Час негодяев - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все выше, и выше, и выше…
– Может, все-таки я поведу?
– Ты тоже пьяный. Еще сильнее. А пьяный американец за рулем – международный скандал.
Машины шли все медленнее, впереди показался блокпост. Конечно, это не тот, что я видел своими глазами и даже неоднократно проходил на трассе «Кавказ»… труба пониже, и дым пожиже…
Наверное, гривнами не обойдется. Увидят, что в машине иностранец, потребуют доллары. Ну что за жизнь… такая.
Машины двигались рывками. А мне сообразить бы, что введен усиленный режим. Но откуда же мне знать, что ночью в городе опять стрелял снайпер, что убит заместитель начальника ДБК, что в городе введен «Перехват», или как там он у них, – и…
Не сообразил. Просто пересчитал деньги в кармане, на ощупь вытащил, сколько нужно. Когда очередь дошла до нас, я виновато улыбнулся и подал права и документы на машину с вложенной внутрь купюрой. Но солдатик из ДБК, только глянув на меня, бросил документы, будто они обожгли ему руки, вскинул свой карабин[43] и заорал:
– Руки!
Адреналин хлынул в кровь, моментально изгнав зеленого змия, но было поздно. Было, как будто в полный лягушек пруд бросили камень – только бросились все не в стороны, а, наоборот, к центру – к нам. Подскочили, едва не вырвали дверь от усердия, вытащили из машины и положили на землю. Приняли, короче.
Последнее, что я слышал, как, топая, к нам кто-то бежит…
Нелегальное положение.
Киев, Украина.
Начало февраля 2014 года
С Алексом я договорился встретиться на остановке электрички, по броварскому ходу. Почему там? Секрет прост – у меня в том направлении была дачка, купленная на чужое имя, и там можно было приховаться на случай чего.
Старая эрочка[44] выплюнула меня и еще нескольких пережеванных жизнью пассажиров на старый бетонный перрон. Был февраль, а это значило – морозная сырость и слякоть, температура около нуля, снега почти уже нет. Киев находится на широте Лондона, и погода тут намного мягче, чем в России.
По пути я слушал теток, живо обсуждавших политику и Евромайдан, и пришел к выводу, что это неизлечимо…
Был туман. Сырой, морозный туман, опустившийся на землю, в прорехах в тумане зияли разномастные хаты. Одна из них – моя. Полтора десятка стариков и старух прошли на территорию массива, а я остался у платформы, посматривая на часы. Надо перейти на другую сторону… а вообще, погода дюже гарная… на случай, если придется уходить…
Когда часовая и минутная стрелки на моих часах соединились, я активировал телефон, набрал номер.
Ответили сразу. Плохо было слышно из-за стука и грохота колес…
– Выехал?
– Ага.
– Выходи… – Я назвал станцию…
Алекс появился на платформе один, вывалившись из очередной уныло-зеленой электрички, которая появилась из тумана и в туман ушла. На нем была дешевая черная куртка с капюшоном. На первый взгляд – никого с ним не было.
Я прислушался. Электричка уходила – могли и остановить. И высадить с десяток бойцов «Альфы»…
Но нет, она уходила.
Набрал номер.
– Капюшон сними.
Алекс снял капюшон, повернулся. Нормально, это он…
– Теперь спускайся с платформы и налево…
– Что нахрен происходит?
– Полный п…ц.
– А точнее?
– Точнее и не скажешь…
В общем-то, что полный трындец, это я был согласен – не то чтобы полный, но уже нормальный, качественный такой трындец. С окончательным параличом и так не слишком дееспособной системы, в том числе параличом правоохоронцев. В Украине уже была конфликтная смена власти, и она, в общем-то, породила и развила очень нездоровые тенденции в государственной службе. Тенденции эти заключаются в том, что чиновники служат, прежде всего, себе и своему карману, но при этом активно вовлечены в политику и примерно прикидывают, что и как будет, если к власти придет та или иная группировка. То есть действуют по принципу «и вашим и нашим», а единственное, на что им плевать, – это закон. Парадокс… практически так же система устроена в США – реальная демократия со сменяемостью власти и оппозиции и слой профессиональных чиновников, которые находятся на своих местах при любой власти, по-моему, даже существует квота, ограничивающая возможность смещения профессиональных чиновников со своего поста пришедшей к власти и формирующей администрацию партией. Но почему-то в США это работает и работает неплохо, а здесь, в Украине, это превратилось в омерзительную игру, когда предавать становится так же обыденно, как дышать. Здесь полностью девальвировалось понятие «единомышленники», «соратники» – каждый готов ради своей выгоды предать и переметнуться в другой лагерь в любой момент. Верные кучмисты в один момент становятся верными ищенковцами, савенковцами, осип… понятно, в общем. Все это происходит в один день, в одну ночь, в один момент. Всеми движет только одно желание – выжить. Выжить и прорваться наверх… по спинам, по трупам, как угодно. Самое удивительное, что в США не существует никаких запретов на переход из одной партии в другую и смену своих убеждений хоть по несколько раз на дню. Но почему-то же не перебегают. Почему? И почему перебегают украинцы, почему здесь все извращается до полной неузнаваемости? Может, поэтому…
Что они ни делают, не идут дела,Видно, в понедельник их мама родила.Видно, в понедельник их мама родила,Что они ни делают, не идут дела!
