солнце, поменьше размером, оно ясно проглядывало сквозь листву.
— Вот так-то, — сказал Петр Петрович. — И это дает моему явлению научное объяснение. Я по этому вопросу осторожно с одним учителем разговаривал, популярную литературу просматривал. Есть, понимаешь, одна теория про параллельные миры. Не слыхала? Вот и я раньше не слыхал. А теперь увидал. В общем, будто Земля
