Операция “Зомби” - Сергей Самаров

– Компот они сырой водой разбавляют, – сказал кто-то со стороны.

Геннадию Рудольфовичу понравился образ – пиявки наливаются из-под крана... Он хотел было пройти дальше к стойке с раздачей, когда услышал:

– Товарищ генерал!

Это в спину ему крикнул Андрей.

Геннадий Рудольфович обернулся. Андрей стоял на пороге с сосредоточенно-озабоченным и даже злым лицом. Очевидно, случилось что-то чрезвычайное. И махал рукой, показывая, что время ужина для генерала еще не подошло.

– Что случилось? – спросил Легкоступов, когда Андрей подошел к нему, потому что сам генерал из уважения к своему званию ждал на месте.

– Пойдемте. Вас снова требуют. Срочно!

– Что-то произошло?

Андрей посмотрел на него долгим внимательным, будто бы изучающим взглядом. Думал, стоит ли сразу вводить генерала в дело.

– Захватили Решетова. Застрелили его водителя. Прямо на дороге...

– Но водителя же захватили раньше, – наивно возразил генерал. – Или та информация не подтвердилась?

– Это уже другой водитель. Совсем с другой машины. Вообще – посторонний... Пойдемте.

Они вышли из столовой. Пулатов с Ангеловым стояли на прежнем месте, люди обтекали их и все же шли ужинать, несмотря на уверения маленького капитана в собственных добрых намерениях.

Генерал, следуя за Андреем, хотел было миновать спецназовцев, когда Ангелов вдруг загородил генералу дорогу.

Остановился и Андрей, напряженно всматриваясь в лица генерала и офицера. Присутствие Андрея Ангелова совсем не смутило.

– Товарищ генерал, эти деятели, – кивнул он в сторону генеральского сопровождающего, – отправили группу для захвата вашей семьи.

Геннадий Рудольфович заметно побледнел, напрягся, коротко и сердито глянул на Андрея и сказал капитану:

– Спасибо, Ангел...

Не Ангелов, не капитан Ангелов, а просто – Ангел, как его зовут равные и друзья.

– Я не знал этого, Геннадий Рудольфович, – сказал Андрей, оправдываясь.

– Теперь мы оба знаем, – ответил генерал и пошел в сторону административного корпуса первым.

Андрей посмотрел на охранника, переставшего кашлять и побледневшего сильнее, чем генерал.

– Откуда сведения?

– Наших ребят отправили.

– Сколько человек?

– Шестерых. Сам новый бригадир поехал выслуживаться.

– Когда это было?

– Часа три назад на аэродром выехали.

– Кто приказал?

– Профессор...

– Матерь вашу! – добавил маленький капитан колера для дополнительной окраски события.

3

О срочном выезде группы захвата Сережа, то ли наконец совсем прокашлявшись, то ли зажавшись от испуга за свою спину, мимоходом, даже слегка сочувствуя генералу, поведал нам, когда Легкоступов с улыбкой прошел мимо в столовую. И не заметил, как переглянулись между собой капитаны, потому что капитаны, то есть мы с Пулатом, привыкли обходиться взглядом коротким, но значимым. Тем более Сережа не понял по простоте душевной, как Пулат вынужден был до потери юмора затянуть соло на крыльце. Ария о похождении пиявок в ваннах и компотах уже потеряла актуальность, а он продолжал выступление, катастрофически теряя популярность.

Я уж было собрался заявить во всеуслышание, что категорично не верю рассказу коллеги и желаю для проведения бесстрастной экспертизы попробовать еще один компот, когда мимо нас стремительно прошел Андрюша, тот парень, что вместе с генералом беседовал с нами в подвале по поводу освобождения милого сердцу Пулата заложника. Взгляд у Андрюши был сосредоточенный, глаза, несмотря на откровенную целеустремленность тела, как мячик в руках баскетболиста, прыгали в поисках кого-то. Я умудрился догадаться, что он ищет генерала, а по торопливости парня понял, что ужинать он не собирается и Легкоступову тоже не даст этого сделать, по крайней мере, с разбега. И решил подождать со своим заявлением и не порочить честь и достоинство маленького капитана собственным неверным сомнением.

Я оказался прав. Андрюша, можно сказать, вывел Геннадия Рудольфовича чуть не под арестом. Андрюшу я пропустил, а генералу загородил дорогу. И недолго думая выложил ему информацию. Я понимал, что теряю при этом уважение Сережи, которого болтливость и желание показаться информированным довели до такого состояния. Более того, высказывая информацию при Андрюше, я подставлял Сережу под разборки. Но нетрудно просчитать, что любые разборки в местном дружном коллективе только на руку двум капитанам и одному генералу, в задачу которых входит этот коллектив разрушить. Даже такими способами, которые моя бывшая жена назвала бы интригами. А кроме того, я вовсе и не обещал молчать, спрятав в собственной памяти слова охранника.

