ДЕНЬ ГРЕХА - Сандра БРАУН

– Ты мне не говорил, что он похож на человека, который может приставать в общественном туалете.

Господи!

– Я рассказываю, как было, босс.

– Ладно, что произошло потом?

– Эти парни начали бить отца Грегори. Я вывел миссис Дюваль из кафе сразу, как только началась драка. Мы пошли в контору бензозаправки, оттуда я позвонил в ваш офис. Я говорил с секретаршей, когда…

– Так, достаточно. Остальное доскажешь потом. Сейчас заберем Реми – и уезжаем отсюда.

– Но, мистер Дюваль…

– Пинки!

Это крикнул Бардо, бежавший к Дювалю со всех ног. Он был страшно возбужден.

– Твоей жены там нет. Они ее увезли.

– Что? Увезли? Люди шерифа? Куда?

– Это… это я и собирался вам сказать, сэр. Пинки резко обернулся к Эрролу. Телохранитель стоял ни жив ни мертв.

– Когда я во второй раз позвонил в ваш офис, вы уже поехали сюда. У Бардо телефона в машине нет. Ваша секретарша сказала, что вы не взяли с собой пейджер. Поэтому я никак не мог…

Пинки схватил его за лацканы пиджака и как следует встряхнул.

– У тебя есть две секунды, чтобы сказать, где моя жена.

– Я не знаю, мистер Дюваль, – проговорил телохранитель и заплакал. – Отец Кевин вынул пистолет…

– Пистолет?

– Да, сэр. Он… он ударил меня по голове и потащил миссис Дюваль в микроавтобус.

Пинки на мгновение ослеп, словно у него разорвалась артерия и глаза залило кровью. Он достал револьвер 38-го калибра, который всегда носил в кобуре на пояснице, и ткнул коротким стволом Эрролу под трясущийся подбородок.

Она очнулась оттого, что ее подняли. Спину и плечи жгло, словно их искусали осы. Реми открыла глаза.

Было темно, на небе сияли звезды. Миллион звезд. Она никогда не видела столько звезд. Их блеск поразил Реми. Значит, она не в городе. Небо чистое, и никаких искусственных огней. Воздух холодный и влажный.

– Дредд! Дредд!

Она узнала голос отца Кевина. Еще она слышала гулкие шаги по деревянным доскам и поняла, что он несет ее то ли через мост, то ли через пирс.

Показалось какое-то непонятное строение, состоящее из нескольких домиков, притулившихся друг к другу, словно случайно и безо всякого предварительного замысла.

За сетчатой дверью стоял человек. Тоже очень странный. Он держал у пояса дробовик, нацеленный прямо на них.

– Кто там?

– Мне нужна твоя помощь, Дредд.

– Господи Иисусе!

Сейчас они стояли в круге света, падавшего от лампы на крыльце. Мужчина, очевидно, только теперь узнал отца Кевина, ибо он опустил ружье и открыл дверь.

– Какого черта ты здесь делаешь? Что с ней?

– Пулевое ранение.

– Насмерть?

– Нет.

– Опасное?

– Достаточно опасное. Куда ее положить?

– У меня только одна кровать, и ты знаешь, где она стоит.

Отец Кевин со своей ношей прошел мимо Дредда, и Реми почувствовала запах дыма. Дым шел из бороды хозяина. Конечно же, у нее начался бред. На стенах висели животные с оскаленными клыками и рептилии. На полках стояли банки с мутными растворами. В угрожающих позах застыли скелеты непонятного происхождения. Повсюду висели звериные шкуры. Реми увидела сидящую на шесте сову и не могла понять, чучело это или нет, пока сова не повернула голову и не уставилась на гостью огромными желтыми глазами; потом она удивленно взмахнула крыльями и отвернулась.

Отец Кевин наклонился и через низкую дверь протиснулся в маленькую комнату. С дощатого по толка свисала голая лампочка на шнуре, обернутая пожелтевшей газетой. От малейшего дуновения по: комнате начинали бегать жуткие тени.

Отец Кевин положил Реми на узкую кровать. Пахнувшую плесенью простыню, видимо, давно не стирали, если это вообще когда-нибудь случалось. Реми попыталась протестовать, но у нее совершенно не было сил.

– Я тебя едва узнал, – сказал Дредд отцу Кевину.

– Я сам себя в последнее время не узнаю.

– А он кто?

До Реми донеслись жалобные всхлипы отца Грегори.

– Потом, – отозвался отец Кевин.

– Он похож на дерево, по которому прошлись рубанком.

– Если я не убью его собственными руками, он выживет. А вот за нее я серьезно беспокоюсь.

– Ну что ж, давай поглядим.

Отец Кевин отошел в сторону, и к кровати приблизился странный хозяин дома. Реми так поразилась, что даже не закричала. Его загорелая дочерна кожа скорее напоминала дубленые шкуры, висевшие в соседней комнате. Все лицо избороздили глубокие морщины. Мужчина был до пояса раздет, но половину голой груди прикрывала кудрявая седая борода, похожая на мох.

Сейчас борода не дымилась. В уголке рта свисала сигарета.

Мужчина протянул к ней мозолистые руки, и Реми испуганно дернулась. Однако его прикосновения оказались неожиданно мягкими. Он повернул к себе ее левое плечо, так что Реми очутилась почти на боку. Она застонала от боли и резко вскрикнула, когда он дотронулся до раны.

– Извини, милочка, – грубовато сказал он. – Больно, но ничего, Дредд тебя залатает.

Он осторожно положил ее на спину, повернулся к стоящему рядом отцу Кевину и оттолкнул его.

– Ты мне свет загораживаешь.

– Ну, что? Как она? Ты сможешь что-нибудь сделать?

– Ага, теперь он спрашивает. Ворвался сюда, на руках женщина без сознания и с пулей в плече, еще какой-то избитый священник. Моя постель залита кровью, а теперь ты спрашиваешь, могу ли я что-нибудь сделать.

– Так можешь?

– Конечно, могу. Если ты перестанешь меня дергать. Счастье, что это мелкая дробь, но все-таки несколько дробинок бедняжка получила.

– Чем я могу помочь?

– Тем, что уйдешь с дороги.

Реми закрыла глаза. Она ранена?

Тут мозг заработал, и она все вспомнила: сломанный микроавтобус, кафе, драку, размахивающего пистолетом священника.

Она открыла глаза. Он стоял у края кровати и смотрел на Реми немигающим, как у совы, взглядом. Грубость, умение драться и весь его внешний вид наводили на мысль, что вряд ли этот мужчина может быть священником.

Как-то отстраненно Реми подумала, как же она могла быть такой наивной?! При ближайшем рассмотрении в этом человеке не было ни малейшего сходства со святыми отцами. Он излучал энергию, абсолютно несовместимую с благочестием тех, кто идет по пути Господа. Эти губы были предназначены не для молитвы, а для циничных слов и ругательств. Он казался человеком, которого обуревают чувства, но этими чувствами не могли быть ни любовь к Богу, ни любовь к ближнему. Хотя сейчас он стоял совершенно неподвижно, казалось, он весь вибрировал от внутреннего жара, пугавшего Реми Хозяин, которого он назвал Дреддом, вернулся со стаканом какой-то жидкости.

Отец Кевин взял стакан и подозрительно понюхал.

– Что это?

– Я лезу в твои дела? – огрызнулся Дредд, отбирая стакан.