Магический Вор - Андрей Левицкий

– Ты как? – спросил я негромко, вслушиваясь, не доносится ли сквозь плеск волн скрип каменного тела.

– Слаб! – каркнул он и закашлялся, когда вода плеснула ему в рот. – Маграберы! Богопротивная алхимия!

– А большинство считает ментализм богопротивным, – заметил я.

– Невежи! Неучи! – Ноги менталиста съехали в иле, и он почти с головой ушел под воду, пришлось хватать за шиворот. Вцепившись покрепче, я развернул Мозгососа спиной к себе и осторожно зашагал-заскользил по дну, толкая его перед собой. Можно было просто поплыть, но я сомневался, что сейчас он способен на это.

– Где остальные? – прошипел маг, отплевываясь.

– Остались там. Я ничего не мог сделать.

– Мертвы? – Он кинул взгляд через плечо. – Атаман – мертв?

– Не знаю. Говорю же, ничего было не сделать. Что там скрипит? Кажется, горголич летит сюда!

Я свернул, и двигаться сразу стало тяжелее, теперь течение подталкивало вбок. На ближнем берегу был выступ, где рос большой куст. Когда мы встали под ним, земля дрогнула. Сквозь журчание и плеск донесся скрип камней. Мы стояли плечом к плечу, по горло в воде, под прикрытием раскинувшегося над нами куста. Находясь на этом берегу, горголич не мог нас увидеть, но стоит ему перелететь на другой…

Он с хрустом и треском прошелся по берегу, поскрежетал, поскрипел, а потом забили крылья, по воде пошла сильная рябь, и вскоре звуки, издаваемые чудовищем, стихли.

– Дальше, – сказал я, выбредая из-под горба. Вода была холодной, у меня уже зуб на зуб не попадал. – Одного не понимаю, почему он не напал на меня у горящей таверны? Пролетел мимо, к городу… Или тогда его еще не послали за нами? О том, что мы сбежали из храма, колдуны могли узнать позже.

– Сам! – перебил Мозгосос и локтем отпихнул мою руку. – Дальше – сам!

– Ты плавать умеешь? Хорошо, тогда плывем. Мы уже почти обогнули крепость, теперь надо убраться от нее подальше.

Он хлюпнул крючковатым носом, дернул себя за мокрые волосы и поплыл.

Я тоже поплыл, сразу обогнав мага. Берега скользили мимо, течение подталкивало сзади. Дул сильный ветер, плескались волны, хлюпала вода. Несколько раз мы проносились мимо пологих мест, где можно было выбраться наверх, но пока что я не рисковал покидать реку. Небо налилось серостью, стало холоднее. Близился вечер. Мозгосос плыл по-собачьи, взбивая воду узкими ладонями, иногда сопел и тихо фыркал, как усталая собака.

Ноги уже сводило от холода, когда я решил свернуть к берегу. Вышел из воды и поковылял прочь от реки, обхватив себя за плечи, стуча зубами. Далеко сбоку взгляду открылась крепость вигов. Там начался пожар, три столба дыма, плавно изгибаясь на ветру, темными поганками торчали над крепостной стеной с проломленными воротами. Из серого облака показался горголич, сделал над поверженным Домом Вигов круг и улетел в сторону Зангара. Я стащил куртку, рубаху, прилепил нож-сумрак на предплечье, несколько раз присел, помахал руками и, свернув одежду, сказал подошедшему Мозгососу:

– Может, вода смыла запах, и он теперь нас не чует. Я сейчас побегу к расселине, где живет ведьма. Надо согреться. Это в той стороне, понял?

Он промолчал, поэтому я показал ему направление и побежал.

Между крестьянскими полями и лесом, на краю которого находилась расселина, было пусто и тихо. Я обогнул большой земляной горб с одиноким деревом на верхушке, увидел расселину и, выругавшись, побежал быстрее. Сапоги громко хлюпали. Сверток с одеждой выскользнул из-под мышки, но я не остановился.

Склон, в котором пряталась пещера Рагды, обрушился. Так вот что означал фантом Тиры! Большой пласт глинистой земли съехал, закрыв вход с дверью, засыпав огород и погребя под собой пугало. Я остановился на краю расселины, еще не веря своим глазам, еще не до конца понимая, что все это значит. Кто-то очень большой и очень тяжелый обрушил склон…

Кто-то или что-то? Ведь горголич – не одушевленное существо. Уверен, в нем нет ни капли разума, желаний, целей.

Ноги подгибались, голова качалась, норовя ткнуться подбородком в грудь. Пошатываясь, безвольно опустив руки, я побрел вдоль расселины, разглядывая ее из-под полуопущенных век. Не было сил ни на ярость, ни даже на злость. Приближалась ночь, становилось все холоднее, я дрожал, но холода почти не чувствовал. Все было блеклым, серым – и снаружи, и в моем разуме. Ясно, что расселину атаковал горголич. Каменная машина для убийства. Когда-то у меня тоже не было своих целей, я следовал тем, которые мне навязали, и был таким же чудовищем, только не каменным, а из плоти и крови. Я обрушил замок, под обломками которого погибло больше сотни людей, и сделал это потому, что мне отдал приказ тот же самый человек, чья воля теперь направляла горголича. Так виноват ли я в смерти тех людей, если был всего лишь машиной? Оружием?

