Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Егор Чекрыгин

Я как-то одно время даже сомневался – стоит ли учить Витька с Осакат читать. Они ведь тогда прочтут все то, что я писал, думая, что этого никто не понимает. Ну вот, например, таинственное заклинание на тулье моего протазана – «Хрен вам суки». И не надо думать, что незнание русского языка послужит покровом для данной тайны. Я частенько употреблял эти слова и по отдельности, и все три разом. И вообще, щедро обогатил язык ирокезов многими русскими словами и выражениями, по большей части матерно-ругательного свойства, которые, к моему собственному удивлению, косные и далекие от прогресса дикари усваивают с пугающей скоростью. Стыдно, конечно, перед Великим и Могучим, но что я могу поделать? Эти слова и выражения сами срываются с уст, в то время как более благозвучно-осмысленные приходится держать в себе, поскольку их тут никто не поймет. Ладно, примем на вооружение популярную некогда версию, будто поначалу русский мат носил ритуально-мистический характер. (Никогда в это не верил, но что еще остается?)

Но самое главное – много ли останется от моей таинственности и загадочности, если кто-то начнет понимать, в чем смысл моей магии? Вот это пугало больше всего. Запросто ведь прослыву шарлатаном, думал я тогда.

Лишь пообщавшись с Дик’лопом и другими шаманами, я, в общем-то, понял свою главную ошибку – я смотрю на все это со своей колокольни. Из мира, где есть знания, признанные наукой, и наукой не признанные. Мошенники, гадающие, привораживающие и заклинающие по телевизору. Энтузиасты, лечащиеся трехведерными клизмами и пьющие собственную мочу. (Обычно так лечатся, пока еще здоровы, а как в результате такого лечения организм сдает, бегут к проклинаемым ранее «официальным врачам».) Ну и есть те, кто действительно что-то такое знает и чем-то этаким нетрадиционным владеет. Те же травки, массаж и прочее иглоукалывание, когда-то считались лженаукой, а сейчас вполне себе признанны и одобряемы.

И, наконец, в моем мире есть знания общепризнанные, сомневаться в которых – ересь и признак безграмотности. Они записаны в книжках, официальных документах и даже разных там уголовных кодексах, вроде индивидуальности отпечатков пальцев и кодов ДНК.

Но Тут, в Этом мире, разделения магии, науки и искусства пока еще нет. Тут все завязано в общий узел, и, как я убедился сам, шаман, рисующий узоры, не менее важен шамана, умеющего лечить, плавить бронзу или предсказывать благоприятный день по звездам или трещинам на бараньей лопатке.

Да и у нас это разделение, по сути, произошло не так чтобы давно. Еще в веке восемнадцатом один и тот же человек мог быть алхимиком, ищущим философский камень, астрологом и серьезным ученым (в смысле, с нашей точки зрения). Астрономы налево и направо составляли гороскопы и числились придворными астрологами[11]. Всякие там стихосложения да рисования входили в стандартную систему обучения каждого образованного человека и ученого. Возьмем, к примеру, Ломоносова. И ученый, и стихи писал, и картины из мозаики складывал. А уж про Леонардо да Винчи я вообще помалкиваю. Он прослыл гением и на почве науки и искусства. А Коперник вообще по образованию был теологом, медиком и вроде даже экономистом. Помню, был у нас классный препод на теории искусств, он много чего интересного рассказывал. Будто бы Коперник даже бутерброд изобрел![12] А Пифагор вообще был мистиком, учившимся у египетских жрецов, и музыкантом, придумавшим современную гамму до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до[13], а математику он изучал для каких-то своих мистических целей, пытаясь с ее помощью объяснить и описать что-то там божественное, а еще создал какую-то секту, в которой запрещалось есть бобы, тоже с религией как-то связано было[14].

Короче, Тут все это не разделяется на официальную и неофициальную науку. Тут – все это знание! А знание – Сила! И только дурак будет пренебрегать возможностью увеличить собственную силу на том основании, что десяток академиков считает это чушью. Пусть эти академики нажрутся наркокомпота и попытаются пересказать свои бредни, что никаких духов нет, глядя прямо в глаза этим духам!

Так что ребята изучали буквы и цифры, и никто из них пока еще не порывался тыкать в меня пальцем, кричать «Мошенник!!!» и звать милицию.

В общем, посидели хорошо. Пожрали свежего мяса, добытого Лга’нхи со товарищи в степи, послушали меня и колокол, сами попели привычные песни в непривычном сопровождении барабана и дудки-рожка. Порассказывали под зловещие отблески пламени костра, колеблемого ночным бризом, «страшные» истории. Какие, оказывается, древние корни у этой пионерской традиции! Я мудро нашел в себе силы сдержаться и не повторять свои байки про Москву (мне же самому теперь ночных сыкунов лечить придется). Но и без меня местный фольклор трех народов был богат на истории типа «кровавого сандалика» и «черной руки». А уж про происки духов, демонов и тигров тут каждый мог целую энциклопедию написать.

