Игры сердца (ЛП) - Кристен Эшли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Также это должно было случиться, потому что мистер Хейнс когда-то был с его тетей Дебби, это было нехорошо, но правда, и Фину очень понравилась идея, что мистер Хейнс и тетя Дасти могут быть счастливы вместе, и тете Дебби придется с этим как-то смириться. Хотя ей бы это совсем не понравилось. Даже очень сильно не понравилось. За то очень нравилось Фину.
И это должно было случиться, потому что читать дневники тети Дасти было немного странно, но нельзя было отрицать, что тетя Дасти действительно, очень сильно нравился мистер Хейнс еще тогда. И как она описывала свое чувство тогда, он знал, но не знал как, но он все же чувствовал, что такое чувство не способно умереть.
Так что это должно было случиться с тетей Дасти.
Было уже поздно. Он должен был видеть сны. Но он, не колеблясь, схватил свой сотовый и набрал номер тети Дасти.
Она ответила после первого гудка, ее музыкальный голос, который он всегда считал потрясающим, был полон явного беспокойства:
— Привет, дорогой. Уже ночь. У вас все в порядке?
Фин глубоко вздохнул.
Затем ответил:
— Нет.
* * *
Как будто она ждала звонка, так собственно и было, в ту минуту, когда ее сотовый завибрировал на тумбочке, глаза Клариссы открылись, и она схватила телефон.
На дисплее высветилось: «Фин».
Она отключила звонок, на всякий случай. И оставила телефон на тумбочку с большей надеждой, чем уверенностью, и когда она сказала ему «надеюсь», то имела в виду очень многое.
И вот раздался этот звонок.
Она странно задышала, когда нажала на кнопку принять вызов, и поднесла телефон к уху.
— Йо.
— Привет. Все хорошо.
Она почувствовала, как у нее внутри все перевернулось, не только потому, что темноволосый, высокий, широкоплечий, с глубоким голосом, доступный старший теперь Фин Холлидей разговаривал с ней в начале двенадцатого ночи, а она лежала в постели в темноте. Но еще и потому, что он сказал, что все хорошо.
— Она вернется? — спросила Кларисса.
— О, да.
— Когда?
— Скоро.
— Скоро, это когда?
— Ну, она привезет с собой своих лошадей и печи для обжига, так что думаю, какое-то время ей потребуется для соборов.
— Что? — спросила Кларисса, не понимая.
— Она изготавливает глиняную посуду и обжигает ее в печах. И у нее есть лошади, на которых она любит кататься. Итак, хочу сказать, что она приедет сюда достаточно надолго, чтобы остаться на какое-то время, работать здесь, я понял это, потому что она не хочет оставлять там печи или лошадей.
Живот Клариссы снова перевернулся, и она прошептала:
— Потрясающе.
— Твой выход, детка.
О Боже! Фин Холлидей назвал ее «деткой»!
— Что? — выдохнула она.
— Она приедет сюда, ты должна сделать так, чтобы твой отец пришел к нам домой. Я расчищу побережье, вытащу маму и Кирби из дома на некоторое время. Я напишу тебе. Она говорит, что ей нужна неделя или типа того, чтобы разобраться со всем барахлом в Техасе. Но завтра за ланчем мы составим план.
Это было практически свидание!
— Хорошо, — прошептала она.
— Круто. До встречи Рис.
— Пока, Фин.
Она нажала на кнопку, отключившись.
Затем положила телефон обратно на тумбочку.
Затем она уставилась на тени, скользящие в темноте, и смотрела долго, очень долго.
Наконец, почувствовав себя лучше практически во всем, Кларисса Хейнс заснула с улыбкой на лице.
7
Все, что я чувствовал когда-то к тебе, было всегда настоящим
Майк повернул голову и посмотрел, как его дочь выхаживает по заднему двору, Лейла подпрыгивает рядом с ней.
Последние десять минут Кларисса расхаживала у задних ворот, ворота были открыты, она стояла перед ними, подняв руку, прижимая телефон к уху.
С Клариссой что-то происходило, не как всегда. Вместо того чтобы казаться потерянной, ленивой и постоянно врать, она сейчас выглядела сосредоточенной, он просто не знал над чем она была так сосредоточена и полна энергии, при этом казалась скрытной.
Он не мог сказать, что ему не нравились произошедшие перемены в ней, но… Она делала домашние задания еще до того, как он просил. Ее оценки, которые начали ухудшаться, за исключением английского, который никогда не падал, улучшились. Она писала ему почти каждый вечер, спрашивая, когда он собирается вернуться домой. Потом, когда он приходил, она находилась на кухне, готовила ужин. Перед тем как лечь спать, она убиралась на кухне — мыла посуду, даже столешницы вытирала дочиста. Уже больше двух недель он не стирал ни одной вещи, но вся его одежда была чистой, сложенной и убранной. Оба его ребенка справлялись со своими домашними обязанностями без его напоминаний. Никто из них не просил денег, когда Рис написала список продуктов, которые необходимо было купить, Ноу вызвался сходить. Три раза.
Все это и плюс то, что она не просила у него карманных денег, хотя знала, что не получит. У нее оставалось пять недель. Она также не посещала торговый центр со своими девочками. Ни разу.
И она часто разговаривала по телефону. И много переписывалась. В этом не было ничего ненормального. Она также переписывалась со своим отрядом девушек. Но что было ненормальным, так это легкая улыбка, которая играла на ее губах во время некоторых сообщений, которая ему совсем не нравилась. Ему также не нравился свет в ее глазах после того, как ее телефон наполнялся сообщениями, которые она только что прочитала, так и когда она спустилась с верхнего этажа, он понял, что ей кто-то позвонил.
Он оставил ее в покое по этому поводу. Во-первых, потому что она была девочкой-подростком, и как бы ему это ни не нравилось, он понимал, что рано или поздно такое произойдет. И он точно понимал, что происходит, по ее улыбке и огоньку в глазах, который было совсем не трудно прочесть. Во-вторых, потому что он не хотел ничего знать.
Но остальное для него было загадкой.
Он решил, что, поскольку ее день рождения был близок, она таким образом подлизывалась к нему. Каждый год он просил своих детей составить список желаний на дни рождения и Рождество, а у нее в