Виноват – потому что позволил сделать себя орудием, позволил себе стать им. Я виноват в смерти сотен людей из гильдии, в которой состоял. Я – убийца. Я – Сверхпредатель.

На другом конце расселины силы совсем оставили меня. Колени задрожали, подогнулись. Протяжно вздохнув, я опустился на колени, положил кулаки на землю и замер, бездумно уставившись на то место, где когда-то был вход в пещеру Рагды. Она внутри? Мертва? Задохнулась или еще жива? Склон расселины не просто обрушен, земля смята огромным телом, земляной свод наверняка провалился, погребя под собой ведьму. Нечего и думать о том, чтобы отрыть тело, на это уйдет несколько дней, если действовать одному. Она мертва, хотя в такое почти невозможно поверить, Рагда была всегда, казалось, когда весь Гигран исчезнет, когда наступит конец времен, она все будет жить в своей пещере посреди туманной пустоты…

Но старухи больше нет. Нет! Как и Гарроты. И Тиры. Хотя, может, они и живы – но не в виде людей, а в виде серых мохнатых зверей, подчиненных воле хозяина костяного меча.

Услышав тихий скрип и щелканье колена, я оглянулся на Мозгососа. Сказал, глядя сквозь него:

– Они все мертвы или стали зверями. А у меня осталось несколько часов. Потом тоже стану волком, и без Рагды этому невозможно помешать.

Я поднял руку, медленно разжал кулак, напрягся, сцепив зубы, – и кривые острые когти выдвинулись из пальцев. Оскалившись, раздувая ноздри, я разглядывал их. Сощурился, напрягся… когти втянулись обратно, плоть сомкнулась над ними, не оставив ни крови, ни шрамов. Мозгосос что-то пробормотал, я не слушал, разглядывая свою руку, представляя, как она покрывается шерстью, как пальцы срастаются и укорачиваются.

– Равета Шэл, – глухо произнес маг, и я перевел на него равнодушный взгляд. Двумя руками он держал небольшой прозрачный камень, внутри которого мерцал свет. – Равета. Чую ее там.

Он поднял камень выше, прижав ко лбу, свел зрачки к переносице и замер. Я выпрямился, прошел по расселине, а когда вернулся, Мозгосос стоял в той же позе, не шевелясь.

– Где ты его прятал? – спросил я, приглядываясь к застывшему лицу мага. Во мне вдруг появилась… не знаю, надежда? Какой-то огонек затрепетал в душе, злой, раздраженный, он не позволял мне снова опуститься на колени, закрыть глаза и замереть, он разгорался ярче, наполняя меня знакомыми чувствами, которые всегда гнали меня по жизни, толкали вперед: желанием действовать, ясной и острой злостью. Когда-то я был орудием в чужих руках? Да, но теперь-то я человек! Я знаю, чего хочу, и никто не приказывает мне. И я не сдамся, что бы ни случилось – не сдамся никогда, потому что это равносильно тому, что умереть, а тогда уж стоит просто перехватить себе горло клинком. Но ведь я жив, я все еще жив, несмотря ни на что… и пока жив, не дам спуску врагам. Ведь на самом деле именно поэтому два дня назад я полез в сокровищницу гильдии, хотя и говорил себе, что желаю просто ограбить Дом Реликвий… нет – я хотел разворошить их гнездо, хотел начать давно откладываемую месть Магистру, хотел покарать его за все, что он совершил. Это была истинная причина? Да. В этом и состоит смысл моей жизни. Так доведи дело до конца, Кей! Что бы ни происходило с тобой, доведи дело до конца!

– Камень души должны были отобрать в крепости вигов, – сказал я неподвижному Мозгососу, пытаясь вывести его из ступора. – Тебя там не обыскали? Твою крысу я видел под стулом, дохлую, ее, думаю, убили маграберы. Она ведь наверняка напиталась маной от тебя… магическая тварь от хвоста до морды, а они иссушили ее. Но камень ты спрятал, и он до сих пор цел. Хорошо, он все еще у тебя, но что это нам дает?

Маг упорно молчал. Лицо обвисло, словно он заснул стоя. Я обошел его и поднялся на склон расселины. Даже здесь, далеко от Зангара, в воздухе витала зола, чувствовался запах гари. Вернувшись обратно, я сказал Мозгососу:

– Делай что хочешь, я иду в Дом Реликвий. Обернусь волколаком, попробую пробраться туда и разорвать Магистру глотку. У него меч, но если просто подойти поближе, прыгнуть… может получиться. Хотя он способен меня узнать. Рагда узнала, наверное, и Магистр узнает тоже.