Короче, закончили глубоко за полночь, когда большой костер прогорел полностью. Я хоть и охрип от пения былин, но на душе была приятная расслабленность и довольство. Что и говорить – оттянулись душевно! И после всей этой болтовни у меня еще хватило сил даже на парочку ночных раундов с Тишкой, а то она у меня опять что-то заскучала в последнее время и начала думать, что я с ней поссорился. Да. Возможно, все эти тихие радости воспринимались бы еще острее и приятнее, если бы я знал, что это последняя спокойная ночь на очень долгий срок.

Следующий день начался с суматохи. Приплыли лодки со стройматериалами. Сбегал и выклянчил пару «железнодеревных» жердей. Связал из них что-то вроде рамы и закрепил на дне лодки, примотав к каркасу (для чего пришлось полностью разгрузить лодку). Потом сделал что-то вроде ременных уключин. Спустил лодку на воду и попробовал грести. Переставил упоры для ног на раме, попробовал снова – получилось лучше. Подключил к этому делу Витька. (Во-первых, он из прибрежников будет, значит, гребля у него в крови. А во-вторых, раз в крови, вот пусть и гребет. Я согласен командовать «ать-два» и рулить.) С моей точки зрения, получилось отнюдь не идеально. Но Витек оценил и пришел в восхищение. Он начал рассекать по бухте, привлекая всеобщее внимание своим необычным стилем. По случаю чего был созван консилиум специалистов, которые тоже поспешили опробовать мое «изобретение». Пробовали до тех пор, пока Лга’нхи не умудрился порвать ременную петлю, заменяющую уключину. Ременная петля была признана дерьмом, а в остальном мое изобретение получило одобрение как перспективная разработка. Я с ходу предложил пару усовершенствований, которые сам не знал, как сделать (все-таки кожаные лодки, да и кораблестроение вообще – это не мое), и в срочном порядке в ближайшее время перевооружить все наши лодки на новый манер.

– Не-а, – сказал эксперт Кор’тек. – Сначала сам поплавай с такими веслами. А мне сдается, что каркас от такой гребли расшатается быстро и лодка течь давать будет. Надо, однако, каркас укреплять. Только от этого лодка тяжелой станет. А есть ли смысл тогда в новых веслах? Надо смотреть да пробовать. Дело это не скорое.

Ну да, захотелось ответить мне на это. Как матом ругаться – с ходу освоил. А новые весла – проблема. Сначала дождешься внуков и с ними посоветуешься, а через тыщу лет их далекие потомки примут весла с уключинами на вооружение. А я еще парус изобрести планировал!

Но говорить не стал. Во-первых, он был прав, действительно, прежде чем переоборудовать все лодки, сначала надо было опробовать систему на одной жертве. А во-вторых, пытаться ломать местный менталитет и восприятие времени – бессмысленно. Каждое новшество должно медленно и нудно просочиться по капле в мозги и даже кровь местного человека, прежде чем он решится им воспользоваться. И этого уже не изменишь. Это своеобразная мудрость и стратегия выживания. Нашел неизвестный гриб или ягоду – не пытайся с ходу собрать еще десяток и сварить супчик или варенье. Сначала лизни, посмотри, как пойдет. Потом откуси малюсенький кусочек. Потом полтора малюсеньких кусочка. И вот, когда убедишься, что еще не помер, можешь осторожно откусить два и на этом в этом месяце лучше остановиться. А лучше вообще не трогать всякую неизвестную гадость, коли и так есть что пожрать. Эксперименты с едой – удел голодающих!

Ну а в-третьих, хотя мы с Кор’теком были практически ровесники, можно было не сомневаться, что внуков он уже дождался. А лишний раз мозолить людям глаза своим бездетным (если не позорище, то как минимум странно) статусом не хочется.

Так что вместо ненужного спора я пошел обедать. И тут колокол залился истеричным звоном набата, и над пляжем, где мы разбили лагерь, пронеслось жутковатое для всех слово – «аиотееки»!

Сначала я не поверил. Полгода спокойной жизни как-то отучили меня бояться этих верблюжатников. Да и откуда им тут было взяться? Тут ведь до Улотских гор как минимум месяц-полтора морского пути? Я, движимый своим неверием или, скорее, нежеланием верить, побежал к кричащим и показывающим куда-то в степь дозорным, чтобы лично проверить, пресечь панику и наказать виновных. И поначалу маячащие где-то на горизонте клубы пыли не показались мне чем-то опасным. Может, это стадо овцебыков трусит нам навстречу? Или там диких лошадей или оленей? Но даже я видел в движении этих пыльных облаков некую странность. Ни одно из местных стадных животных в подобных порядках не передвигается. А уж чего углядели там наши дозорные, одним из которых, кстати, был Мнау’гхо, чьи глаза, как я уже знал, по зоркости мало отличаются от глаз Лга’нхи (чай, оба степняки бывшие), можно было только догадываться. По крайней мере, Гит’евек, отдающий команды возле колокола, зря панику точно бы поднимать не стал. А вскоре и я сумел разглядеть характерные фигуры верблюдов и их всадников.