Война людей - Сахаров Василий

– Андрюха, глянь!

Голос друга вновь вернул Черкашина в реальность и, посмотрев в окно, он увидел, что в городе пожары. Один. Другой. Третий. Здания горели в разных концах Невинномысска. Но это было не главным. В утреннем сумраке, над городом проносились ясно различимые очереди трассеров, и на общем фоне это выглядело, словно кадры из военного кинофильма.

– Что это? – спросил Черкашин.

– Кажется, война, про которую Потап говорил. Он еще на Невинномысской станции что-то заметил и с полицейскими на перроне разговаривал. Наверное, тогда и решил с электрички сойти.

– Понятно, – Андрей помедлил и задал другу вопрос: – Слушай, Макс, а нам с тобой это нужно?

– В смысле?

– Ну, война эта… Заваруха… Может, отскочим в сторону, пока не поздно?

– Не знаю, – Холостяков пожал плечами. – Но я с Потапом, верю ему. Да и за братишку моего покалеченного посчитаться надо. Пусть не дома, а в другом месте. Опять же ребята с нами нормальные и бросать их было бы подлостью. А ты хочешь уйти?

Черкашин покачал головой:

– Если ты остаешься, то и я с тобой.

Тем временем электричка Кавказская – Минеральные Воды остановилась на станции Зеленчук. Макс встал и направился на выход, а Андрей последовал за ним.

Парни оказались на перроне, который продувался холодным ветром с реки, зябко поежились и подошли к Потапу. Все члены группы сделали то же самое, и когда вокруг лидера собралось семнадцать человек, молодые и спортивные парни славянской внешности с объемными рюкзаками, к ним подбежали вооруженные "сучками", автоматами АКСУ, полицейские, которых было двое.

– Старшина Петров, линейный отдел внутренних дел Минераловодского УВД, – представился один, пожилой усач. – Ваши документы, граждане.

Потап спокойно улыбнулся, кинул взгляд на второго полицейского, который, словно готовый к броску пес, настороженно замер чуть в стороне от напарника, и достал паспорт. Его примеру последовали остальные, и пока полицейский просматривал документы, старший в группе спросил его:

– Товарищ старшина, а что это в городе происходит?

– Беспорядки, – пробурчал усталый полицейский. – Русские с кавказцами дерутся, а бандиты под шумок беспредел творят.

– А правда, что ОВД захватили и администрацию?

– Правда, – неохотно выдавил старшина.

– Ясно.

– А раз ясно, то прыгайте обратно в электричку, молодые люди, и езжайте отсюда. Нам приезжие не нужны, сами разберемся. Без туристов. Вы же туристы?

– Конечно.

Жека окинул пустой перрон взглядом, и сделал то, чего Андрей не ожидал. Двумя руками он сильно толкнул старшину на его напарника и оба полицейских упали. Документы парней разлетелись, а Потап подскочил к блюстителям закона и выкрикнул:

– Парни! Вяжем их!

Черкашин и Холостяков растерялись, зато остальные, будто ждали такой команды, и сворой налетели на полицейских. После чего их автоматы вместе с боеприпасами и рациями оказались в руках парней, а Потап махнул рукой в сторону общественного туалета:

– Туда их! Живее! И документы! Документы соберите!

Полицейских оттащили в туалет. Пассажиры электрички смотрели на все происходящее из вагонов, но ни один не дернулся, а на перроне, по-прежнему, было пусто. Ростовчане в это время находились снаружи, вместе с вооруженными парнями, и о чем Потап говорил с полицейскими, они не слышали. Однако вскоре Жека вышел и вместе со старшиной, который прихрамывал, и несколькими бойцами, уверенным шагом направился в здание станции, где находился еще один полицейский пост. А что касательно остальных ребят, то лидер велел ждать его на площади.

Молодежь вывалилась на пустую площадь. Ларьки и магазинчики были закрыты, автомашин нет. Кругом пустота, только ветер носил по площади обрывки газет и полиэтиленовые пакеты, а вдалеке слышалась чахлая стрельба. И, проанализировав свои внутренние ощущения, Черкашин представил, что он в Петрограде семнадцатого года.

Потап с бойцами присоединился к основной группе через десять минут. Полицейского с ними уже не было, зато у бойцов появилось еще два автомата. Судя по улыбке на лице Жеки, беспокойного человека с авантюрной жилкой, он был доволен собой и, взмахнув рукой, контрактник воскликнул:

– Все ко мне!

Группа сгрудилась вокруг лидера, и он сказал:

– Бойцы, слушать меня. В лагерь не едем. Вот в этом самом городе, – Потап снова взмахнул рукой, – произошло событие, которое войдет в историю. Народ поднялся на борьбу против оккупационного режима и с оружием в руках готов отстаивать свои права. К городу подходят войска, наемники и полицейские, но я остаюсь и хочу присоединиться к восставшим. Они, наверняка, возле городского отдела полиции на Первомайской улице. Где это, я знаю и кто со мной, добро пожаловать. Ну, а кто считает, что он не готов, тот пусть останется здесь или прыгает в первый же поезд и валит отсюда как можно быстрей и как можно дальше. Итак, решайтесь и решайте свою судьбу. Прямо здесь и прямо сейчас, потому что на долгие раздумья времени нет.

На мгновение парни притихли. Но вскоре от общей массы отделилось четыре человека.

– Извините, друзья, – сказал первый, – у меня дома мама больная, а я у нее единственный сын.

– Авантюра все это, – добавил второй и сплюнул на асфальт.

– Я на стрельбу и городские бои не подписывался, – покачал головой третий.

– А я не согласен стрелять в полицейских и военных, – высказался четвертый и добавил: – Они тоже русские, как и мы, а нам неизвестно из-за чего в городе бунт и на чьей стороне нам придется сражаться. Так что, камрады, пока. Мне в террориста превращаться не хочется.

После этого от группы отделилось еще трое, и Потап, ухмыльнувшись, сказал:

– Балласт скинули. Пошли, братва.

Семь человек остались, а десять парней и лидер шмыгнули в переулок, вышли на какую-то улочку и в этот момент перед ними, словно на заказ, остановилась желтая маршрутка. После чего боковая дверь микроавтобуса распахнулась, прямо в грудь Потапа уперся ствол АКМа и раздался истошный крик:

– Аллах акбар! Смерть неверным!

"Пиздец! – пронеслась у Черкашина мысль, и он почувствовал, что волосы на голове встают дыбом. – Сейчас будет выстрел и Потап упадет. А затем длинная очередь и достанут нас".

Однако АКМ не выстрелил. Вместо этого в микроавтобусе раздалась ругань, а Потап, который даже не успел испугаться, поднял АКСУ и открыл огонь. Короткая очередь влетела в салон, и там закричали от боли. Еще одна и хрипы, а потом Жека слегка сместился и расстрелял водителя. Пули влетали внутрь маршрутки, и Потап остановился лишь тогда, когда расстрелял рожок.

Из салона на покрытую ледком дорогу упало несколько капель крови, и кто-то из парней сказал: