Разлом Книга вторая - Дмитрий Найденов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цель покупки завода нам неизвестна, над этим работаем.
— Почему прошляпили объект ночью? Вы что снимали с дежурства людей? И почему не отследили по телефону, вам же передали устройство слежения? — спросил боярин.
— Свой телефон, сразу после выхода из Тайного Приказа, объект передал своей сестре, а себе приобрёл новый. Наблюдение проводилось за главным входом в их особняк, средствами дистанционного наблюдения, чтобы не насторожить объект. Как он смог покинуть дом, в данный момент выясняем, предполагаем, что он спустился через окно на второй стороне фасада. Такси или машина, которая его забрала, в видение наблюдателей не попало, возможно, была припаркована у соседнего дома.
— Очень странно для четырнадцатилетнего подростка, усильте наблюдение, в ваш город вышлю бригаду оперативников, задействуйте их дополнительно для наблюдения за объектомвч. Я должен узнавать последние новости по нему, как только они происходят. Оперативники передадут вам телефон прямой связи со мной, будете докладывать как минимум дважды в день, мне лично, и чтобы с его головы не упал ни один волос. Используйте его окружение, я должен знать причину покупки завода и что он задумал. Вызовите его и проведите допрос в связи с пожарами, — сказал боярин и отключил связь.
Глеб.
Утром мне опять не дали выспаться. Это с учётом вчерашнего изматывающего путешествия в мою вотчину и вечерним сеансом у источника. Вымотались мы вчера по полной. Вся семья еле доехала до дома, настолько все были уставшие, а мне ещё пришлось ехать в Академию, чтобы не пропустить возможность доступа к источнику. На обратной дороге мне пришлось выдержать допрос с пристрастием от отца с матерью. Вначале они долго пытались донести до меня, что не нужно менять схему, установленную управляющими боярина, да и вкладывать деньги в развитие моих земель в тот момент, когда мы сами живём по меркам дворян впроголодь, расточительно. Но я смог привести ряд аргументов и обосновать все принятые мной решения. В итоге они согласились не вмешиваться в управление моей вотчиной, но сказали, что расходы у них сейчас многократно возрастут и нужно стараться не тратить деньги понапрасну. Помимо этого, занимался изучением юридического кодекса и должностных инструкций отца, догадываясь, что они мне понадобятся в ближайшее время.
Так вот, утром меня разбудил звонок с неизвестного номера, и мне рекомендовали явиться сегодня в местное управление Тайного Приказа для дачи показаний по происшедшему. В принципе я сам собирался выяснить, как идёт следствие, поэтому приглашение было мне на руку, но всё равно требуется подстраховаться, поэтому я попросил отца поехать со мной, так как я пока не являюсь совершеннолетним.
Главное управление Тайного Приказа находилось в неприметном здании, расположенном в небольшой, старой крепости, которая являлась частью старых сооружений Данкова. Нас провели к главному следователю, что было довольно необычно, как сказал мой отец, так как люди такого уровня занимаются более важными делами. По дороге отец рассказал, как себя вести, и мы разработали общую стратегию поведения, а я коротко рассказал свою версию событий, умолчав о некоторых нюансах.
В кабинет старшего следователя мы вошли вместе, прождав минут тридцать в коридоре.
— Проходите, присаживайтесь, как я понимаю, вы пришли со своим отцом? — спросил следователь.
— Мой сын ещё несовершеннолетний, поэтому я имею право присутствовать на его допросе, — ответил мой отец за меня.
— Ну, это не совсем допрос, а скорее опрос свидетеля, ведь им подано заявление о попытке поджога неизвестными лицами, — ответил следователь.
— Прошу прощения, но вы неправильно выразились, имелся факт поджога, а не его попытка. Это довольно разные вещи с юридической стороны дела. Ведь кто-то должен мне возместить ущерб, причинённый моему предприятию? И прошу вас для начала представиться, ведь, как я понимаю, вы знаете, кто я, а я с вами незнаком. Вдруг меня не устроит результат вашего «опроса», я же должен знать, на кого составлять жалобу, — сказал я, обращаясь к следователю.
— Прошу прощения, меня зовут Гришко Павел Семёнович, я являюсь следователем по особо важным делам. Как я понимаю, вы хотите заявить об ущербе и в какую стоимость вы его оцениваете? — спросил он.
— Два артефакта пожаротушения, стоимостью по пятьдесят рублей, повреждение здания на триста рублей. Проверка и восстановление системы наблюдения, которая была выведена злоумышленником из строя, — сто пятьдесят рублей. Моральный ущерб охраннику в пятьдесят рублей, директора в сто рублей и моей семьи в тысячу рублей. Ну а также репутационные убытки, в размере пятнадцати тысяч рублей. Итого шестнадцать тысяч семьсот рублей, это по самым скромным подсчётам. Можно, конечно, и больше, но меня вполне устроит и такая небольшая сумма, — сказал я.
— Не слабо, — проговорил следователь, о чём-то задумавшись, но в итоге достал из стола бланк и стал его заполнять, сверяясь со мной, после чего дал его подписать. Изучив его внимательно, под текстом заявления на возмещение материального ущерба, подписались я и мой отец, которого сумма моих требований очень сильно впечатлила.
Взяв у нас подписанный документ, следователь достал ещё один бланк и начал задавать мне вопросы.
— Когда вы вышли из дома и отправились на свой завод?
— Точно сказать не могу, но это в промежутке между пятью и семью часами утра, — ответил я.
— Как вы выбрались из дома и на чём отправились на завод? — спросил следователь.
— То есть, вы знаете, что выходил я не через дверь, а это говорит о том, что за моим домом следили, а может, следили и за моим отцом. Тогда предоставьте документ, разрешающий слежку за нашим домом, так как мой отец является носителем государственной тайны, и о факте слежки он должен будет сообщить в Тайную Канцелярию. Согласно его
