Осень (сборник) - Елена Федорова

– Мэрил, зачем тебе все так усложнять? – удивилась Беатрис. – Может проще не выходить замуж за этого господина?

– Нет, – она стукнула кулаком по столу. – День свадьбы уже назначен. Мы поженимся в конце недели. А вы на свадьбе будете называть меня мамочкой, иначе я не дам вам ни гроша и дом завещаю своему супругу.

– Тетушка, ты забыла, что дом принадлежит всем нам? – спросила Беатрис, стараясь не сердиться. – Мы все имеем равные права и равные доли. Несколько лет назад мы с Энтони решили уехать из Лиля, оставив тебя хозяйкой дома. Но мы ведь можем изменить свои решения и вернуться обратно на правах хозяев. Вместе со мной приедет моя семья. Мы займем западную половину дома. А Энтони привезет свою семью и поселится в восточной половине.

– Этого никогда не произойдет, – проговорила Мэрил, подбросив вверх еще одну салфетку. Салфетка вспыхнула, пепел рассыпался по столу. Мэрил встала, посмотрела на Беатрис и Энтони, сказала:

– Я не случайно назвала наш ужин мистическим. Все, что сейчас произойдет, вы никогда не сможете объяснить, но это изменит ваши жизни, – улыбнулась. – Надеюсь, изменения будут хорошими. Мне больно видеть, как вы оба страдаете. Думаете, я не знаю, что вы – любовники.

– Это полный бред, Мэрил, – Энтони расхохотался. – Мы с Беатрис связаны узами родства, и это…

– Только слова, мой мальчик, – перебила она его. – Я же вижу, как горят твои глаза, когда Бет рядом.

– Ты права, Мэрил, – сказала Беатрис. – Мы любим друг друга. Но это – особенная, возвышенная любовь, которая не имеет ничего общего с тем, в чем ты нас подозреваешь. Запомни, Мэрил, мы с Энтони друг для друга – души, родственные души.

– Что ж, так даже лучше, – сказал Мэрил, усевшись на стул. – Мой будущий супруг – философ и поэт. Он так часто говорит о божественной природе наших душ, что я чувствую себя настоящим небожителем, – усмехнулась. – Жителем небес, которого зачем-то заставили спуститься на землю, дали ему богатое наследство, но не объяснили, что с ним делать.

– Отдай его нам, – сказал Энтони.

– Ни за что, – сказала Мэрил. – Богатство – зло. Нам следует от него избавиться как можно скорее. Именно поэтому мы отдадим его моему супругу.

– Я твоему супругу ничего отдавать не собираюсь, – сказал Энтони. – Я не буду отказываться от своей доли в пользу какого-то самозванца. К тому же, наши с Бет отцы, твои братья, будут против такой глупости. Или ты уже всех родственников списала со счетов?

– Ты нашел верное словечко: «списала», – усмехнулась Мэрил. – Да, я их списала, вычеркнула их списка на наследство. Осталось списать вас, мои детки. Но я сделаю это не сейчас, а через неделю после свадьбы. Живите пока в моем доме, но помните, что у вас только две недели.

– Надеюсь, ты это все не всерьез? – спросила Беатрис с надеждой.

– Я вынуждена огорчить тебя, Бет. Все, что я сказала – не шутка, – Мэрил поднялась. – Яд кураре, который я велела добавить вам в еду, действует медленно и безболезненно. Ровно через две недели вы уснете и не проснетесь, а я доживу до ста лет, как и обещала, – облокотилась на стол. – Спешу сообщить еще одну неприятную для вас новость, противоядия для яда кураре не существует. Вы обречены, – взяла бокал выпила до дна. – За семью Эштонов. Доброй вам ночи, детки.

Мэрил ушла, а Беатрис и Энтони остались за столом.

– Ты веришь ее словам? – спросила Беатрис.

– Хотел бы не верить, но… Мне показалось, что ванильный пудинг пропитан ромом сильнее, чем обычно, – ответил Энтони.

– А мне кажется, что Мэрил нас разыграла, – сказала Беатрис. – Ей очень хочется посмотреть, что мы будем делать. Она уверена, что мы с тобой бросимся друг другу в объятия, и не разожмем их, пока смерть не разлучит нас.

– Прекрасная идея – умереть в одной постели, – улыбнулся Энтони. – Начнем?

– Ни за что, – ответила Беатрис, вставая. – Подумай о том, что все слова тетушки – фарс. Если мы совершим кровосмешение и останемся жить, как мы будем смотреть друг другу в глаза?

– Я буду смотреть на тебя с еще большей любовью и нежностью, – ответил Энтони, поднявшись.

Они стояли друг против друга, их разделял длинный обеденный стол, на котором горели свечи.

– Мой милый, дорогой мой Энтони, не забывай о том, что я – твоя сестра, твоя душа и никогда не проси меня стать твоей возлюбленной. Запомни, даже смерть не заставит меня перешагнуть черту запрета, лежащую между нами, – проговорила Беатрис, глядя ему в глаза.

