Паук - Вера Шматова

Раньше мне не доводилось посещать подобные места. Казалось, по таким клубам ходят лишь неудачники, наркоманы и фрики. Теперь же, по сути, я ничем не отличалась от остальных посетителей. Человек без прошлого, будущего, определенных планов и дома. Это место лишь перевалочный пункт на пути к границе, а уж там можно будет найти отделение полиции и получить помощь, защиту и поддержку.

Эти два дня дали мне необходимую передышку. Никаких похищений, связываний, пыток. Конечно, как только я доберусь до Германии, снова начнутся проблемы, но это можно будет пережить. Главное, что там будет безопасно. С каждой минутой я ощущала, как по телу разливается счастье. В такие моменты хочется и обнять весь мир, закричать во все горло, как же мне хорошо. Но я просто сидела за стойкой, разглядывая толпу.

Мимо прошел мужчина, удивительно напоминающий Дэни. Такая же фигура, скупые грациозные движения, каштановые локоны. Я не разглядела его лица, но на душе вновь стало пасмурно. Алкоголь заставлял вспоминать бывшего бойфренда снова и снова, несмотря ни на что. В конце концов, не думаю, что он хотел подставить меня. В памяти всплыл момент, как мы кормили лебедей всего пару недель назад и тоска вновь сжала сердце. К глазам подступили слезы, которые я смахнула бумажной салфеткой. Соберись! Нельзя раскисать сейчас.

Я немного тосковала и по дневникам, которые сгинули где-то в крошечном городишке, где меня поймала мафия. Хотелось выплеснуть на бумагу страдания, проанализировать, разложить их по полочкам. Когда пишешь, многое становится проще. Может, удалось бы прогнать тоску по ушедшей беззаботной жизни и разобраться в том, что же происходит с моими чувствами по отношению к Пауку. Понимая его природу, все равно я ощущала сердцем его предательство, словно он сломал меня как надоевшую игрушку. Была ли это любовь? Не знаю. Скорее, я прогибалась под бесспорной силой, подчинялась его правилам. Обычная психологическая зависимость жертвы от мучителя, которая рухнет сразу, как только он исчезнет из моей жизни. Всем сердцем я желала никогда больше не увидеть своего тюремщика. Разве что, посмотреть на него по телевизору после поимки. Каждый злодей должен получить по заслугам, какие бы мотивы его не толкнули на преступление.

Однако, при всей неприязни нельзя было отрицать очевидное. Паук являлся интересным собеседником и привлекательным мужчиной. Наверное, это что-то из серии доктора Джекила и мистера Хайда, один прекрасный образованный человек — другой безжалостный убийца. Сложись его судьба иначе, наши пути могли бы когда-нибудь пересечься. В таком случае, я была бы счастлива в один прекрасный день назвать его своим мужем. Или нет.

— Привет, малышка, — знакомый голос над ухом. Как говорится, помяни черта. Я даже не вздрогнула — честь мне и хвала. Желание сбежать я тут же в себе подавила. Мой кошмар вернулся, испортив такой чудесный вечер и перечеркнув счастливые планы. Твою мать.

Мужчина опустился на соседний табурет и подозвал бармена.

— Пива, — он бросил на стойку деньги и через минуту уже отпивал из кружки. Все это время я смотрела на него, изучая, пытаясь уловить хоть какие-то признаки настроения. К моему огорчению, по лицу мужчины нельзя было прочесть эмоций. Паук совсем не изменился за два дня. Кожаная куртка, темные джинсы. Разве что сейчас на нем была белая рубашка, с парой небрежно расстегнутых верхних пуговиц, а на руках черные кожаные перчатки. Последние притягивали мой взгляд снова и слова. Вид черной мягкой кожи вызывали смутные эротические ассоциации. Пришлось на секунду прикрыть глаза и отвернуться, чтобы избавиться от нежелательных мыслей. Кажется, пора переставать пить.

Я не знала, что Паук думает по поводу побега. Можно предположить, что мое исчезновение с машиной и бумажником не вызвало у него особенного восторга. С другой стороны, он изнасиловал меня. Только полный псих стал бы после этого полагать, что я не сбегу. Хотя, постойте, он же и есть псих.

— Ты опять меня нашел, — в моем голосе прозвучала почти детская обида. Сделав глоток из кружки, я поморщилась. Пива оставалось мало, так что на дне оно уже горчило и ощутимо отдавало хмелем. — Мне уже начинало казаться, что на этот раз мне удалось уйти.

— Я выследил тебя примерно через четыре часа после побега, но мне хотелось понаблюдать за тобой. Ты очень смелая, малышка, — эти интонации выводили меня из себя. Он издевался надо мной! И что он имеет ввиду, называя меня смелой? Неужели он видел, как я перелезала через тот забор за городом, убегая от собаки, сорвавшейся с цепи?

