Легенда о Рэндидли Гостхаунде - Puddles

Их взгляды встретились, и Лукреция улыбнулась. Она слышала яростный рёв Герроарка там, на улице, и сильный грохот от того Каменного Человека, что мог быть его смехом. Тогда как в этой маленькой комнатке они молча смотрели друг на друга несколько таких долгих секунд.

А затем Шал заговорил:

– Так вот почему… Вот почему всё было так странно. Вот почему они хотели, чтобы я уничтожил честь Стиля Фантомного Копья, и мне нельзя было красить кожу в этот цвет.

Улыбнувшись, Лукреция потянулась рукой и откинула рукав, обнажая руку Шала. Его кожа была тонкой и такой прозрачной, что невооружённым глазом были заметны несколько толстых синих вен, что несли кровь его телом.

Но Шал продолжил говорить:

– Даже когда Пронто пожирало это проклятое копьё, он пристрастился к пожиранию, отдавая взамен свою личность… Меня также отослали прочь. Аемон больше не мог выносить вид нас двоих. Если бы он мог… он бы остался… но мы двое были ярким напоминанием о его поражении. Пронто служил свидетельством нехватки сил Аемона. А я…

Шал замолчал и несколько раз вдохнул воздух, после чего продолжил:

– Но… я до сих пор чувствую, что он любил меня.

Её заинтересованность Гостхаундом иссякла до капли, и перед Лукрецией предстал выбор, какую из её эмоций отдать взамен. После недолгих размышлений она доверилась своему подсознанию и скормила существу эмоцию, что преследовала её невероятно долгое время. Страх смерти. Именно эта эмоция превратила её в Вечную Ведьму, когда она убегала от своей судьбы.

Лукреция собственными глазами видела, как Великое Бедствие разорвало на части её родителей, и она ненавидела это всей своей душой. Ненавидела их за то, что они были столь слабы. Ненавидела их за то, что их так легко убили. Ненавидела то, как её мир окончательно обрушился. Именно поэтому она боролась, всеми силами сражалась, чтобы отыскать способ выжить. Отыскать средство, которое бы разрушило к чертям эту грёбанную Систему и позволило ей избежать её смерти.

Сейчас её путеводителем был Гостхаунд, однако…

Лукреция решилась скормить свой страх смерти этому безжалостному вихрю, что высасывал всю её для поддержания Каменного Человека, совсем не обращая внимания на то, что эта эмоция была её стержнем, что позволил ей выживать столь долгое время. Поэтому Лукреция с сияющими глазами в ожидании посмотрела на Шала.

А он в свою очередь открыл рот и произнёс:

– Так… ты пришла сюда из другого мира…? Из того мира, что лежит по ту сторону передовой…?

Лукреция кивнула и заговорила, временно отвлекая себя и несколько наслаждаясь её горько-сладкой правдой:

– Аемон избегал тебя потому, что ты своим тяжёлым трудом и упорством напоминал ему того, кто бросал вызов самой причине его существования. Ты был символом, что умаливал его причину жить.

Гостиницу тряхнуло ещё раз, на этот раз удар был более могущественным, ведь было похоже, что сражение в городе близилось к развязке. Однако Лукреция не сделала ничего, чтобы остановить поглощение своих эмоций.

Шал закрыл глаза и вздохнул.

– Вот потому… третьим и последним подарком, который Лукреция вручила Аемону… был сыном.

После этого утверждения Лукреция немного прищурилась, но кивнула. Сражающееся снаружи существо больше не беспокоило её, ведь она больше не была способна на проявление страха. Теперь в дело пошла последняя, окончательная, самая запутанная эмоция, что хранилась в её сердце. Любовь матери к своему сыну.

– Потому я наполовину…

Пока в её душе преобладал страх за свою жизнь, что заставлял её совершать множество ужасных поступков, на выражение своей любви ей не хватало ни времени, ни возможностей.

Когда в настоящее время она удостоверилась, что он знал всю правду, она хотела проводить больше времени вместе с ним и больше узнать о нём самом. К тому же её искусственная кома, в которою она погрузила Шала, наконец-то избавила его от метки, оставленной Аемоном, что ограничивала его силу и воспоминания. Лукреции было всё равно, разрушилась ли метка или что там с ней случилось, но теперь Шал принадлежал исключительно ей.

Но это будет потом. А сейчас…

Захватив с собой душу Дайаны и голову Йети, Лукреция бросилась в Навык Души до того, как он поглотил её сам. Ей нужно было восстановить себя, или же её ожидал незавидный конец. Но она могла поставить себя в равные условия с мощью этого навыка.

Ведь только восстановившись, она сможет вырваться из его плена.

Глава 286

– Ах вы, безмозглые тупицы! Прочь с моей дороги! – рявкнула Хелен, продираясь сквозь громадную толпу. Когда Этон схватил Гостхаунда в охапку и стремительно умчался с арены, а за ним последовала та проекция, на их пути оказались совсем не к месту ряды трибун, и убегающие вмиг пробили проход в них где-то в десять метров шириной, из-за чего находящихся поблизости зрителей охватила паника, и через тот проход они начали разом покидать арену.

«Все же они глупцы», – подумала Хелен, ведь именно в том направлении в скором времени будет большое сражение.

Группа судей не имела ни малейшего представления о случившемся всего лишь несколько минут назад, но они силились успокоить самые крупные эпицентры паники и толкучки, чтобы вовлечённые в них не получили травм, однако без применения силы они мало на что были способны. Людская паника не могла улечься так просто.

Как вдруг в бок Хелен ударил локоть какого-то мужика, на что она без раздумий ответила резким ударом с кулака, от которого задевший её отлетел в сторону. Вот что значит разница в характеристиках. Сам виноват, что нарвался.

Быстрыми шагами, отталкивая с дороги всех, пусть даже они были крепко сложенными мужчинами, кроме женщин и детей, которых Хелен пыталась не ушибить, она вскоре выбралась из толпы. С её скоростью она ушла в сторону от толпы на достаточно большое расстояние, где хватало свободного места, чтобы забраться на крыши ближайших домов, что она и сделала.

Прицепившиеся к Хелен люди, что воспользовались ею, чтобы быстрее покинуть арену, разочаровались, когда она взобралась на крышу. Но Хелен только бросила на них равнодушный взгляд и потом отвернула голову. Скорее всего её мать и Икааса были с тем придурком, который пытался обольстить Икаасу, так что с ними по всей вероятности всё хорошо. Но в то же время…

Когда Этон убегал с Гостхаундом, то ударная волна от их передвижения смела с земли небольшие постройки. Мать… Мать твою…

Хелен побежала по крышах вслед за Этоном. По сути, от неё