Раньше девочки носили платья в горошек - Катя Майорова

Я сбежала вниз по лестнице, выскочила на Петровские линии – и, словно задыхаясь, жадно глотала воздух. «Что это сейчас было?» – единственный вопрос, который крутился в моей голове. Я никому не рассказала, кроме Димы, куда я иду и по какому поводу. Поэтому все удивились моему звонку. Сначала я позвонила брату.

– Привет! Писатель *** хочет спонсировать наш проект!

– Офигеть!

– Маш, привет! Писатель *** хочет спонсировать наш проект!

– Офигеть!

– Арменуи, привет! Писатель *** хочет спонсировать наш проект!

– Офигеть!

– Кристин, привет! Писатель *** хочет спонсировать наш проект!

– Офигеть!

Я всем предложила собраться на следующий день и обсудить случившееся.

Мы встретились в «Прайме» в Камергерском переулке. В разгаре была летняя сессия, но до следующего экзамена оставалась неделя, поэтому мы легко смогли вырваться. Мой брат тоже тогда был в Москве, он только-только переехал из Челябинска, оправившись от расставания и травмы позвоночника.

Все были в восторге от новости. Кристина и Арменуи оказались более сдержанны, впрочем, как и брат, потому что их больше заботили условия проекта, мы же с Машей уже предавались мечтаниям о том, как работаем в офисе с видом на Столешников переулок, как ходим обедать в дорогие рестораны, а на нашу шикарную зарплату покупаем Christian Louboutin, пара которых стоила всего 20000 рублей (еще до всех крымских санкций и бешеного скачка доллара).

Через неделю мы пришли к ним в офис уже всей командой и обсудили, что будем делать дальше. На Диме были технические изменения, а на нас – контентные. Тогда и произошел первый небольшой раскол в нашей команде. Писатель хотел, чтобы мы делали материалы про всякий угар и треш, аргументируя это тем, что подобные истории он сможет пиарить и они будут хорошо заходить его аудитории, которая плавно перейдет к нам. Глобально я с ним была согласна: если не делать какие-то провокационные материалы, то мы так и останемся форматом студенческого проекта, с другой стороны – насколько мы были к этому готовы? Я почти не колебалась по одной причине: я понимала, что подобные предложения поступают не каждый день и упускать их нельзя. Когда мы выходили из офиса и остановились около старого металлического слива воды с крыши, чтобы покурить, Кристина, которой не хотелось создавать подобный треш, сказала: «Если мы согласимся, то через полгода от Kattie Мау ничего не останется». Меня разозлили ее слова. Неужели она была не рада? Не благодарна тому, что я привела наш проект к какому-то новому рубежу? Я постаралась не показывать своих эмоций и спокойно спросила:

– Почему?

– Потому что это всё не мы, не про нас, – ответила Кристина.

– Возможно, и так, – ответила я, сделав затяжку, а после выдохнув дым. – Но если мы не попробуем, то будем жалеть всю жизнь.

Кристина пожала плечами, остальные ребята молчали. Они понимали и меня, и ее. В конечном счете мы все решили, что надо попробовать, только так мы сможем узнать: будет жить наш проект или нет.

Мы сделали немало трешевых материалов, но расскажу вам, пожалуй, про мой личный топ-3. Начнем с рублевских помоек. Мы поехали с братом и Машей на Рублевку, где я рылась в помойке и рассказывала, что выбрасывают богатые люди. Бутылка алкоголя, который рекламировал писатель, конечно, тоже «случайно» там нашлась. Были и «социальные проекты»: кто и какими венерическими заболеваниями заболел в летние каникулы. Истории были выдуманные, а заблюренные фотографии людей – реальные. Мне до сих пор за это стыдно, и я рада, что все эти материалы, как и сам сайт, лежат в архиве брата на жестком диске. Почетное первое место среди треш-материалов занимает история про шаурму и сперму. Однажды на планерке я рассказала историю, которую Дима прочитал где-то на pikabu, как продавцы шаурмы на одном из пригородных вокзалов эякулировали на ингредиенты, пока никто не видел, и потом закручивали их в лаваш и продавали. У наших боссов загорелись глаза: надо делать материал! Однако мы быстро поняли, что даже если купим там шаурму, даже если сами туда подрочим, то в лаборатории вряд ли что-то найдут, потому что сперма – обычный белок. Наша фантазия пошла дальше, и мы решили купить шаурму в разных местах Москвы: от лакшери-ресторанов до вокзалов, подложить в одну из них что-то, что точно найдут в лаборатории, – и написать об этом.

Настал день X. Мы купили две шаурмы: одну на Ленинградском вокзале, еще одну – в тогда очень популярном и дорогом месте Москвы. Кристине, которой меньше всего хотелось заниматься трешем, выпала самая грязная работа: привезти на место встречи говно своей кошки.

– Принесла? – спросила я, когда она подходила в один из дворов недалеко от Остоженки, где мы решили провернуть нашу операцию, потому что лаборатория была рядом.

– Да, – обреченно сказала она, осмотрелась по сторонам и протянула мне маленький сверток фольги. – Только я ничего никуда пихать не стану, пусть это будет на твоей совести.

– Как и договаривались!

Я взяла сверток, лухари-шаурму, села на скамейку и, если опустить все подробности, – сделала дело. В шаурме за 550 рублей (напоминаю: 2012 год) оказалось кошачье говно. Мы все отнесли в лабораторию, а через неделю пришли результаты: там ничего не обнаружили. Я с досадой рассказала об этом боссам. Они ответили, что вот об этом и нужно написать: как купили шаурму, как запихнули туда говно и как лаборатории его не обнаружили. Примерно такой и вышел материал.

Помимо треша мы продолжали писать привычные для нас материалы, а также брать интервью у различных селебрити: ведущих, музыкантов, лидеров мнений. Договаривались о встрече – как правило, это делали наши боссы, нам же оставалось прийти, взять интервью и сделать фотографии.

У всего есть свойство заканчиваться, и наша история, мне кажется, начала заканчиваться, еще не начавшись. Основная проблема была в том, что наши боссы нам очень многое наобещали, вплоть до того, что снимут квартиру в центре, чтобы мы не ездили из области и с конечных станций метро. Время шло, а обещанное мы так и не получали. В нашей команде стало нарастать напряжение: мы поменяли наш проект, потратили столько времени и сил, чтобы сделать материалы, которые от нас хотели, но пока выхлопа никакого… Мы познакомились и начали работать в июне, я осмелилась спросить о деньгах только в декабре. Все это время мы, разумеется, продолжали выпускать материалы, в которых появлялись упоминания рекламируемого нами алкоголя. Под Новый год я приехала в офис, и компаньон писателя вручил мне 300000 рублей – на зарплаты нам всем.