– Значит, я умру, так и не вкусив запретный плод, – сказал Энтони со вздохом. – Очень жалко. Очень… Хочешь прогуляться?

– Не сегодня, – сказала она. – Я устала. Пойду спать. Доброй ночи, милый.

– Доброй, – проговорил он ей в спину. Сел налил себе вина, выпил, уронил голову на руки, простонал:

– Господи, помоги мне сохранить самообладание и здравый смысл. Укрепи меня, Господи…

Беатрис надеялась отдохнуть и успокоиться. Но ночь внесла в ее мысли еще больше сумятицы. Пролежав без сна до рассвета, Беатрис решила уехать первым же поездом. Но уехать, не попрощавшись, было невежливо, поэтому она заглянула к тетушке. Та еще нежилась в постели и выглядела умиротворенной.

– Мэрил, ты серьезно решила выйти замуж? – спросила ее Беатрис.

– Да. И надеюсь, ты поможешь мне выбрать свадебное платье, – ответила Мэрил.

– Но, Мэрил, в твои годы, это…

– Это в твои годы глупо отказываться от мужчин, – перебила ее тетушка. – Тебе осталось жить всего тринадцать дней, а ты отказываешься от любовных утех.

– Предоставляю тебе возможность повеселиться за меня, – сказала Беатрис, направившись к двери.

– Постой, Бет, – воскликнула тетя. – Не сердись на меня. Не уходи. Ты нужна мне, Бет.

Беатрис обернулась. Тетя встала с постели, подошла к ней, взяла за руки.

– У меня никогда не было своих детей, Бет. Ты была моей отрадой, моей дочкой. Я частенько воображала себя твоей матерью. Помнишь, я водила тебя в парк развлечений?

– Да, – ответила Беатрис. – Ты просила, чтобы я называла тебя «мамой». Я охотно делала это, потому что мне нравилась твоя игра.

– О, милая, какое это было прекрасное время! – Мэрил обняла Беатрис. – Как мы были счастливы, как любили друг друга.

– Я не переставала тебя любить, Мэрил, – сказала Беатрис. – Я так же нежно люблю тебя, но я не считаю нужным потакать твоим капризам, выполнять твои прихоти. Мы ничего не знаем о твоем избраннике. Кто он? Откуда взялся? Знает ли он, что твоя болезнь прогрессирует? Что…

Мэрил оттолкнула ее, взгляд стал таким злым, что Беатрис онемела. Она поняла, тетушка может сделать все, что угодно, если они с Энтони будут стоять у нее на пути. Все внутри Беатрис сжалось, стало холодно и страшно.

– Тетя знает, что ее дни сочтены, и хочет, чтобы мы с Энтони отправились вслед за ней, – подумала Беатрис. – И про яд она вчера не шутила. Она отравила нас. Отравила… Значит, нужно немедленно ехать домой.

– Ты не сможешь уехать отсюда, – сказал Мэрил, скрестив на груди руки. Усмехнулась, увидев, как побледнела Беатрис. Поняла, что та думала об отъезде. Повторила с изрядной долей злорадства:

– Ты не сможешь уехать отсюда, потому что я скупила все билеты на ближайшие две недели и сожгла их в камине. Я знала, что вы захотите сбежать. Но это было бы нечестно. Вы нужны мне здесь. Мы должны вместе пройти через все испытания. Через все, Беатрис. Через все…

– Мы будем рядом, если ты этого хочешь, – сказала Беатрис, силясь улыбнуться.

– Помоги мне одеться, – сказала Мэрил, сделала несколько шагов и упала без чувств.

– Энтони! – закричала Беатрис, распахнув дверь. – Энтони, Мэрил плохо!

Прибежал Энтони и слуги. Они уложили Мэрил на кровать, растерли ее лицо влажными полотенцами. В комнату вошел доктор.

Беатрис удивило его неожиданное появление. Она даже подумала, что доктор дежурил у ворот и ждал ее крика, слишком уж быстро он пришел. Он осмотрел Мэрил и вынес неутешительный вердикт:

– Боюсь, она уже не встанет.

– Как, не встанет, – удивилась Беатрис. – У нее в субботу свадьба. Она…

Доктор покачал головой, сказал строго:

– Милая барышня, вам нужно принять успокоительное и отдохнуть. Вы плохо спали, это заметно, поэтому не думаете о том, что говорите. Ни о какой свадьбе речи быть не может. Вашей тетушке осталось жить несколько часов. Часов, а не дней. Мой вам добрый совет, отменяйте все свадебные приготовления, пока не поздно, – повернулся к Энтони. – Как ваше самочувствие, голубчик? Ничего не беспокоит?

– Спасибо, со мной все в порядке, – ответил Энтони.

– А глаза ваши говорят о том, что и вы провели бессонную ночь, – доктор, покачав головой. – Вам тоже не мешает принять немного успокоительных капель.

– Мы с Бет не спали потому, что тетя сказала, что отравила нас ядом, – признался Энтони.

– Что? – доктор побледнел. – Каким ядом?

– Курумбы, – ответил Энтони. – Или курамбы.