Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки - Дмитрий Петров

Джек спокойно и тихо курил «гавану».

— Ну, что, Дэйв? Пошли… Нас, наверное, ждут.

Голоса на конвенте распределились так:

Первое место у Кеннеди: 806 голосов — 52,89 %.

Второе у Джонсона — 409 (26,84 %).

Саймингтон — 86, Стивенсон — 79,5, Мейнер — 43, Хэмфри — 41, прочие от 30 до одного.

Теперь предстоял торг. Кеннеди выдвигался как претендент на номинацию без пары, но он не отдал решение о вице-президенте на усмотрение конвента, а оставил его за собой. Пришла пора выбрать соратника. В такой ситуации кандидат в президенты неизбежно становится объектом давления претендентов и ведущих групп интересов. При этом держит в голове шансы вероятного напарника принести как можно больше голосов и его способность работать на этой должности.

В Америке вице — важная птица.

Он приносит присягу перед президентом[95]: «Торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать Конституцию Соединенных Штатов против всех врагов, внешних и внутренних; что я буду хранить ей истинную верность; что я принимаю это обязательство свободно, без какой-либо внутренней оговорки или цели от него уклониться; и что я хорошо и добросовестно буду исполнять обязанности в той должности, в которую ныне вступаю. Да поможет мне Бог».

Согласно 12-й поправке[96], к нему предъявляют те же требования, что и к кандидату в президенты: гражданин США по рождению, проживающий в стране не менее 14 лет, и не моложе 35 от роду. Ограничений на число вице-президентских сроков нет.

По Конституции вице-президент — второе лицо в стране. Он заменяет президента в случае его смерти, отрешения от должности или добровольной отставки. Он же возглавляет Сенат.

Кроме того, вице-президент, по крайней мере формально, — ближайший сотрудник главы государства, выполняющий его особые поручения как за пределами, так и внутри страны.

То есть пост это отнюдь не номинальный, а политически чрезвычайно весомый. И потому каждая из политических, социальных, отраслевых, региональных групп, участвующих в политической жизни, желает видеть на нем своего человека.

В период торга за пост вице-президента кандидату в президенты нелегко — приходится выдерживать немалый напор лоббистов, настоятельно рекомендующих самых лучших и подходящих. Если у первого лица с самого начала нет никаких предпочтений, кандидат в вице-президенты — компромиссная фигура. Вокруг нее-то и развернулась борьба.

Парторги штатов, профсоюзы, лоббисты и бывшие соперники предлагали своих людей.

Но Джек исходил из расклада сил в регионах. Он мог рассчитывать на поддержку влиятельных лиц и части избирателей на Востоке, Северо-Западе и Среднем Западе. Но не на Юге. Юга ему катастрофически не хватало. И на съезде почти весь Юг был за Джонсона.

То есть стоило предложить место кандидата в вице-президенты человеку, популярному в этом недружественном регионе. Бобби, О’Доннел и Сэлинджер посчитали совокупные голоса членов Коллегии выборщиков от Новой Англии, Среднего Запада и Большого Юга. Картина вышла — проще не придумаешь: в Америке нет кандидата в вице-президенты лучше Джонсона.

К тому же он отвечал и другим требованиям. Прежде всего — был своим для консерваторов. И значит — прикрывал Кеннеди с этой стороны.

Амбициозный и жесткий, Джонсон был ветераном, получил из рук президента Рузвельта орден «Серебряная звезда», занялся политикой в молодости — в 29 лет уже был конгрессменом. Как и Джек, происходил из политической семьи. Его дед и отец были законодателями штата.

Рос Джонсон в условиях сложных. Его мать — женщина добрая и умная — воспитывала в сыне гуманизм и сдержанность. Отец же был суров, обрезал сыну красивые локоны, дразнил девчонкой и, думая, что воспитывает в нем мужество, заставил однажды застрелить кролика. Неспособность сопротивляться его воле и убийство зверька стали для Линдона страшной травмой. Подобные эпизоды, породившие низкую самооценку, требующую компенсации, по мнению политических психологов[97], стали в будущем источником его агрессивности, жажды успеха любой ценой и готовности к применению в политике вооруженной силы.

Линдон успешно работал в Конгрессе. Успешно воевал. Успешно прошел в Сенат и стал лидером большинства. Успешно победил инфаркт. Успешно пришел к выдвижению в президенты. Успешно занял второе место. Успешно получил предложение стать вице. Успешный человек!

Он умел превращать неудачу в успех. И сразу принял предложение Джека.

А до того случилась любопытная история. Ею со мной поделился знаменитый советский международник Валентин Зорин[98], работавший тогда на съезде:

«После выдвижения у Кеннеди на съезде было несколько выступлений — и с трибуны, и в кулуарах. И в одно из них он вставил любопытную шутку.

— Вчера во сне, — сказал Джек, — Бог сказал мне: «Я назначаю тебя президентом Соединенных Штатов Америки». Я ответил: «Да будет так, Господи». Утром я спросил Линдона: что мог значить мой сон? «Что-то я не помню, что назначал тебя президентом», — устало ответил он».

Кеннеди знал: ему нужен такой человек. Известный Югу. Солидный. Опытный. Гордый Техасом и Америкой. Его влюбленность в страну дополняла космическую устремленность Кеннеди.

Джонсон был бойцом на важном месте — в узле интересов либералов и консерваторов, молодых и ветеранов. Джек показал старшему поколению, что знает и уважает его интересы. Прислушивается к его мнению. Рассчитывает на помощь. А помощь эта стоила дорого.

Без нее едва ли можно было сконцентрировать силы для наступления.

Глава четвертая. Наступление

15 июля 1960 года 50 000 человек рукоплескали Кеннеди — официальному кандидату в президенты от Демократической партии.

— Я принимаю это выдвижение с чувством ответственности и решимости. Сердечно благодарю вас… и беру лишь одно обязательство — посвятить каждое движение моего тела, мысли и духа возвращению нашей партии победы, а нации — величия.

Благодарен я и за то, что вы снабдили меня столь убедительным манифестом партийной платформы. Права человека — гражданские и экономические… — таковы, без сомнения, и наша цель, и наш принцип.

Может ли выстоять нация, организованная и управляемая так, как наша? Вот в чем вопрос! Обладаем ли мы необходимой энергией и волей? Можем ли мы прорваться сквозь эпоху, в которой столкнемся не только с новыми орудиями разрушения, но и с борьбой за власть над небом и дождем, океаном и приливами, высотами космоса и глубинами ума?