Гарем - Бертрис Смолл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они не насильничали над тобой? Сарина тряхнула каштановыми кудрями:
— Слава Богу, нет! Красивая девушка ценится вдвое дороже. если она невинна.
Сайра решила сменить тему разговора. Невзирая на все та счастье, что она узнала с Селимом, обстоятельства ее собственного пленения до сих пор отдавались болью в сердце.
— Ты любишь кошек? — спросила она.
— Да, — ответила Сарина. — Невзирая на то что я попалась именно из-за негодника Педро.
Сайра кликнула Мариан:
— Принеси, пожалуйста, корзину, что стоит у моей постели. Девушка удалилась и через минуту вернулась с соломенной корзиной, которую поставила на стол. Сарина с радостным смехом достала из корзины мяукающего котенка.
— Селим подарил мне кошку, — объяснила Сайра, — а спустя несколько недель маленькая плутовка принесла пять котят. Выбери двух на свой вкус, только черного я уже пообещала Зулейке. Уж не знаю, честно говоря, куда мне их девать.
— О, спасибо! — радостно воскликнула испанка. Она выбрала котят — полосатого и пушистого серого и прижала их к лицу. — Какие милашки! Как ты думаешь, госпожа Рефет разрешит иметь их в гареме?
— Разумеется, ведь кошка была любимым животным Пророка. Ну что, теперь мы друзья?
— Да, — прошептала испанка, покраснев. В глазах ее блеснули слезы. — Просто я чувствую себя такой одинокой. Ты, Фирузи и Зулейка были подругами с самого начала, а Амара и Ирис быстро сошлись между собой уже здесь. Я же совсем одна. Я знаю, у меня дурной характер и скверный язык, но я не специально. Просто вырывается иногда. Ты прощаешь меня за мои колкости?
Сайра была весьма тронута этими искренними словами.
— Ну конечно. Теперь мы с тобой близкие подруги. Я знаю, что ты не нарочно дерзишь. Бывает, я понимаю. Но впредь все будет хорошо.
Сарина поднялась, прижимая к себе котят:
— Уже поздно, а тебе теперь надо больше спать. Можно мне еще как-нибудь заглянуть?
— В любое время и… спасибо тебе, — серьезно проговорила Сайра.
Когда испанка ушла. Сайра вновь позвала Мариан, разделась с ее помощью и больше не стала задерживать свою соотечественницу, ибо знала, что той хочется поскорее вернуться к мужу.
Сайра лежала одна на широкой постели, смотрела в потолок, и глаза ей застилали жгучие слезы.
Глава 18
Несмотря на то что Сайра с некоторых пор уже не делила с принцем его ложа, они по-прежнему много времени проводили вместе.
Утренние часы были отданы исполнению государственных обязанностей. Раз в неделю во дворце назначались слушания и разбирательства гражданских дел. Люди подотчетной принцу провинции приходили к нему со своими жалобами, и он судил жалобщиков по справедливости. Сознавая, что носит под сердцем наследника империи и однажды, вполне вероятно, станет султанской валидэ. Сайра часто присутствовала во время рассмотрения принцем этих дел, дабы поближе познакомиться с мусульманским правом. В такие дни она надевала феридже, плотный йасмак и садилась за ширму позади трона. С ней всегда находились Мариан и верный Арслан.
Ее интересовали все дела, но особенно восхищали те, где восстанавливались попранные права женщин. В атом смысле мусульманское право казалось ей более обоснованным и справедливым, чем христианское, принятое в Европе.
Однажды перед Селимом появилась женщина лет сорока. Опустившись у трона на колени, она рассказала о себе:
— Меня зовут Серви, мой господин. В возрасте пятнадцати лет я была выдана моим отцом замуж за молодого купца по имени Рази Абу. Я родила ему двоих сыновей и дочь. На протяжении двадцати пяти лет была ему верной и покорной женой. Но четыре месяца назад Рази Абу развелся со мной и женился на танцовщице, которую присмотрел на базаре. Я не роптала, ибо привыкла подчиняться воле своего мужа, но, мой господин, он… вышвырнул меня на улицу без средств к существованию и отказывается возвращать мое приданое! Я вынуждена просить подаяние, чтобы как-то прокормиться. Взываю о справедливости, мой господин! Приданое принадлежит мне по закону.
— Это верно, — сказал принц, — но неужели тебе не к кому обратиться за помощью, добрая женщина? Как же твои сыновья и дочь?
— Дочь давно вышла замуж и живет в Константинополе, принц Селим. Что до сыновей, то они со своими собственными женами и детьми проживают в доме отца. Он запретил им помогать мне, и они не смеют ослушаться, хоть и любят меня.
Принц кивнул:
— Рази Абу присутствует сегодня здесь?
— Рази Абу! — крикнул камергер двора принца. — Отзовись! Ответом ему была тишина.
Тогда Селим подозвал к себе капитана своей стражи:
— Ступай в дом торговца Рази Абу и приведи сюда его самого, всех его жен и детей. Но перед этим отведи эту женщину в комнату, где она найдет уединение.
Пока двор принца приглушенно гудел в предвкушении разбирательства, Селим обернулся и негромко сказал:
— Сайра, проследи за тем, чтобы эту женщину как следует накормили. Мне кажется, она голодна.
— Хорошо, мой господин. А можно я дам ей что-нибудь из одежды? На ней сплошные лохмотья.
— Умница, — ответил принц.
Сайра покинула потайное место за ширмой и поспешила в гарем. Арслана она отправила за Серви, которая появилась в комнате спустя несколько минут, вся трепеща перед женой принца.
— Не бойся, — мягко сказала Сайра.
Не дав ей опомниться. Сайра распорядилась, чтобы Серви отвели в бани. Там ее вымыли и сделали массаж личные рабыни первой икбал Селима. После этого женщину накормили пловом с бараниной, а на десерт предложили мед и миндальное печенье. В довершение всего ей велели переодеться, дав чистую одежду. Наконец в комнату вошла Сайра, взяла женщину за руку и провела обратно в зал за ширму:
— Тебя все равно не позовут, пока не придет твой бывший муж, так что сиди и наблюдай.
Торговца все не было, и принц начал разбирать другое дело. Перед ним преклонил колена богатый ювелир, имевший несколько лавок в Константинополе, но живший в большом поместье в провинции Селима. Этот человек не хотел платить налоги.
— Но, ваше высочество, я являюсь гражданином славного города Неаполя!
— У тебя есть там своя земля?
— Нет, мой господин.
— У тебя есть там свое дело?
— Нет, мой господин.
— Ты уплачиваешь налоги в казну Неаполя?
Ювелир заколебался с ответом, но, натолкнувшись на суровый взгляд принца, вынужден был ответить:
— Нет, мой господин.
— Когда ты был там в последний раз?
— Я там родился, мой господин. Родители вывезли меня в Константинополь, когда мне было два года.
— И с тех пор ты не бывал на родине?
— Нет, мой господин… В зале засмеялись.
— Значит, — проговорил Селим, подняв руку, — ты не был в Неаполе с раннего детства. У тебя нет там своей земли, своего дела, и ты не платишь налоги. И несмотря на это, ты утверждаешь, что являешься гражданином Неаполя. Ты хоть говоришь на своем родном языке?