Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений - Дэвид Шарфф

В этой семье сексуальная дисфункция родителей представляет собой пассивную, депрессивную реакцию отца на тревогу матери и чувство, что она – монстр, потомство которого должно умереть. В развитии Гордона воплотилась пассивная беспомощность, вызванная его идентификацией с отцом. Страх кастрации у него разрешается посредством садомазохистского симбиоза с агрессивной матерью. Даже его фаллическое самоутверждение через энурез укрепляло садомазохистскую связь с ней за счет гнева, который она испытывала, когда меняла его простыни. В его развитии присутствовал тот же тип тревожной привязанности и защит, что и в нарушенной сексуальной жизни его родителей. Когда он добился значительного прогресса и перешел к более активной маскулинной идентификации, они решили, что лечение пора закончить.

В качестве последнего примера я расскажу о девочке-подростке, у которой были проблемы в развитии и в отношениях с матерью и отцом, отражавшие давние трудности ее родителей.

Линда Л., самая младшая из пяти детей в семье адмирала (описанной в главе 7), была приведена на консультацию родителями в возрасте пятнадцати лет. Поводом послужило то, что она, похоже, была на грани крайне распущенной сексуальной жизни. Не одобряя этого, родители, однако, считали, что ей следует посоветоваться со специалистом по поводу контрацепции. Ей совершенно не хотелось обсуждать свою ситуацию, но она призналась, что действительно собиралась заняться сексом с мужчиной более старшего возраста, с которым ее объединял интерес к парусному спорту. Родители поддержали ее увлечение морем, купив ей лодку, но она отказывалась проводить больше времени с ними и меньше – на воде. Дальше она начала горько жаловаться, что мать изводит ее своими нотациями и так к ней цепляется, что она чувствует, что нужно уходить из дома. Социальная жизнь в яхт-клубе была для нее прибежищем. К отцу Линда относилась лучше: «Он хороший, но все время занят. И его угнетает мамина депрессия и то, что она постоянно пилит его». Линда тоже находилась в подавленном состоянии и в сексе видела возможность избежать давления со стороны матери. Секс для нее никак не был связан с удовольствием, поскольку вызывал слишком амбивалентные чувства. В сексе она отдавала мужчине нечто, что, как она полагала, было неотъемлемой частью сделки. Кроме того, она начала подумывать о том, чтобы уехать из Вашингтона и вернуться в школу в Калифорнии, где ее семья жила за три года до этого, – отчасти для того, чтобы снова оказаться в местах, которые она считала своим домом и по которым все они скучали, и отчасти для того, чтобы избавиться от давления со стороны матери. В школе Линда училась плохо, любила потакать своим слабостям. У нее была выраженная депрессия и некоторая склонность к саморазрушению; беседы со мной она терпела без какого-либо энтузиазма и не скрывала своего отношения, демонстрируя еле уловимое, однако постоянное презрение.

Ее родители пришли на консультацию с вопросом, как общаться с дочерью, однако уже через две встречи выяснилось, что миссис Л. тоже чувствует себя одиноко и подавленно, и ей кажется, что муж бросил ее ради продвижения по службе. Эту депрессию она разделяла с Линдой в течение первого года, прожитого ими в Вашингтоне. Когда Линда выросла и завела друзей, миссис Л. стало еще более одиноко. Обсуждение с ними проблемы подростковой сексуальности привело к тому, что миссис Л. сообщила, поначалу очень осторожно, что их сексуальная жизнь с мужем никогда не была удовлетворительной. Вскоре выяснилась история, подробно изложенная в главе 7. Вкратце она заключалась в том, что она вышла замуж за адмирала Л. несмотря на то, что не испытывала к нему сексуального влечения, в юности растратив его на преподавателей рисования, – тогда она была зависима от матери и вынуждена была заботиться о ней. Смесь отторжения и преданности, которую она испытывала к своей матери, превратилась в сгущенную амбивалентность, похожую на то чувство, которое Линда испытывала к ней теперь.

Адмирал Л., будучи успешным и уверенным в себе человеком на службе, в сексе испытывал сильную застенчивость несмотря на то, что его родители придерживались очень свободных взглядов и жили втроем со старым другом его матери. Его отец сказал ему, что «принятие в семью» одного из друзей матери углубило их сексуальную жизнь. Однако было очевидно, что в их отношениях присутствовало напряжение, что подтвердилось чувством облегчения, смешанным с чувством вины, которое испытали родители, когда этот друг умер. Было удивительно, что, зная о подобных фактах еще мальчиком, адмирал Л. был таким скованным в сексе. Он чувствовал, что жена любит его, и потому никогда не жаловался на то, что она не испытывала возбуждения, хотя и всегда знал об этом. Он страдал преждевременной эякуляцией, которая в последние годы сменилась усиливающейся неспособностью эякулировать во время полового акта.

