На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев - Сергей Артюхин

Где-то вдалеке прогремела серия взрывов.

— Немецкие легкие самоходки, — Шимазин выбросил сигарету и, встав, начал разминать шею. — Недалеко. Так что скоро опять наша очередь лезть в бой.

— Когда Малиновский ударит уже?

— Ночью мы должны нащупать слабые точки, а Малиновский контратаковать будет утром.

Немного помолчав, майор добавил:

— И хотя это логично, мне как-то надоедает быть постоянной морковкой перед немцами. А то кто знает, что они придумают в следующую секунду.

— Хуже, чем в Варшаве, скорее всего не будет. Это уж наверняка, — поднявшийся на ноги Васильев похлопал друга по плечу. — Ты-то чего здесь остался? Тебя ж зацепило, Терентий. Сидел бы уже в госпитале при штабе.

— Обижаешь Лень. Здесь, конечно, не гостиница, а грязный окоп в мокром лесу. Но я сам должен командовать своими парнями. Не первый раз, в конце концов. В финскую бывало и не такое. Я обстрелянный солдат, товарищ майор, а не какой-нибудь мальчишка. Обидно только, что командарм, наверное, где-нибудь в другом месте по немчуре врежет, а мы не увидим и не услышим.

— Да ладно, не парься, — Васильев хмыкнул. — Если Малиновский устроит, наконец, свой любимый «Большой Бум», то все прекрасно слышно будет.

— Слушай. Вот мы уже давно вместе служим. А ты вообще сколько в армии?

— С тридцать восьмого, — сказал Леонид после некоторого молчания. — Я даже на Халкин-Голе повоевал. Но Испанию я не застал. Хотя хотелось тогда туда отправиться.

— А чего не поехал?

— Молодой был, в училище еще учился. Командир толковый был, услышал, как мы с друзьями это обсуждаем, по ушам надавал, типа «вам учиться и учиться еще, не фига всякой дурью маяться». Хороший был мужик.

— Был?

— Еще в финскую в землю лег.

— Вон оно как.

Два командира помолчали, тревожно вслушиваясь в предрассветную тьму.

— Товарищ майор, — прервал их молчание появившийся, словно из ниоткуда, якут.

— Да, Федор, — Васильев кивнул, разрешая говорить.

— К роще немецкие танки идут. Много.

— Много — это сколько?

— Темно, товарищ майор, трудно посчитать. Но где-то тридцать-сорок.

— Не фига ж себе. Видать не понравилось им, чего мы с их эсэсманами сделали.

— Товарищ майор, — прервал Шимазина Охлопков. — Я точно не уверен, но это какие-то новые танки.

— В смысле?

— Здоровые. Как КВ, а то и больше. Я таких раньше не видел.

Два комбата обеспокоено переглянулись.

— Терентий, посмотри чего там за танки и вообще че-как, а я людей организую? — Шимазин согласно кивнул.

— Давай, веди меня, товарищ Охлопков. Разберись тут, Леня, — и майор, пригибаясь, побежал за якутом.

Раздав указания расчетам четырех сорокапятимиллиметровых противотанковых орудий и нескольким бронебойщикам с РПГ, Васильев стал ждать возвращения Шимазина.

Тот вернулся достаточно быстро, и, грохнувшись в окоп рядом с Леонидом, быстро произнес:

— Плохо, Леня. Очень плохо. Охлопков прав — это новые танки. Явно ничего хорошего. Прут как на параде, не боятся ничего.

— Далеко?

— Километрах в трех пока. Но мимо нас точно не пройдут. Часть прет прямиком к нашему замечательному леску, — Шимазин обвел рукой вокруг головы.

— Пехтура есть?

— Сидят на броне. Танковый десант, черт бы их побрал. Одна надежда — если рацию починят наши герои, и мы сможем летунов вызвать.

— Вряд ли те успеют, даже если сейчас их вызывать будем. Но давай посмотрим этот вариант, — уже вскочивший Васильев повернулся к Охлопкову и добавил:

— Федя, очень надо. Если какой урод из танка свою башку высунет — снимешь его, хорошо?

— Так точно, товарищ командир, сниму, — кивнувший сержант вновь исчез.

Меньше чем через пару минут Васильев разговаривал с радистами, отчаянно пытающимися с помощью починенной кое-как рации вызвать штаб.

— …Глаз… ва…прие… — среди неразборчивого шипения послышалась перебиваемая помехами речь.

— Я десятый, вызываю Глаз-1, прием!

— Я… слы…ошо… рием…

— Я десятый, срочно нужна помощь авиации, атакован батальоном тяжелых танков, повторяю, срочно нужна помощь, атакован батальоном тяжелых танков с поддержкой пехоты, прием!

— …зиция? Пов…ряю, уточните свою…

Васильев уточнил, с трудом удерживаясь от использования мата.

