Свечная башня - Татьяна Владимировна Корсакова

– Стой! – Лёха догнал ее, крепко ухватил за руку. – Стой! Не ходи! Не надо тебе туда!

– Леша, – сказала она, не останавливаясь, не поддаваясь уговорам, – там кто-то есть на смотровой площадке. И если он свалится, меня затаскают по судам!

– Там никого нет! – Лёха не отпускал ее руку, еще и пятками упирался. Приходилось волочь его, словно на буксире. Все его крупное, двухметровое тело волочь.

– Есть! – Мирослава и волокла. Потому что за Лёху теперь тоже чувствовала ответственность. Вот ни с того, ни с сего почувствовала! – Там кто-то есть! Кто-то из моих оболтусов.

– Это не оболтусы. – Голос Лёхи упал до шепота, такого же сиплого, как и ее собственный. – Это отсвет.

– Отсвет, чего? – спросила она.

– Отсвет светоча.

– Светоча?! – Мирослава так удивилась, что даже остановилась. – Какого светоча, Леша?

– Ты не понимаешь. – Он задрал голову, всматриваясь в темноту. Она тоже посмотрела, но ровным счетом ничего не увидела. – Светочи тьмы. Они снова появляются, но они пока ненастоящие. Отсветы… Как отражение. Как будто она спит и видит их во сне. Она видит, и мы тоже. Не все, но некоторые. Вот мы с тобой видим.

Снова светочи. Да что ж это за ерунда такая?!

Наверное, она спросила это вслух, потому что Лёха ответил:

– Она их собирала. Сначала, когда они были детьми, потом, когда они становились светочами. И теперь они с ней.

– Зачем они ей? – Не было у нее никаких сил вникать в этот сюр! Ей бы отловить нарушителя и спустить на землю, пока тот не свернул себе шею.

– Чтобы светить. – Лёха снова затормозил, уперся пятками в землю. Сдвинь его такого! – Ей темно, а они светят. И кормят… И с ними можно играть… В прятки… Наверное…

– Ясно! Леша, отпусти мою руку! Я только посмотрю, и мы сразу уйдем.

Он не отпустил. Он с трудом двинулся с места, снова превратился в тяжкий, неповоротливый буксир. Мирослава доволокла его до самой башни, до массивной дубовой двери. Доволокла и замерла, как в копанная. На двери висел замок. Он был хоть и ржавый, но весьма солидный. Она подергала его туда-сюда, проверяя на прочность, потом попросила подергать Лёху. Тот выполнил ее просьбу с некоторой опаской. Даже в его ручищах замок остался невредим, а это означало только одно – никто не мог попасть на смотровую площадку, потому что не было другого входа в Свечную башню! Тогда что же они видели?

– Что за чертовщина?! – Мирослава брякнула замком о дверь. – Дурдом какой-то!

– Ты посмотрела, а теперь пойдем, Мира!

На сей раз уже Лёха тащил ее за собой на буксире. Он тащил, а она упиралась и все время оглядывалась, задирала голову, чтобы рассмотреть хоть что-то. Ничего! Примерещилось! Показалось! Пора начинать пить таблетки, чтобы не мерещилось и не казалось! Чтобы никто не тянулся из темноты! Чтобы свести к минимуму риск вздыбливания и зомбовения! Вот так!

Лёха снизил скорость только тогда, когда они были уже на приличном расстоянии от башни. Остановился, тяжко выдохнул. Мирослава тоже выдохнула. Когда-то ее учили, что страх и боль можно «продышать». Вот она и дышала. Только что-то не особо помогало. Сердце колотилось, поджилки тряслись. Хорошо хоть волосы больше не пытались вздыбиться.

– Мы ей не интересны, но она злится, – заговорил вдруг Лёха.

– Кому? Кто?

– Хозяйка свечей. Мы были ей нужны, пока были детьми, а сейчас мешаем, путаемся под ногами.

– А зачем мы ей были нужны детьми? – Наверное, ей удалось-таки «продышать» страх, потому что теперь она начала наконец ощущать холод и сырость сентябрьской ночи.

– Сначала чтобы с нами играть.

– А потом?

– А потом, чтобы превратить в светочей. Из взрослого светоч не сделаешь. – Он взъерошил свои волосы, потом добавил: – Наверное.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я не знаю, я вспоминаю, Мира. А ты разве не вспоминаешь?

Она покачала головой. Ничего она не вспоминает! Даже то, что и нелишним было бы вспомнить! Вот такая засада! А Лёху нужно обязательно показать хорошему неврологу. Может быть, как-то можно подлечить его головные боли? Вот он снова морщится и трет затылок, то место с вмятиной… Решено! Она так и сделает! В Чернокаменске им ловить нечего, поедут сразу в Пермь! Лехе нужен невролог, а ей – психолог. Если не психиатр…

Мирослава дождалась, пока дыхание выровняется, а потом решительно сказала:

– Пойдем! – И взяла Лёху за руку, чтобы не убежал, словно он был одним из ее воспитанников. – Ты где живешь?

А ведь и в самом деле, где он сейчас живет? Почему бродит ночью по территории, а не спит в своей кровати?

– Я там же, где и раньше, в сторожке. – Он неопределенно махнул рукой, а потом спросил: – А ты?

– А я там. – Мирослава кивнула в сторону главного здания. – Давай я тебя провожу!

– Нет! – Лёха помотал головой. – Еще чего! Ты девочка, я мальчик. Я должен провожать. А потом я побегу. Я очень быстро бегаю. – Он улыбнулся, будто вспомнил что-то очень приятное.

– Я помню, Леша. – Мирослава тоже улыбнулась. – Ты и меня научил.

Как, оказывается, хорошо, когда можно вспомнить. Пусть такую вот мелочь, но все же! Словно бы все ее детство без ее ведома запихнули в комнату ментального хлама, а теперь разрешили приоткрыть дверцу.

Они шли по дорожке, держась за руки. Уже никто никого не тащил на буксире, они просто шли. Как в далеком детстве. Наверняка, они именно так и ходили. Если бы еще ноги не мерзли, было бы почти нормально. Прогулка со старым другом… Но ноги мерзли, и в памяти все время крутились Лехины слова про Хозяйку свечей, светочей и прятки. Вот этого ей вспоминать категорически не хотелось.

До крыльца черного хода оставалось всего пару метров, когда на дорожку из темноты выступил человек. Мирослава шарахнулась в сторону и, если бы не Лёха, который крепко держал ее за руку, непременно свалилась бы в кусты пузыреплодника. А так ничего, устояла.

– А что это у вас тут такое? – Голос у человека был насмешливый, озадаченный и одновременно раздраженный. – Зая, что ты вытворяешь?

И голоса, и слабого света луны хватило, чтобы она узнала Славика. Он стоял, засунув руки в карманы брюк и раскачиваясь на пятках.

– И кто это с тобой? Убогий, ты ли это?!