В семье Л. сексуальные трудности оказались в фокусе внимания в тот момент, когда Линда, младший ребенок, стала задумываться о том, чтобы уйти из дома. Миссис Л. оказалась наедине с мужем, выбранным за надежность и заботливость, который отнюдь не был «тонко чувствующим и эмоциональным художником». Ее сдержанность в сексе представляла собой компромисс, который должен был уберечь ее от участи ее матери, вышедшей замуж за чувственного человека, оставившего ее. Но ее обида на мать продолжила свое существование в виде смеси благодарности и неприязни, которую она испытывала к мужу. Когда же она вместо этого обратилась за общением и поддержкой к детям, она снова запустила цикл негодования. Самооценка адмирала Л., несмотря на всю его морскую закалку, зависела от проявления себя добрым и заботливым в семье. Он тоже отказывался от сексуального удовлетворения, возможно, потому, что секс вызывал очевидное напряжение у его матери. В его главной сексуальной фантазии жена связывала его и секла розгами, о чем в действительности она и слышать не хотела. Выбрав себе в жены женщину, похожую на мать, он не представлял для нее угрозы, однако ситуация изменилась, когда они оказались включены в эдипальный треугольник, куда также входила Линда, относившаяся к отцу гораздо теплее, чем ее мать. Эта бессознательная эдипальная конфигурация воссоздала семейную констелляцию «мужчина и две женщины», в которой выросли и адмирал Л., и его жена, и которой они оба надеялись избежать.

С учетом того, что ее родители избегали удовлетворения в сексуальной жизни, желание Линды завести сексуальные отношения представляло собой отыгрывание вовне их неосознаваемого стремления к активной сексуальной жизни, которое они проецировали на нее. Но их реакция на ее расцветающую сексуальность усилила их одиночество рядом друг с другом. В то же время в стремлении Линды к сексу выражалось ее желание уйти от роли источника одновременно утешения и раздоров для родителей. Будучи связанной с матерью и испытывая чувство вины, Линда все больше злилась на нее – так повторялась история отношений ее матери, переживавшей гнев и обиду на свою мать. В конце концов это было отыграно в терапевтическом переносе, описанном в главе 7, когда миссис Л. в гневе обрушилась на женщину-котерапевта, которая побудила ее проявить терпение к некоторому дискомфорту, чтобы вызвать на поверхность зарытые сексуальные чувства. Миссис Л. закричала ей: «Вы злая и бесчувственная женщина, вы никогда не могли понять меня. Мне лучше держаться от вас подальше».

Лечение сексуальной дисфункции, от которой страдала эта пара, резко перестало удаваться, как только Линда окончательно решила вернуться в школу и покинуть родителей. Они полагали, что переезд пойдет ей на пользу, однако бессознательно считали дочь воплощением оставивших их родительских фигур. Негативизм Линды нанес им поражение так же, как защитное сопротивление миссис Л. в сексуальной сфере разрушило их попытки обрести близость.

Пример Линды иллюстрирует явление, часто встречающееся у подростков, – они используют сексуальность для оживления старых семейных тем и в то же время для ухода от давления со стороны родителей. Ее идеализация отца привела к тому, что она нашла себе мужчину более старшего возраста, чтобы он заботился о ней и освободил ее от родительского гнета. Ее мать использовала аналогичные воспоминания об идеализированных отношениях, чтобы обесценить актуальные отношения с мужем и избежать секса с ним. Негативизм – основная черта сексуальной, а также эмоциональной жизни миссис Л. – занял прочное место и в жизни Линды, заставляя ее отказываться разделять эмоциональные проблемы матери, уделять внимание учебе и проходить психотерапию. Каждый член этой семьи искал любви и заботы, и все они страдали от фрустрации; в результате Линда попыталась с помощью секса получить то, чего долгие годы были лишены ее родители, – отношения, основанные на взаимном теплом чувстве, которые могли бы скомпенсировать ей прежние лишения. В ее горьком отношении к семье эхом отдалось отчаяние ее матери, оставшейся в одиночестве. Секс был областью, в которой это ощущалось особенно остро, и это создало крепкую связь между матерью и дочерью. К сожалению, связь эта предполагала, что только одна из них сможет избежать депрессии. В этой семье было распространено убеждение, что женщина может спастись от депрессии только за счет своей матери. Линда оказалась достаточно решительной для того, чтобы уйти от роли жертвы, однако мне представляется весьма вероятным, что когда она сама станет матерью, ей придется бороться с тем же интернализованным убеждением.