По мирам - Ирина В. Иванченко

– Последний раз повторяю! – теряя терпение, с ангельской ласковостью прошипел граф.

– Обменяете коня на другую лошадь, чтобы вас ни в чем не заподозрили. Само наличие у вас

такого красавца уже подозрительно. Соврите что-нибудь – наследство получили, на самом деле

вы знатного рода, младший сын кого угодно, выпутаетесь… Спойте что-то и чтобы к утру духу

вашего в замке не осталось. Вот вам заклятый на иллюзию амулет. Надевайте.

– И что будет?

– Парень будет. Я как-то не сталкивался с девушками-менестрелями…

– Мужской шовинизм…– вспыхнула Женя.

– Все может быть, я не спорю. Но так и у нас, и у вас будет меньше проблем.

– А на нем можно ехать? – поинтересовалась Женя у графа, когда оседланного Игоря

вывели из конюшни. Проводник злобно фыркал и косил глазом.

– Вполне, – пожал плечами граф. – Это нормальная лошадь. В отличие от вас. Вы юноша

лишь иллюзорно. Только не советую вам его бить и плохо с ним обращаться. Может потом

припомнить…

Проводник справился с нервами и к вечеру юноша менестрель на белом жеребце уже

проезжали под толстыми крепостными стенами королевского замка…

Женя подумала, что с жеребцом граф все же малость переборщил. Уж больно

Игоречек был красив в роли лошади. Слишком красив. На них обращали внимание. Да что там

обращали внимание. На них заглядывались! Сама Женя в роли юноши-менестреля на спине

такого красавца просто терялась. К тому же их угораздило подгадать в аккурат к возвращению

принцессы Кассандры с верховой прогулки. К Жене тут же подбежал мальчишка паж и звонким

голосом затараторил

– Их Высочество желает знать, кто ты таков и откуда держишь путь?

– Я странствующий менестрель. Надеялся просить ночлега в этом замке. Вечереет,

а дороги нынче небезопасны. – Уклончиво ответила мальчишке Женя.

– Странствующий менестрель? – К ним подошла высокая статная девушка в

амазонке. Густые каштановые волосы ее свободно развевались по ветру. Что ее, похоже,

нисколько не смущало. – Дорогая лошадь для простого менестреля, сударь. Вам действительно

стоит опасаться ночных дорог. Этот жеребец стоит целого состояния.

– Вы правы, ваше Высочество, – Женя поклонилась. – Белый жеребец – это все, что

мне досталось от состояния моей семьи. Больше у меня ничего нет. Даже имени…

– Понимаю… – Она кивнула. – Младший сын знатного рода. Мне такое известно.

Зачем вам столь приметный жеребец? У вас его просто сведут где-нибудь на постоялом дворе…

Или разбойники в лесу… Продайте его мне, сударь.

– Продать? Ваше Высочество…– Замялась Женя. – Это наследство… Единственная

память о безвременно почившем батюшке…

– Я дам вам хорошую цену! – Со стороны замка к ним уже бежала целая толпа

народу. Разодетые в пух и прах барышни, раскрасневшийся толстячок в ливрее, это надо

полагать свита. Принцесса мило сморщила носик. – Поторговаться нам не дадут.

– Что вы, Ваше Высочество! Как я смею торговаться… – вскричала Женя, « Ну да,

мне же граф дома холку намылит,» с тоской подумала она и потрепала Игоря по атласной

шкуре. – Мне бы взамен лошадь какую… И честь петь для вас….– «Интересно, не слишком ли

тупо я выгляжу в роли менестреля? Нет, надо было торговаться до упора!»

– Хорошо! Возьмете на конюшне любую лошадь, – принцесса махнула рукой. Не

иначе игорева грива ей белый свет затмила. Мальчишка-паж подхватил Проводника под уздцы

и повлек за собой по направлению к хозяйственным постройкам. Принцесса с недовольной

миной сдалась на милость набежавшей свите. Женя, чуть в отдалении последовала за шумной

толпой придворных, справедливо полагая, что во дворце менестрелю завсегда место найдется.

Вечер выдался шумный и суетливый. Оказалось, что недостатка в менестрелях при

дворе короля Незовира вовсе не наблюдается. Их набралось без малого с десяток и все девять

плюс, какой недорослик с огромной волынкой наперебой горланили песни собственного

сочинения, выдавая их за любовную лирику. Женя попала в этот тихий ужас для круглого счету

одиннадцатой. Принцесса Кассандра со свойственной скорее блондинкам жизнерадостной

предприимчивостью объявила песенный турнир во славу прелестных дам. У всех

присутствующих в зале для приемов знатных и не очень особ едва не случился массовый

сердечный припадок. По крайней мере, Жене так показалось по полупридушенным вскрикам

верноподданнической радости и гримасам, кои все отчаянно пытались выдать за улыбки.

Король Незовир воспользовался своим положением и банальнейшим образом с приема сбежал.

Остальные проводили его завистливыми взглядами и остались во власти высокого искусства.

Женя не задавалась целью победить на песенном турнире. Она прекрасно помнила

полученные от их милости графа Валенского инструкции – привлекать к себе как можно

меньше внимания. Обдумывала, что бы такое спеть. В голову не лезло ничего путного, кроме

памятного еще по дому и ролевым кострам

« Наш фрегат болтается на рейде,

борется с прибрежною волною,

Эй, налейте, сволочи, налейте!

Или вы поссоритесь со мною»

Женя представила себе, какое впечатление произведет сие произведение знаменитой

польской писательницы на неподготовленные местные умы и решила не рисковать своей

репутацией. Ограничилась своим «Это судьба твоя, менестрель». У нее, как у Золушки, время

было крайне ограничено. Попела, поела и давай, как говорится, Бог ноги. Прихватила хлебушка

для лошадки и на конюшню. До утра переменчивое, как весенний ветерок настроение

принцессы могло десять раз измениться, и Жене мало того лошадь не дали бы, так еще и чего

доброго из замка не выпустили бы.

Лошадей в королевском замке любили. Просторная теплая конюшня была вычищена,

полы присыпаны свежими опилками. Обитатели конюшни хрустели овсом. И только высокий

белый жеребец о чем-то грустил, с брезгливой миной косясь в наполненную отборным зерном

кормушку.

– Игоречек, бедненький, – пожалела его Женя и протянула припасенную для другой

лошади горбушку.

По вполне понятным причинам Проводник ей не ответил. Он не по-лошадиному алчно

вонзил зубы в поднесенный хлеб.

Женя долго торговалась с конюхом по поводу замены. Подозрительный и не совсем

проснувшийся малый никак в толк взять не мог, к чему это господину менестрелю выезжать из

замка в такую рань, когда прочие господа еще и спать толком не ложились. К тому же лошадку

он норовил подсунуть какую поплоше. Бдел, значит, хозяйское добро. Но Женя в скотине

разбиралась. С ходу забраковав престарелую клячу, которую ей попытались вручить в качестве

заменителя, остановила свой выбор на невзрачной на вид гнедой кобылке. Конюх скривился.

Женя злорадно хмыкнула. А как же. Кобылка была молодой, чистокровной и явно резвой по

всем статям особью. К тому же, если учесть, что жеребец из Игоречка