Татуировка герцога - Майя Родейл

— Правда? Думаю, ваши отношения развивались более драматично.

— Я бы так не сказала. Он играл в труппе бродячих артистов, мне хотелось посмотреть мир или по крайней мере Англию. А он хотел, чтобы я осталась в Лондоне, где он время от времени навещал бы меня. Мы по-разному смотрели на брак. Конечно, начались ссоры. Он не бил меня, но я знала, что это вопрос времени. В один прекрасный день он вышел выпить пива, забрав все мои деньги, и до прошлой недели я ничего о нем не слышала.

Невысказанным осталось то, что ее побудительный стимул к замужеству оказался ошибочным. Лайам был ее билетом в большой мир, пылкой и мимолетной страстью юности. Это не были ни товарищеские отношения, ни настоящая любовь.

— Дети? — Уиклифф поднял бровь, стараясь придать своему тону небрежность. Но Элиза знала, что этот вопрос чрезвычайно важен для него.

— Нет, — ответила она.

— Это он напал на вас?

— Да. — Элиза выдержала его взгляд.

В комнате потрескивал огонь. Дождь стучал в окна. Герцог потягивал бренди. Ох, ей тоже хотелось выпить, но нельзя — нужно сохранять ясную голову.

— Почему?

«Потому что я стою десять тысяч фунтов в каком-то дурацком пари», — хотелось ей сказать, но вместо этого она произнесла:

— Не знаю. Мы толком не поговорили.

— И что вы собираетесь делать дальше? — Уиклифф подошел к столу и начал зажигать свечи. Темнота растаяла.

Элиза рассмеялась.

— Думаю, я могу спрятаться, забыть о том, что произошло, и надеяться, что ситуация сама собой разрядится.

— Блестящая стратегия, — сухо бросил герцог, и что-то в ней вспыхнуло.

По-видимому, раздражение. Да, Уиклифф может говорить о стратегии. Он ведь не одинокая женщина, которую выслеживают по всему Лондону. С другой стороны, он в своей жизни, вероятно, сталкивался с проблемами посерьезнее и защищался куда лучше, чем она.

— А что я, по-вашему, должна делать? Прочесывать Лондон в поисках Лайама?

— Почему нет?

— Но что, если я не хочу его искать?

Вот она, правда. Элиза просто хотела быть свободной, она не желала Лайаму смерти. И до недавнего времени все было замечательно, никакого брака как будто вообще не существовало. Но теперь, когда Лайам идет по следу, о нем трудно забыть.

Да и всякий раз, когда герцог целовал ее, она не могла забыть, что все это неправильно, даже если ощущается как правильное. Она хотела полностью отдать себя Уиклиффу, но принадлежала человеку, которого ненавидела.

Глава 36 Очередной выпуск «Татуированного герцога»

Замужем. Не этого признания он от нее ожидал. Он думал, она станет изображать: ей неведомо то, что ему известно о ее авторстве «Татуированного герцога».

Но замужество? Он этого не ожидал.

Харлан допросил пленника, однако тот не сказал ничего интересного. Как Уиклифф теперь знал, этот отвратительный тип назвался чужим именем. Через несколько часов этот прохвост улизнул. Уиклифф поверил Элизе, когда она сказала, что муж сбежал много лет назад и она его не искала. С чего бы ей искать его? Супруг давно не давал о себе знать и теперь не был желанным.

Однажды Уиклиффу довелось видеть, как аборигены в Африке вырвали сердце у пойманной газели. Сейчас он ощущал себя этим существом. Сначала ошеломляющий удар, пробивший кожу и повергший его наземь: открытие тайной литературной карьеры Элизы. А потом известие, что эта лживая, таинственная, опасная женщина, в которую он влюбился, замужем… Значит, он никогда не сможет сделать ее своей… Впрочем, ему этого и желать не следует, учитывая ее ложь и вероломство…

Однако сердцу не прикажешь, даже если оно вырвано из груди и все еще бьется в руках воина.

Он не спал ночь. Это понятно.

В доме нет бренди.

Сегодня суббота, а это значит, что выходит очередной выпуск этой проклятой газеты «Лондон уикли».

Только Харлан составил ему компанию за завтраком в это утро. У Берка хватало ума не показываться, а Бэзил, похоже, страдал от последствий чрезмерных возлияний на каком-то светском рауте.

Элиза спокойно обслуживала их, тихо разливая чай и кофе.

Она не могла согревать его постель, но могла поведать всему Лондону то, о чем он хотел сказать. К тому же благодаря предложению Элванли можно получить за нее целое состояние. Следовательно, Элиза пока задержится на должности горничной.

Это решено.

Даже если ее искушающее присутствие мучительно для него.

Уиклифф заметил: Харлан поглядывает то на него, то на Элизу. К чему бы это?

Он взял свежий выпуск «Лондон уикли». Исключительно чтобы подразнить Элизу и Харлана, он начал неторопливо читать статью на первой странице — что-то бесконечно скучное о парламенте. Потом в нем вызвала глубокий интерес статья об иностранной разведке. И вот наконец «Татуированный герцог».

Он тяжело вздохнул и стал читать про себя. Он знал, что будет в колонке, поскольку видел рукопись, спрятанную в корсаже Элизы. Но оказалось, это не то, что он ожидал.

Совсем не то.

Совершенно другое.

«Счастливые герцоги счастливы одинаково, каждый несчастный герцог несчастлив по-своему. Всем известно, что каждый герцог Уиклифф был скандален на свой манер, но никто из них не ухитрился достичь уникальной экстравагантности нынешнего герцога и его чужеземных наклонностей. Приключения, похоже, идут в ногу с герцогом, независимо от того, где он находится — в Турции или на Флит-стрит. В среду видели, как он выходил из переулка у церкви Святой Бригитты с бездыханной женщиной на руках. Она была изнасилована? Убита? Что с ней стало?

Оказалось, что перевязь приятеля герцога всего лишь маскарад. Когда пришло время вытаскивать из проулка избитого мужчину, обе руки сообщника оказались здоровыми. Несчастный был связан и с кляпом во рту. Источники говорят, что его держат в подвальной тюрьме Уиклифф-Хауса в цепях и ежедневно пытают диковинными орудиями, которые герцог привез из своих путешествий.

Деятельность Татуированного герцога приобрела мрачный и жестокий оборот. Возможно, у не подчиняющихся никаким законам племен, с которыми он свел знакомство в путешествиях, так принято. Но герцогу следует помнить, что он в Англии, где добродетель женщины священна, где суды защищают даже преступников, где герцоги обычно посещают клубы и балы, а не злачные места лондонского дна».

Когда Уиклифф позволил себе поднять глаза от газеты и взглянуть на Элизу, ему потребовалась вся воля, чтобы не закричать в злобе или не запустить в нее кофейником.

Колонка поразительно отличалась от той версии, что он обнаружил. Подумать только: Элиза написала все это после того, как он спас ее, заботился о ней, уложил в свою кровать. После того как провел часы у ее постели, сжимая ее беспомощную руку, чтобы она не чувствовала себя одинокой.