— Помощь скоро будет, постарайтесь продержаться, помощь уже идет. Повторяю, держаться! — неожиданно четко прозвучало из приемника.

— За что, за хрен что ли держаться? — буркнул злой Шимазин.

Вдалеке щелкнул выстрел. Затем — еще один. И еще.

— Охлопков работу на свою голову нашел? — Шимазин посмотрел на Васильева. Тот пожал плечами.

— Хороший боец. Один из лучших у меня. Я его к Красному Знамени представил. Будет его третьей серьезной висюлькой.

— А чего у него еще есть?

— Красная Звезда и еще одно Знамя, как у меня. Скоро, чувствую, он у меня на Героя потянет. Фрицев отстреливает десятками. Снайпер.

— Повезло тебе с ним, — Шимазин покачал головой. — Мож отдашь?

— Ага, счас. Да он и не пойдет, Терентий. У него в моем батальоне брат погиб, еще зимой, в Варшаве. Вот Охлопков чего-то вроде клятвы дал. «Дойду до Берлина». И после мелкого ранения снова ко мне вернулся. Братья в моей тогда еще роте лучшим пулеметным расчетом были. Их вместе и накрыло. Только Федору повезло — его краем зацепило. А его брата… — Васильев замолчал. Шимазин понимающе кивнул. Вздохнув, Леонид продолжил:

— Я, когда его из под обвалившейся стенки вытаскивал, думал, что Федор все, не жилец. Весь в крови, мозгами обрызганный. Я не сразу понял, что это по большей части не его. Вижу, дышит с трудом, ну, думаю, надо его успокоить что ли. И приговаривал что-то вроде «Все хорошо будет. До Берлина дойдешь, за брата отомстишь». Сам не понимал, что несу, — Васильев снял с пояса фляжку и, отпив содержимого, продолжил:

— А тот, когда очнулся и в себя пришел, решил, что только со мной до Берлина дойдет. И как с цепи сорвался. Немцев стал косить как в тире. Так что не пойдет он, Терентий к тебе. И я не отдам.

— Да ладно, это я так. Думал, может… — начавшего объясняться Шимазина прервал прозвучавший на опушке взрыв. Немцам потребовалось всего несколько минут, что бы понять, откуда прозвучал выстрел.

Появившийся спустя еще полминуты Охлопков, смущенно улыбаясь, доложил:

— Товарищ майор, я какого-то фрица, высунувшегося из танка, застрелил, как вы и приказывали. А потом решил, что раз уж начал, то можно еще по пехоте на броне пострелять. Человек пять снял.

— Молодец, Федор. Я так понимаю, у нас сейчас гости будут, так что держи РПГ, — Васильев протянул якуту трубу гранатомета. Тот закинув винтовку за спину, аккуратно принял подарок для немцев.

— Вот, еще пару снарядов держи, и дуй на позицию. И это. Бить танки в борт. В лоб может и не взять.

— Так точно, товарищ майор.

Посмотрев вслед убежавшему якуту, Васильев повернулся к Шимазину и, горько усмехнувшись, произнес:

— А до отпуска всего ничего оставалось, а?

— Не боись, Леня, прорвемся. Тебе еще звезду Голливуда в жены надо найти. Так что помирать нам еще рано.

Васильев улыбнулся и, поудобнее перехватив свой ППС, приготовил свисток.

Иван Васильев, пилотирующий новехонький Су-8, получил новое целеуказание буквально через пять минут после вылета. На логичный вопрос, чего происходит, командир эскадрильи в несколько грубой форме посоветовал не задавать глупых вопросов. Потом, правда, добавил, что там полк пехоты погибает и им срочно нужна помощь. Про то, что спасать Иван будет своего однофамильца, комэск ничего не сказал.

Восемь самолетов после этого сообщения вдруг стали казаться какими-то медленными. Выжимая из них все что можно, летчики спешили к месту сражения.

Леонид тем временем расстрелял последний магазин своего автомата, и даже не надеялся на выживание. Новые танки немцев оказались удивительно хороши. Противотанковые орудия смогли подбить только несколько, да и то только потому, что были хорошо замаскированы и дождались, когда фашисты подъедут поближе.

РПГ справлялись неплохо — на их счету было еще несколько танков — но их было чертовски мало.

Три СУ-76 смогли подбить только один танк, и то не до конца — его явно можно было отремонтировать.

Появление авиации было воспринято майором без особого энтузиазма — эрэсов он на самолетах не увидел, а что могут пушки — разве что еще пару-другую танков сожгут. Ну и пехоты чуток положат.

Увидев на фоне восходящего Солнца заходящий на цель самолет, Леонид вдруг сообразил, что тот какой-то незнакомый. Не «горбатый» точно. И не Пе-2 тоже…

Иван вывел самолет на цель просто идеально. «Ну, счас вы у меня отхватите, уроды», — злорадная мысль, промелькнувшая в сознании, никоим образом не нарушила концентрацию.