Окончательно мертв - Шарлин Харрис

— Можно войти? — пробормотал он. Глаза у него были вытаращены, и слова он слишком долго подбирал. До меня дошло, что запах крови в приемном отделении действует на вампира возбуждающе, заводит его. Я поймала взглядом блеск клыков.

— Да, — ответила я, озадаченная присутствием Эрика в Новом Орлеане.

Вообще-то общаться с Эриком у меня не было настроения, но не говорить же бывшему викингу, что ему нельзя войти в занавешенную ячейку. Здание общественное, и мои слова его бы не связали. И вообще он мог бы остаться снаружи и просто так разговаривать, пока не выяснит то, зачем пришел. Эрика не переупрямишь.

— Какого ангела ты тут в городе делаешь, Эрик?

— Приехал договариваться с королевой о твоей службе во время саммита. Кроме того, мы с ее величеством должны согласовать, сколько своих людей я могу привезти с собой.

Он мне улыбнулся, и это мне не очень понравилось — учитывая клыки и так далее.

— Мы почти уже договорились. Мне разрешено привезти троих, но я хочу выторговать четвертого.

— Ради бога, Эрик! — скривилась я. — Никогда не слышала столь жалкого повода. А современное изобретение, известное под названием «телефон»?

Я заерзала на узкой койке, тщась найти удобное положение. Все мои нервы плясали джигу — последствия страха от встречи с Джейком Перифоем, новым порождением ночи. И я надеялась, что когда врач наконец придет, то даст мне хорошего обезболивающего.

— Слушай, оставь меня в покое. У тебя нет надо мной власти. И ответственности за меня нет.

— Но ведь есть же! — У него еще хватило наглости сделать удивленный вид. — Мы с тобой связаны. Я брал твою кровь, когда тебе нужна была сила, чтобы освободить Билла в Джексоне. И, если верить тебе, мы часто после этого были близки.

— Ты меня заставил тебе это сказать, — возмутилась я.

А если это прозвучало несколько хнычуще, так черт побери, самое время мне малость похныкать. Эрик согласился спасти моего друга, если я выложу ему правду. Шантаж это или нет? Я думаю, да.

Но уж что сказано, обратно не вернешь. Я вздохнула:

— А вообще, как ты сюда попал?

— Королева очень пристально следит за всем, что происходит с вампирами в ее городе. Я думал, что могу оказать моральную поддержку. И, конечно, если я нужен тебе, чтобы очистить тебя от крови… — его глаза блеснули, когда он пригляделся к моей руке, — я буду рад это сделать.

Я чуть не улыбнулась, очень неохотно. И упрямый же он.

— Здравствуй, Эрик, — произнес спокойный голос. Билл вышел из-за занавеса и встал рядом с Эриком возле моей койки.

— И почему я не удивлен, что ты здесь? — спросил Эрик голосом, не оставлявшим сомнений в неприязненных чувствах.

А злость Эрика — это не такая вещь, на которую Билл мог бы не обратить внимания. По рангу Эрик стоял выше Билла, и смотрел на молодого вампира сверху вниз. Биллу где-то около ста тридцати пяти лет, а Эрику, вероятно, больше тысячи. (Я его как-то спросила, но он ответил, что не помнит. По-моему, честно ответил.) У Эрика — натура лидера, Биллу вполне хватает себя самого. Единственное, что у них общего — оба они когда-то были со мной близки. А еще — прямо сейчас они мне оба нужны как дырка в голову.

— Я услышал радио на полицейской волне, в доме у королевы. Услышал, что вампирская полиция поехала по вызову усмирять свежего вампира, а адрес я узнал, — объяснил Билл. — Естественно, я выяснил, куда отвезли Сьюки, и поехал сюда как можно быстрее.

Я закрыла глаза.

— Эрик, ты ее утомляешь, — сказал Билл голосом еще холоднее обычного. — Ты ее должен оставить в покое.

Наступило долгое молчание, заряженное какими-то мощными эмоциями. Я открыла глаза, посмотрела на Эрика, на Билла. И впервые пожалела, что не могу читать мысли вампиров.

Насколько можно было понять по выражению лица, Билл глубоко сожалел о сказанном, но почему? Эрик же смотрел на Билла со сложным выражением, состоящим из решимости и чего-то менее определяемого. Сожаления, быть может?

— Я отлично понимаю, почему ты хочешь держать Сьюки в изоляции, пока она здесь, в Новом Орлеане, — сказал Эрик. У него стало слышно раскатистое «р», как всегда, когда он сердился.

Билл отвел глаза.

Несмотря на пульсирующую в руке боль, несмотря на раздражение на них обоих что-то во мне встрепенулось и отметило про себя: в голосе Эрика прозвучало нечто существенное. А что Билл не ответил, это было любопытно… и зловеще.

— Что это все значит? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого и обратно. Я попыталась приподняться на локтях, и на один смогла опереться, но другая рука, укушенная, выдала всплеск боли. Я нажала кнопку, поднимающую изголовье. — Что это за многозначительные намеки, Эрик? Билл?

— Эрику не следовало бы тебя волновать, когда тебе и так много с чем надо разобраться, — сказал наконец Билл. Даже при его обычной непроницаемости его лицо сейчас стало таким, какое моя бабуля назвала бы «натянутым как барабан».

Эрик сложил руки на груди и уставился на них.

— Эрик? — спросила я.

— Спроси его, Сьюки, зачем он вернулся в Бон-Темпс, — очень тихо ответил Эрик.

— А что? Старый Комптон умер, и он хотел заявить права… — Я даже не могла бы описать выражение лица Билла. Сердце у меня забилось сильнее, ужас собрался комом в груди. — Билл?

Эрик от меня отвернулся, но я успела заметить мелькнувшую у него на лице жалость. Ничего на свете не могло бы испугать меня сильнее. Пусть я не умею читать мысли вампиров, но сейчас язык тела сказал мне все: Эрик отвернулся, чтобы не видеть, как в меня войдет нож.

— Сьюки, ты бы все равно узнала, увидевшись с королевой… Может, я мог бы от тебя это скрыть, поскольку ты бы не поняла… но Эрик об этом позаботился. — Билл глянул на него взглядом, который мог бы в сердце Эрика дыру просверлить. — Когда твоя кузина Хедли только стала фавориткой королевы…

И я вдруг все поняла. Я уже знала, что он скажет и, ахнув, приподнялась на больничной койке, прижимая руку к груди, поскольку сердце забилось пойманной птицей. Но Билл продолжал говорить, хотя я отчаянно мотала головой.

— Очевидно, Хедли много говорила о тебе и твоем даре — чтобы произвести на королеву впечатление и поддержать к себе интерес. А королева знала, что я родом из Бон-Темпс. Иногда я думаю, не послала ли она кого-нибудь убить последнего Комптона и ускорить события, но, быть может, он на самом деле умер от старости.

Билл глядел в пол, не замечая, что я левой рукой показываю ему, чтобы перестал говорить.

— Она велела мне вернуться на мою человеческую родину, познакомиться с тобой, соблазнить тебя, если придется…

Я не могла дышать. Как бы ни прижимала я к груди левую руку, остановить пытку я не могла, и нож входил все глубже и глубже.