Все, что я желал - Джо Гудмэн

– Камин… - сказала она, чтобы как-то объяснить свою попытку подняться. - Камин уже совсем…

– Не беспокойся, - перебил Саут, - я все сделаю.

Не обращая внимания на свою наготу, он встал с постели и, вытащив из гардероба ночную рубашку, быстро надел ее. Вскоре в камине снова запылал огонь, и Саут, вернувшись к кровати, тотчас же забрался под одеяло. Индия прижалась к нему покрепче, чтобы согреть его. Покосившись на нее, он спросил:

– Где ты служила гувернанткой?

– В Котсуолде. В доме мистера Роберта Олмстеда, торговца шерстью.

– Он вдовец?

– Нет. А почему вы так подумали?

– Потому что трудно понять, как миссис Олмстед согласилась терпеть тебя в доме.

– Возможно, она доверяла мужу, - пробормотала Индия.

– Неужели действительно доверяла?

Индия усмехнулась.

– Если честно, не очень-то доверяла Но она доверяла мне. К тому же я неплохо управлялась с детьми. Во всяком случае, меня дети слушались. А вот свою мать они слушались далеко не всегда.

Саут рассмеялся.

– Может быть, потому, что она не такая ревнительница дисциплины, как ты?

Индия промолчала, и виконт задал очередной вопрос:

– Так что же случилось? Почему ты оставила Котсуолд?

Она тяжко вздохнула.

– Мне пришлось покинуть этот дом, потому что… Мистер Олмстед вел себя не слишком любезно.

– Он обидел тебя, Индия?

– Вы же знаете, что это не так.

– Но что же все-таки случилось?

Она довольно долго молчала, наконец проговорила:

– Я старалась вести себя наилучшим образом, но, очевидно, у меня это не всегда получалось. Полагаю, мистер Олмстед был рад, что я в конце концов оставила это место.

«Слишком уж уклончивый ответ», - подумал Саут.

– И как давно это было, Индия?

– Шесть… нет, семь лет назад.

– Но ты же тогда сама была ребенком.

– Мне было семнадцать, и я едва ли нуждалась в гувернантке.

– Нет, тебе было шестнадцать.

– Да, верно, шестнадцать. Но это не имеет значения.

– И больше ты не нанималась в гувернантки?

– Нет.

– Потому что у тебя нет к этому склонности? Или потому что не желала этим заниматься?

– И то и другое.

Он хотел задать еще один вопрос, но тут Индия приподнялась и, свесив вниз руку, подхватила с пола свою ночную сорочку. Тотчас же надев ее, она отбросила одеяло к Сауту и, вскочив с постели, заявила:

– Я бы хотела позавтракать, милорд. Если вы собираетесь без передышки задавать мне вопросы, вам не мешало бы и кормить меня.

Виконт попытался схватить ее за руку, но Индия ловко уклонилась и, направившись к двери, пробормотала:

– Я должна одеться…

В следующее мгновение она вышла из комнаты.

Саут сел на постели и уставился на закрывшуюся за Индией дверь. Потом покосился на окно и увидел, что стало уже совсем светло. Вечером он не позаботился о том, чтобы задернуть занавески, а у Индии не было причины сделать это, когда она пришла к нему среди ночи. Но вместе со светом дня воцарилась иная реальность, и эта реальность, судя по всему, пришлась Индии не по вкусу. Но почему? Неужели она стыдилась его? Неужто такое возможно? Ведь у нее не было тайн от его губ и рук - она позволяла ему абсолютно все. Более того, она позволила ему обладать ею… Но почему же Индия сейчас так изменилась? Почему так внезапно покинула его?

Саут в задумчивости поднялся с постели. Теперь в комнате стало теплее, и он не спеша умылся. Затем начал одеваться. Одеваясь, он услышал, как Индия вышла из своей спальни и направилась к лестнице. Когда виконт наконец последовал за ней, у него вновь накопилось множество вопросов.

Как только он переступил порог кухни, Индия протянула ему деревянную ложку на длинной ручке:

– Помешивайте овсяную кашу, милорд, чтобы она не подгорела. Нет ничего отвратительнее подгорелой овсянки.

Саут усмехнулся.

– Если это самое гадкое, что тебе доводилось есть, то ты очень неплохо питалась.

Он взял ложку и принялся помешивать кашу. Индия вытащила из печи хлеб и стала разглядывать нижнюю корку. Саут внимательно наблюдал за ней; ему казалось, что она слишком уж уверенно чувствует себя на кухне.

Когда они уселись за стол, виконт спросил:

– Почему ты вдруг решила играть роль скромницы?

– Не хочу вас поощрять, - с невозмутимым видом ответила Индия.

– О Господи… - пробормотал виконт. Он поднялся со стула, но тут же снова уселся и в задумчивости проговорил: -Возможно, ты права… Если бы ты не скромничала, я, наверное, набросился бы на тебя прямо здесь, за столом. Индия едва заметно улыбнулась.

– Именно так я и подумала, милорд. Вас надо держать в узде. Почему вы на меня так смотрите? Почему не едите овсянку?

Саут склонился над тарелкой. Съев несколько ложек каши, он снова поднял голову.

– Индия, мне кажется, что ты хочешь меня о чем-то спросить. Я прав?

Она молча отрезала себе горбушку хлеба и принялась намазывать его джемом. Наконец проговорила:

– Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о плавучей тюрьме. Так вы расскажете?

Саута этот вопрос застал врасплох. Пожав плечами, он пробормотал:

– Рассказать о тюрьме? А что именно?

– Ну например… Когда это случилось?

– Десять лет назад. Я тогда находился у берегов Испании. После мятежа Наполеон захватил Мадрид, и король бежал. А в Атлантике и на Средиземном море почти ежедневно происходили морские сражения. Мне ужасно не повезло - что корабль захватили лягушатники, и я оказался в плену.

– За вас не заплатили выкуп?

– Нет. В то время все было очень неопределенно. Нас перевели на баржу и держали там, пока дипломаты торговались и решали нашу судьбу.

– Вы сказали, что находились в плену восемь месяцев.

– Да.

– Это очень большой срок.

– Да.

Лаконичные ответы Саута были весьма красноречивы - конечно же, ему не хотелось говорить на эту тему. Немного помедлив, Индия спросила:

– Тогда вы жалели о том, что решили служить во флоте?

– Нет. Жалел только о том, что мы с отцом сначала из-за этого повздорили и наговорили друг другу много обидных слов. Он не хотел, чтобы я служил. Видишь ли, для этого не было оснований, кроме моего желания и решимости. Думаю, отец почувствовал, что в этом крылся вызов. И тогда он сдался и одобрил мое решение. Оказалось, что отец много мудрее, чем я полагал. Если бы он не сдался, мы, возможно, никогда бы не помирились. Я понял это много месяцев спустя, когда находился на барже.

Индия заметила, что губы виконта тронула улыбка, и она догадалась, что ее вызвало.

– Вы ему сказали об этом, да?

– Сказал, как только увиделся с ним.

– И он согласился с вами?

– Конечно, - ответил Саут. - Потом он позвал мою мать, чтобы и она это услышала. По-видимому, то, что я побывал в плену, не улучшило ее мнения о муже. Не думаю, что ей было бы легко простить его, если бы я не вернулся домой.