— Зачем ты мучаешь меня? Пожалуйста, давай просто покончим с этим.

— Так будет неинтересно, — я смотрела, как он пьет пиво большими глотками, почти сразу ополовинив кружку. — Мы еще не готовы, малышка.

Какие, к чертовой матери, мы? Кажется, он становится безумнее с каждым днем.

— Когда-то ты сказал, что не садист и не собираешься мучить меня. Но насилие и уничтожение забрезжившей было надежды в понятие милосердия не входят. Знаешь, я бы хотел, чтобы ты сдох, — последняя фраза прозвучала очень громко, перекрыв и музыку, так что на нас стали оборачиваться.

— Я знаю, малышка.

Мы помолчали. Я допила свое пиво и теперь просто смотрела на остатки пены, медленно стекающей на стеклянное дно. Настроение вновь упало до отметки «минус». Пьяное счастье, быстро разлившееся по венам, также быстро превратилось в пьяную печаль. Страха перед Пауком не было. Возможно, я просто устала бояться.

— И что теперь? Куда мы отправимся? Так и будем скитаться до момента, пока ты не решишь, наконец, убить меня? — я ненавидела его в эту минуту, но Паук все еще оставался самым надежным человеком из тех, к кому можно обратиться. Не стоит забывать, что в спину дышат люди Александра, которые рано или поздно доберутся до меня. Слишком большие деньги здесь замешаны. Вдобавок, я была уверена, что мне удалось задеть Александрову гордость. Какая-то серая мышь, любовница бывшего партнера, умудрилась убить одного его человека, сбежать и успешно скрываться вот уже неделю от его проверенных ищеек.

— Сейчас мы отправимся в мотель, где замечательно проведем ночь. А завтра будет завтра, малышка, — мужчина допил пиво и аккуратно поставил стакан на место. — И было бы неплохо, получить обратно ключи, — меня бесила эта сухая уверенность, словно Паук не сомневался в моем безропотном согласии. Может, я решу сейчас позвать на помощь и, воспользовавшись суматохой, вновь сбегу?

— Я могу закричать и тебя заберет полиция, — эта едва оформившаяся мысль тут же была озвучена. Черт бы побрал эту третью кружку пива, не стоило ее пить.

— Без сомнения, — согласился Паук, вставая с табурета. — И тогда Александр получит тебя прямо через несколько часов. Ты ехала очень неаккуратно, малышка и привлекла кое-чье внимание.

— Ты видел здесь людей Александра?

— Нужно уметь слушать, малышка. Тогда многие вещи становятся проще. Простые разговоры на улице подскажут куда больше, чем новости в газетах. Останешься здесь — попадешь к ним в руки. Этого я не могу допустить.

— Я больше не хочу ехать с тобой! Уж лучше они, чем ты, озабоченный маньяк!

Паук не слушал моих возражений. Его сильные пальцы плотно сомкнулись на моем запястье, не причиняя, впрочем, боли. На нас, спешащих к выходу, никто не обратил внимания. Для этого места мы были практически классической парой. Стареющий любитель рок-музыки в тяжелой косухе и молодая женщина в черной футболке, с криво подведенными черным карандашом глазами. Уверена, через пять минут никто даже не вспомнит, какого цвета мои волосы.

Внутри меня все кипело. Значит, ты уверен, что я буду послушной девочкой? Нравится моя кожа? Значит, не посмеешь ответить, чтобы не попортить драгоценную шкурку!

Когда мы завернули за угол, я вывернула руку и со всей силы ударила мужчину в бок. В следующую секунду мне полагалось убегать с криками, но странный ступор заставил оставаться на месте. Не знаю, что именно руководило мной в этот момент. Видимо, алкоголь плюс нервы не самые лучшие советчики. Сбежать же снова я попросту испугалась. Инстинкт самосохранения кричал «Спасайся! Он убьет тебя!», но сил, чтобы послушаться, не было.

— За что я?! Почему ты выбрал именно меня?! Давай же, ударь меня, убей, сделай хоть что-нибудь, только перестань изводить! — я кричала на Паука, отступая мелкими шагами назад, испугавшись того, что начала сама. Мужчина медленно разогнулся. Теперь было совершенно очевидно, что маньяк разозлен. Однако, хуже всего было то, что я не могла объяснить самой себе, что вообще сейчас натворила и для чего.

— Никогда больше так не делай, — Паук в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и его ладонь сомкнулась на моем горле. Я чувствовала, как сильно сжались пальцы, обтянутые мягкой, черной кожей, перекрывая доступ кислорода. Мои попытки вырваться ни к чему не привели, будто бы камень принял облик человека. Внезапно пришло острое понимание, что это может стать моим концом. Перед глазами заплясали черные мушки, в то время как мои пальцы безуспешно пытались справиться с чужой рукой.