Райская птичка - Оксана Сергеева

- Именно, - дыхание перехватило, потому что он спустил платье с плеч, и она осталась практически обнажённой.

- Я согласен… - теперь настала её очередь улыбаться. Из его уст это звучало так забавно.

Она всё ещё стояла к нему спиной. Он снял с неё бюстгальтер. Шёлк его рубашки приятно холодил спину. Она прижалась к нему сильнее. Он обнял её сзади, положил ладони на грудь. От этих прикосновений она вздрогнула. Они оказались дико ощутимые, ожидаемо приятные, но настолько яркие…

Она не издала протяжного стона. Только вздрогнула и прерывисто вздохнула. Затрепетала в крепких мужских руках. Которые сейчас стали нежнее шёлка и мягче бархата.

Так приятен был этот трепет женского тела. Так естественно она прижалась к нему, упираясь в его возбуждённый член своей прелестной округлой попкой. Столько в ней было очарования. Столько сексуальности, что бесконтрольно вырывалась наружу. Вероятно, она и сама этого не понимала, но это было. Именно это, что притягивало его и заставляло улавливать каждое её движение. Что заставляло думать о ней и хотеть её всё это время. Её упрямство, что возбуждало его ещё больше.

Он поцеловал её в плечо и начал расстёгивать рубашку. С собой он так не медлил. Быстро сорвал одежду. Она только успела снять с себя трусики, и он опрокинул её на кровать.

Кажется, что второй раз всё должно быть по-другому. Второй раз это уже не просто слабость.

Ведь он её уже знает. И пусть в комнате не так светло. Но достаточно света, чтобы различить её формы. А у него хватает фантазии, чтобы ясно всё представить. Стоит только увидеть, как извивается под ним женское тело, когда он будет пронзать её глубоко и яростно.

Ведь он знаком с ней так близко. Потому будет нетрудно даже в таком полумраке видеть её голубые глаза и знать их выражение. Смотреть в них и контролировать её оргазм. Кончать с ней синхронно и именно в этот миг смотреть в её глаза.

Он скользнул взглядом по полураскрытым губам, розовым и сочным, молящим о поцелуе. Так что хотелось укусить её за губу. Впиться, лишая воздуха и глотая её вздохи.

Это был жёсткий яростный поцелуй, лишающий её всякого контроля, ограничивающий эмоции и мысли только ощущениями настойчивых ласк языка и прижатого к ней возбуждённого мужского тела.

Он приподнялся. Прошёлся глазами по груди, налитой, округлой, с розовыми набухшими сосками, чью теплоту и упругость, ощутив раз, не хотелось отпускать. Хотелось припасть к ней как младенец, наслаждаясь снова и снова. Посасывать, словно пить живительный нектар.

Он вырывал из неё сдерживаемые стоны, лаская нежную кожу вокруг ареолы и прикусывая чувствительные соски. Спускался вниз к плоскому животу. Давно чувствовал её возбуждение, влагу между ног, неистовое желание, уже нескрываемую потребность в себе.

Им не нужна долгая прелюдия, чтобы прийти в восторг. Он и так был давно на пределе. Им не нужно перебирать все сексуальные позы. Достаточно ему быть сверху, подмять под себя, вдавить в матрац, прижаться всем телом, каждой своей клеточкой.

Он вошёл в неё медленно, постоянно глядя на неё, упиваясь её слабостью и несдержанностью. Гипнотизируя её как удав. Не отпуская её взгляд, он заставлял смотреть себе в глаза.

Наслаждался её разгорячённым телом и покрывался жаркой испариной. Двигался в ней, приближаясь к томительно-сладкому концу.

Слушал её сдавленные стоны, чувствуя глубоко внутри пульсацию и чувственную дрожь.

Глава 16

Даже во сне он не давал покоя. Ей приснился тот отель, где они провели первую ночь. Тот, да не тот.

В этот раз они поднимались по лестнице. Один за другим преодолевали лестничные марши. Перед глазами были стены грязно-серого цвета с выскобленными надписями, которые трудно разобрать в неясном свете. И вообще непонятно откуда лился этот свет – в помещении не было окон. Оно душное и не очень приятное. Вдруг лестница оборвалась. Энджел посмотрела вверх и поняла, что не сможет дотянуться до ступенек, а вокруг ничего, что могло бы послужить опорой. Подняться на лифте тоже не представлялось возможным. Когда двери лифта открылись, вместо кабины зияла пустота. Тогда она обернулась и поняла, что находилась здесь совершенно одна. Данте нет. Он исчез без слова. Скрылся. Испарился, будто его и не было. Одной стало безумно страшно. Однако желание подняться в тот злополучный номер не покидало. Она вернулась к лестнице и ощупала стену, чтобы найти какие-нибудь выступы. Благо она неровная - из неё выступали кирпичи, а ещё она увидела железные балки. Уцепилась за одну из них, чувствуя под пальцами холод металла и шероховатость ржавчины. Попыталась приподняться, преодолеть несколько метров и дотянуться до первой ступеньки. Что-то прохладное коснулось ноги. Энджел бросила взгляд вниз и издала сдавленный писк – вокруг щиколотки обернулась змея. Девушка пнула её, но пресмыкающееся вновь и вновь набрасывалось на неё. В горле застыл крик ужаса и отвращения. Её взгляд расфокусировался, перед глазами всё помутнело. Картинка поплыла, но не исчезла. Энджел уже поняла, что это всё нереально, что это всего лишь сон и нужно проснуться. Она готова была ущипнуть сама себя лишь бы избавиться от этого наваждения…

Открыв глаза, она издала вздох облегчения. Облегчение было таким сильным, что больше походило на ликование. Но, к сожалению, это ощущение длилось недолго. Пережитое свернулось комочком и неприятно осело на душе. По сути Данте и не было в том сне, но он словно был пронизан этим мужчиной. Возможно чрезмерное им увлечение играло злые шутки с её воображением, а совместно проведённая ночь усилила эффект его присутствия. Вернее не ночь, а несколько часов. Или это комната пронизана им, она сама и вся постель.

Энджел переключилась на нечто более реалистичное, чем её фантастический сон. Сознание прояснилось окончательно, но теперь она попала в другой плен. Время, проведённое вместе, ощущения бесконечного удовольствия, пережитые вдвоём, - всё это в виде ярких чувственных картинок навязывало не очень-то и желанную бодрость духа. Всё вокруг пропиталось им и напоминало о ночных часах, прошедших в яростном и бурном сладострастии. Постель была измята и хранила стойкий горьковатый мужской запах. Он въелся в простыни. Её тело пропиталось им, а на губах остался его вкус. Перед глазами отчётливо стоял образ обнажённого Данте. И пусть они снова оказались в запретной близости, между ними ничего не изменилось.

- Не стоит выходить на балкон в таком виде. Тебя могут увидеть. Здесь нет такой уединённости, вероятно, к какой ты привык.

- Думаешь, в такое время кто-то прогуливается по улице? – привычная усмешка сверкнула на красивых губах.