Андрюша – парень хват! – момент не упустил и тут же допросил Сережу. Однако мне показалось, что он при этом допросе выглядел больше адвокатом Легкоступова, нежели его обвинителем или даже обвинителем охранника.

Андрюша с генералом ушли.

– Зачем же вы так? – посетовал охранник с сердечной простотой.

– Не расстраивайтесь, мой друг, – утешил его Пулат, – капитан Ангелов знает, что делает. Когда сегодня ночью мы будем громить этот притон вампиров, мы учтем ваши показания и, следовательно, ваша вина в содеянном будет значительно меньше. Гордитесь, что и вы внесли свой вклад в близкую блестящую победу.

– Будете громить? – насторожился в парне профессионал.

– Более того! – патетически воскликнул Пулат. – Если мне на дороге попадется хоть одна самая тощая и завалящая пиявка, я начну разгром немедленно. Даже моему неистощимому терпению приходит предел. А уж про ангельское терпение капитана Ангелова я и не говорю.

– Так надо, Сережа, так надо... – сказал я двусмысленность. Пусть понимает, как хочет. Что именно надо – надо было непременно передать информацию Легкоступову, чтобы он по возможности принял меры, или надо будет обязательно сегодня ночью громить притон вампиров, или еще что-нибудь похожее, что я не смог предвидеть.

Сережа окончательно растерялся и, чтобы прервать свое непонимание, решил просто отойти от него в сторону. И потому сказал, хотя уже без прежней сердечности:

– Так вы пойдете к профессору или как?

– Или как, – спросил Пулат, – это как?

– Ну, можете же что-нибудь придумать...

– А зачем? – продолжил Виталий разговор, начатый около лестницы в гостинице. – С нас там будут с живых снимать шкуру?

– Нет, – ответил Сережа холодно, тоже к прерванному разговору возвращаясь и переходя на прежние же обиженные нотки в голосе. – Снимать не будут, но под шкуру залезут основательно. Так залезут, что вы сами начнете про себя все рассказывать. Все-все...

– Фу... Гипноз? – Виталий чуть не откровенно рассмеялся.

– Гипноз, – в унисон маленькому капитану сказал я и так покачал с сомнением головой, словно показывал кукиш в кармане.

– Гипноз, – подтвердил Сережа.

– У нас, молодой человек, достаточно крепкая психика, – успокоил его Пулат, – чтобы противостоять воздействию извне. Человека с крепкой психикой загипнотизировать практически невозможно против его желания. Существуют, конечно, исключения типа цыганских штучек и тому подобного. Но если я подготовлен, если я буду сопротивляться, то меня не прошибешь.

– Прошибешь! Еще как прошибешь... Тот вон тип, который с вашим генералом пошел, он-то и прошибет. Всех здесь уже прошиб.

– Андрюша? Он разве тоже гипнотизер?

– Нет, гипнотизер профессор, а он инженер какой-то. Но именно он собрал машину, которая любого прошибает.

– Машину? – переспросил Пулат.

– Биоробота-гипнотизера, – позволил я себе пофантазировать.

– Ну, не машину, а что-то типа этого. Надевают на тебя наушники, профессор говорит, и ты совсем другим человеком становишься. Тоже, конечно, на время. А потом в тебя закладывают код, который ты сам совсем не помнишь. И если когда-то что-то делаешь не так, как им надо, тебе говорят код и ты сразу зомби становишься.

– Это совсем интересно... – Я слышал где-то про существование техники для принудительного гипноза. И не скажу, что мне очень понравилась идея стать зомби и, за неимением своей, подчиняться чьей-то воле.

Однако жизнь учит, что часто все решает не воля, а кулаки и умение ориентироваться в экстремальной ситуации. А вот это-то мы с Пулатом умеем лучше профессора. Именно потому мы оказались здесь, и именно потому нам нельзя отступать.

– Ладно, друг мой, хватит болтать, – сказал я. – Мы очень ценим твое бережное к нам отношение, хотя и не понимаем, чем вызвали подобное сочувствие. И тем не менее мы не против откровенного разговора с профессором, хотя и не торопимся к нему. Если тебе велит служебный долг и необходимость, веди нас, но не стань вторым Иваном Сусаниным. Или все-таки мы сначала имеем возможность просто погулять? – Я сделал паузу. – Только сначала скажи мне, что это за человек движется курсом по направлению к столовой? А то у меня стало плоховато с памятью. Это не подполковник Санников, случаем?