Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм

выхлопных труб раздалось низкое рычание. Эта машина работала куда громче своих предшественников, построенных Ford для «Ле-Мана». Майлз втянул носом выхлопные газы, прислушался к двигателю, впитывая машину всеми своими чувствами. Ему, не имевшему серьезных трофеев, не стяжавшему громких побед, не заработавшему на гонках даже более-менее приличных призовых, предстояло стать первым пилотом, рискнувшим войти на полной скорости в бэнкинг на этой легкой машине с огромным двигателем позади кокпита.

Пэйн прогрел машину, сделав несколько неспешных кругов и около 11:00 начал поддавать газу. В бэнкинге он сбавил скорость, и ему показалось, будто машина поворачивает сама. Максимальная средняя скорость круга, которую показал Пэйн, равнялась 290 км/ч – так быстро в своей жизни он еще никогда не разгонялся.

В перерыве все подкрепились сэндвичами, и на место пилота сел Майлз. Он был гораздо искушеннее Пэйна. Сделав несколько кругов, он поделился впечатлениями с Ремингтоном. Еще несколько кругов – и снова коррективы. В таком режиме, методом проб и ошибок, они отрегулировали подвеску, тестируя ее на скорости 320 км/ч и выше. Майлз начал глубже нырять в повороты, и машина заговорила с ним. Он чувствовал, какая огромная мощь таится в ней, и понемногу, постепенно вызывал ее к жизни, придерживая руль лишь кончиками пальцев. Когда он в очередной раз пронесся по прямой мимо команды, никто не смог разглядеть сине-белый силуэт автомобиля – он оказался смазан, словно кто-то с огромной скоростью прокручивал кинопленку. Ланн взглянул на секундомер.

Майлз прошел этот круг со средней скоростью 325 км/ч, достигая на прямых участках 340 км/ч – в четыре раза превышая разрешенную в штате Мичиган скорость.

Автомобиль был пугающе быстрым. Когда команда уже начала сворачиваться, Пэйн захотел опробовать Ford в новой настройке. На втором круге он разогнался по прямой до 320 км/ч. Когда он вылез из кокпита, то даже не пытался скрыть испуг.

– Вы, наверное, хотите знать, что показывали приборы? – спросил он, обращаясь ко всем. – Сказать по правде, у меня не хватило духа оторвать взгляд от дороги и взглянуть на них.

Когда чуть позже в местном отеле команда собралась на разбор полетов и Ланн спросил, у кого какие возникли мысли, Майлз ответил:

– Это та самая машина, на которой я хочу выступить в «Ле-Мане» в этом году.

…

Было принято решение подготовить два автомобиля с 7,0-литровыми двигателями для 24-часовой классической гонки, до которой теперь оставалось четыре недели. Новую машину окрестили Ford Mk II. Тот экземпляр, который прошел испытания в Ромео, немедленно был доставлен в ангары Шелби для тестирования и доработки, а тем временем в Дирборне Ланн и его команда приступили к созданию второй машины.

Майлз погонял новый Mk II по автодрому «Риверсайд». Крутые виражи этой трассы быстро выявили недостаток: из-за тяжелого двигателя машина несколько хуже проходила повороты. Она оказалась не такой маневренной, но на длинной прямой «Ле-Мана» могла с легкостью обойти любого соперника. Если бы только можно было совместить мощь и маневренность! Дни летели быстро, и работа в мастерской Шелби шла в максимальном темпе. А в начале июня, за неделю до отъезда во Францию, к ним прибыл важный гость.

Ранним утром в ангар вошел Дьюс в сопровождении пары дюжин мужчин в дорогих костюмах – это был совет директоров Ford Motor Company в полном составе. Заседание правления проходило в новом помещении Shelby American. Сам Шелби был изнурен лихорадочной подготовкой к «Ле-Ману» и чувствовал, что здоровье дает о себе знать. Однако он заставил себя собраться с силами и пустил в ход свою харизму. С ее помощью Шелби умел очаровывать и богатых, и нищих. С Генри II они встречались уже не первый раз, и Шелби определенно нравился высокому гостю. То, что Шелби сделал для Ford Motor Company, невозможно было измерить в денежных знаках.

Босс был в хорошем расположении духа. Несколькими днями ранее, на День поминовения, Джим Кларк по прозвищу Летучий Шотландец, выступая на Lotus-Ford, одержал историческую победу в «Индианаполисе-500». Кларк лидировал на протяжении 190 из 200 кругов, проехав гонку со средней скоростью 242,5 км/ч, благодаря чему побил предыдущий рекорд Эй Джей Фойта. Генри II наслаждался отличным пиаром. Ford покорил NASCAR, а теперь и «Инди-500». На повестке дня оставалась последняя, но очень важная гонка, ответственность за которую была возложена на плечи Шелби.

Шелби провел мистера Форда по предприятию. Здесь были и Mustang GT350, и гоночные Cobra, и два новых Mk II для «Ле-Мана». Шелби рассказывал обо всем с горящими глазами и выглядел словно мальчишка в кондитерской лавке. Один из топ-менеджеров даже слегка коснулся плеча Генри II и шепнул ему на ухо:

– Вы можете себе представить, что парню за это еще и платят?

Генри II всю свою жизнь занимался производством американских автомобилей. Но он никогда не видел таких американских автомобилей. Кену Майлзу пришлось даже сделать перерыв, чтобы прокатить босса на Cobra. Сказать, что они неплохо погоняли, было бы сильным преуменьшением: Майлз оторвался по полной, попутно чуть не снеся забор. Это заседание совета директоров для Генри II стало незабываемым.

…

Ранним утром 25 мая 1965 г. команда Ferrari собралась на автодроме Монцы для проведения окончательных 24-часовых испытаний прототипа для «Ле-Мана». Их целью было максимально точное воспроизведение условий предстоящей гонки. Автомобиль должен был в течение суток нарезать круги по трассе, останавливаясь только для заправки, смены водителей и техобслуживания. Механикам и пилотам предстояло отточить свое взаимодействие до совершенства. Они должны были быть готовы к любым ситуациям, за исключением, пожалуй, серьезных механических повреждений.

Механики в комбинезонах скатили 330 P2 с транспортера и запустили двигатель. 4,0-литровый V12 сначала будто закашлялся и сплюнул, а уж потом взревел всеми цилиндрами. В боксах усталые механики разгрузили оборудование и закурили. Погода была ясная, но ожидался дождь. Ровно в 8:00 первый гонщик сел за руль Ferrari и выехал на трассу.

Феррари тоже приехал в Монцу, чуть попозже. Он держался поодаль от боксов, чтобы не отвлекать команду, беседовал со своим спутником и наблюдал за ходом испытаний. Лучшее время круга, как всегда, показывал Сертис. В боксах все были спокойны, даже почти скучали.

Во второй половине дня к Феррари подошел гонщик по имени Бруно Дезерти – перспективный новичок, которого недавно открыл Драгони. Парень был местным, родом из Эмилии-Романьи. Итальянец. Его приглашение на испытания стало главной новостью компании. В газетах появилась фотография Бруно, которую сопровождали слова Драгони: «Дезерти по-настоящему свеж и молод. У него железная воля, не говоря уже о стройности и гибкости. Он крепкий орешек». Дезерти хотел поблагодарить Феррари за приглашение и, волнуясь, показал старику свой новый белый шлем. Он объяснил, что купил этот шлем специально для испытаний – как талисман, на удачу.

– Это символ моей воплощенной мечты, – сказал он Феррари.

Старик посмотрел в карие