Ее любовная связь - Джиллиан Стоун

Отец протянул ей платок.

— Держись, Кэсси. Нельзя, чтобы он очнулся и увидел твое печальное лицо. Я сталкивался с этим не раз. Если дать человеку надежду, он выживает после самых тяжелых ранений.

Первые несколько дней Кэсси, ее мать и эта настырная миссис Вулсли неотступно дежурили у постели раненого. Зено горел в такой лихорадке, что простыни на кровати были мокры от пота. Каждые несколько часов сиделка меняла постельное белье, повязки на ранах, помогала справиться с личными нуждами.

Кэсси стояла у кровати и кусала губы. Бредовое состояние Зено пугало девушку не меньше, чем лихорадка. Когда он просыпался, то редко находился в сознании, а ночью метался в бреду, сражался с врагами, звал Кэсси.

Она устраивалась рядом, обнимала его. Эти ночные бодрствования предоставили ей достаточно времени, чтобы разобраться в себе и проанализировать глубину чувства, которое она испытывала к этому храброму человеку. Правда состояла в том, что Зено заботился о ней несравненно больше, чем Томас за всю их супружескую жизнь. На миг это открытие испугало ее сильнее, чем мучительные хрипы из вздымающейся груди Зено.

На четвертый день лихорадка отступила. К утру пятого вместе с взошедшим солнцем в сердце Кэсси расцвела надежда. Она уснула в большом удобном кресле, которое отец поместил рядом с кроватью.

— Хотите, чтобы я сюда помочился?!

За ширмой Зено решал насущные задачи жизнедеятельности.

Сиделка Мэри Юнис, стоя слева от кровати, с профессиональной убедительностью уговаривала больного:

— Мистер Кеннеди, представьте, что вы стоите под водопадом, струи обильно стекают на ваше тело…

Послышались льющиеся звуки.

— Черт подери!

Зено осторожно передал стеклянный сосуд доктору, который поднес его к свету.

— Хорошая прозрачность, цвет — светлый, следов крови нет.

Лучше бы добрый доктор говорил потише! Конечно, Кэсси делает вид, что ее это не касается, но Зено знал, что она сидит за перегородкой и внимательно прислушивается к каждому слову. Зено готов без сопротивления подвергаться самым неприятным медицинским процедурам, лишь бы убедить ее, что он выздоравливает. Может быть, тогда она не будет так отчаянно беспокоиться.

— Попробуем вас усадить на кровати.

С помощью своей бесценной сиделки Зено выпрямился так, что она смогла размотать повязку на его ребрах.

Доктор слегка надавил на рану. Зено резко втянул в себя воздух — боль была еще очень острой.

— Постарайтесь медленно вдохнуть, пожалуйста. — Генри Эрскин сунул в уши стетоскоп и стал выслушивать пациента. — Еще раз, пожалуйста.

Он передвинул холодный металлический кружочек в другое место грудной клетки. Каждый вдох заставлял Зено морщиться.

— Извините, Зак.

Доктор шагнул назад, сложил ширму и просиял:

— Поразительно! В легких абсолютно чисто. Твой сыщик еще поживет и поработает на благо короны, Кэсси.

— Слава Богу, сэр, — пролепетала, входя в комнату, экономка Зено и от восторга обняла доктора Эрскина.

— Согласен, миссис Вулсли. И я думаю, пора его гнать отсюда. — Доктор Эрскин достал из кармана часы. — Я действительно полагаю, что можно отпустить его домой под вашу опеку. Думаю, и Кэсси забежит на него посмотреть. — Он похлопал по плечу взволнованную экономку и весело подмигнул дочери. — Вы обе должны посмотреть, как сиделка перевязывает ему ребра. Это надо будет делать еще несколько дней.

Мэри Юнис развернула несколько мотков бинта. Кэсси поднялась со стула и стала рядом с миссис Вулсли, чтобы понаблюдать за перевязкой. При этом ее прохладная рука легла на лоб Зено.

— Доброе утро, Зак, — улыбнулась она, и Зено почувствовал себя исцеленным.

Если бы не заживающий след от пули в боку и не сломанные ребра, он подхватил бы ее на руки при всех, включая сиделку.

— Как врач, скажу вам, что здоровое тело в основном излечивается само, почти без помощи чудес современной медицины. — Доктор Эрскин открыл историю болезни. — Я прописываю ему еще несколько дней отдыха, после чего он сможет вернуться на службу.

— А что касается сломанного носа, — в дверях появилась Оливия Эрскин со склянкой мази в руках, — то, я полагаю, он скоро срастется и будет достаточно прямым.

— Достаточно? — нахмурился Зено.

Оливия отступила на шаг и, склонив голову набок, посмотрела на пациента.

— Мне кажется, он очень мило выглядит с перевязанным носом и красно-зелеными мешками под глазами.

Зено повернулся к Кассандре.

— Достаточно прямой? — переспросил Зено у Кассандры.

— Ничего страшного, — успокаивающим тоном проговорила она. — Небольшая припухлость у переносицы.

Насмешка в ее голосе заставила его схватить Кэсси за руку и поцеловать ей ладонь. Мамаша Эрскин выразительно приподняла бровь, передала склянку Кассандре и присела на краешек постели.

— Ушибы смазывать настойкой арники. — Она осторожно удалила с носа нашлепку. — Это мой собственный препарат. Я обнаружила его во время экспедиции в Грецию. Цветы арники чудесным образом исцеляют поврежденные ткани. В Средиземноморье их используют уже многие века.

Она осторожно прощупала нос Зено.

— Воспаление спадает. Так что к воскресенью моя дочь получит назад своего мужественного домовладельца.

Она снова перевязала нос.

Зено старался не морщиться, когда все четыре женщины, включая сиделку, стали переодевать его в ночную рубашку.

— Не очень-то мне нравится быть пациентом. Люди носятся с тобой, а сами говорят о тебе в третьем лице, как будто ты неодушевленный предмет.

Он откинулся на гору взбитых подушек и поймал сочувственный взгляд доктора Эрскина, который что-то писал в истории болезни.

— Мы проведем этот уик-энд дома. Приезжайте к нам в Мэрфилд, Зак. Отдых и деревенский воздух пойдут на пользу вашим легким. Пожалуй, я даже могу разрешить вам небольшую прогулку верхом. Конечно, никаких прыжков через соседские изгороди, а вот спокойная иноходь по дорогам Суррея — как раз то, что надо.

Зено покачал головой:

— Боюсь, меня ждут горы бумажной работы. Может, когда я с недельку поработаю…

— Глупости, Кеннеди. Вы проведете уик-энд с Эрскинами, — заявил Мелвилл, появляясь в дверях палаты.

Доктор Эрскин с удовольствием приветствовал босса Зено:

— Рад тебя видеть, Билл.

— Генри!

Мелвилл улыбнулся — редкое зрелище.

Зено, которого не убедило распоряжение начальства, продолжал возражать:

— Но я должен помочь с допросами. И столько отчетов… Рейф говорит, что он в них тонет.

— Не горюй, Зак, — ухмыльнулся Мелвилл. — Я жду не дождусь, когда ты вернешься на работу.