Странно, но это привычное любому рожденному в СССР человеку четверостишье подняло мне настроение.
– Ты в курсе?
– Да, в курсе.
– И что происходит…
Алекс вытряхнул сигарету из пачки, закурил.
– А происходит то, Валер, что они облажались. По всем статьям.
– Точнее.
Алекс нервно щелкал колесиком зажигалки, она не поддавалась.
– Зажигалка есть?
Я дал свою. Алекс прикурил, затянулся дымом.
– Короче, Осип садился в Сочах по дороге из Китая. Там был разговор кое с кем. На пальцах разговор. В конце концов ему сказали, что, если он не наведет порядок и будет дальше вихляться, его уберет его личная охрана. И если он ее сменит, там все равно будут наши люди. И уберут его, стоит только рыпнуться.
Я не поверил своим ушам.
– Они что, о…
– Можно и так сказать. Как бы то ни было, сейчас в СБУ создана отдельная группа. Работа по нам.
– Кто возглавляет?
– Дмитренко.
Та еще тварь. Один из крыши «Укрспецэкспорта».
– Это от имени Папы сказали? – все еще не мог поверить я.
– Папы, не Папы… – раздраженно сказал Алекс. – Какая сейчас уже разница. Ты прекрасно знаешь, кто такой Осип. Он не решится. И не решит.
Да. Знаю. Удивительно, но этот человек, дважды поднимавшийся из небытия, ставший президентом страны в острой конкурентной борьбе, очень трудно и мучительно принимал решения. Особенно тяжелые. Давить на него бессмысленно, от решения он уйдет, если на него давить.
– Кто конкретно это сказал?
– Да какая разница?
– Большая!
Алекс сказал. Я кивнул, запомнил, мол.
– Что дальше?
– Дальше… а хрен его знает, что дальше. У меня такое ощущение, что наверху разворачивают на сто восемьдесят. Отработают Осипа, затем выпустят из тюрьмы Бабу и поставят ее наверх. Конечно, это не революция гидности, но пипл схавает…
– Газпром…
Алекс только невесело улыбнулся.
Газпром, твою мать! Газпромовская группировка. Ее вес на Старой площади был просто огромен, многие решения исходили из пользы для «нашего всего». Украина в видении Газпрома и его группировки – это труба. И больше ничего.
У Бабы плотные контакты с Газпромом еще с середины девяностых. Они не прерывались никогда и подпитывались с обеих сторон. Конечно, ни одна из сторон не доверяла друг другу, и все преследовали только собственную выгоду, но где сейчас иначе. Важно то, что уже после Оранжа Баба стала «нашим человеком в Гаване», если так можно было выразиться. Она была вхожа – с оранжевым президентом в Кремле общаться не хотели по принципиальным соображениям, а она была вхожа. Решала вопросы. И в 2009 году мы тайно поддерживали именно ее, а не Осипа. В Осипа просто никто не верил. Но он выиграл – и две страны оказались в очень неудобной и неприятной ситуации. Теперь уже мы были не вхожи.
В общем, из кабинета на Старой площади это может казаться разумным. Освободить из тюрьмы народную принцессу, народную заступницу, страдалицу и триумфально привести ее на Майдан. А тут и до президентского кресла недалеко. С днепропетровским кланом договариваться всегда получалось. Но это так кажется из Москвы, здесь все совсем по-другому. Во-первых – за время отсидки Баба стала внесистемным политиком. Ее партию растащили на куски ее бывшие соратнички и теперь сами лезут во власть. Второе – против нее все олигархи, она очень многих против себя настроила. Третье – американцы, у них уже есть свои кандидатуры, и они явно намерены протаскивать их. Четвертое – народ. То, что никогда не принимают в расчет. Можно, конечно, думать, что пиар и из дерьма конфетку сделает, но это не так. И чтобы понять, насколько это не так, надо было жить в Украине последние десять лет. Баба в числе тех, кто слил Оранжевую революцию. И все публичные фигуры, которые участвовали в этом сливе, они теперь как прокаженные. Народ им не простит.
