Дневники вампира: Пробуждение - Лиза Смит

Стефан проигнорировал все протесты, продолжая не сводить с нее глаз, светящихся как зеленый лед на дне глетчера. Но смотрел он не на Елену, а сквозь нее, в какую-то невообразимую даль.

– Лежа той ночью в постели, я вопреки всему надеялся, что Катрина ко мне придет. Мне уже пришлось заметить в себе некоторые перемены. Я лучше видел в темноте, и слух обострился. Я чувствовал себя сильным как никогда, полным какой-то стихийной энергии. И еще я был голоден. Такого голода я даже никогда себе не представлял. За обедом выяснилось, что обычные еда и питье меня не удовлетворяют. Я просто не мог ничего понять. А затем увидел белую шейку одной из служанок и понял в чем дело. – Стефан с шумом втянул в себя воздух, его потемневшие глаза казались измученными. – Той ночью я изо всех сил сопротивлялся голоду, хотя на это потребовалась вся моя воля. Я думал о Катрине и молился, чтобы она ко мне пришла. Молился! – Он испустил краткий смешок. – Если тварь вроде меня может молиться.

Ладони Елены занемели под его цепкими пальцами, однако она терпела, стараясь вселить в него уверенность.

– Продолжай, Стефан.

Некоторое время складывалось ощущение, что он вообще не может продолжать. Казалось, Стефан забыл о присутствии Елены, словно рассказывал эту историю самому себе.

– На следующее утро потребность еще сильней возросла. Чувство было такое, будто вены высохли и растрескались, отчаянно требуя влаги. Я знал, что долго мне не выдержать. Я прошел в покои Катрины. Я хотел просить ее, умолять… – Тут Стефан осекся. Помедлив, он снова продолжил: – Но Дамон уже был там, ждал у входа в ее комнаты. По нему сразу было видно, что уж он-то потребности не сопротивлялся. На это ясно указывала его пружинистая походка, свечение его кожи. Дамон выглядел самодовольным, как кошка, полакомившаяся сливками. Но Катрины он не получил. «Стучи сколько хочешь, – сказал мне Дамон. – Та старая дьяволица, ее служанка, все равно тебя не пропустит. Я уже попробовал. Может, мы вдвоем ее пересилим?» Я так ему и не ответил. Хитрое и самодовольное лицо Дамона отбило у меня всякую охоту отвечать. Я постучал в дверь, чтобы разбудить… – Тут Стефан запнулся, а затем снова невесело усмехнулся: – Я собирался сказать «разбудить мертвую». – Он опять немного помолчал, после чего все-таки продолжил: – Дверь мне открыла служанка, Гудрун. Лицо у нее было как гладкая белая тарелка, а глаза – как черное стекло. Я спросил, могу ли я увидеть ее госпожу. Я думал, она просто сообщит мне, что ее госпожа спит, но Гудрун перевела взгляд с меня на Дамона. «Ему я не сказала, – ответила она наконец, – но вам скажу. Моей госпожи Катрины нет в покоях. Она сегодня встала пораньше, чтобы погулять в саду. Она сказала, ей требуется побыть одной и серьезно подумать». Я удивился. «Так рано?» – спросил я. «Да, – кивнула Гудрун. А затем сурово взглянула на нас с Дамоном. – Вчера вечером моя госпожа не на шутку расстроилась, – многозначительно сказала она. – И всю ночь проплакала». Как только она это сказала, меня охватило очень странное чувство. Не просто стыд, не просто горе от того, что Катрина так сильно расстроилась. Нет, скорее это был страх. Я начисто забыл про голод и слабость. Даже забыл про смертельную вражду с Дамоном. Мне стало совершенно ясно, что Катрину необходимо как можно скорее найти. Повернувшись к Дамону, я сказал, что нам требуется ее отыскать, и, к моему вящему удивлению, он лишь с серьезным видом кивнул. Мы начали осматривать сад, окликая Катрину по имени. Я прекрасно помню, как все выглядело в тот день. Солнце уже освещало высокие кипарисы и сосны. Мы с Дамоном торопливо бродили среди деревьев и кричали. Мы все продолжали ее звать.

По-прежнему не отпуская пальцев Стефана, Елена почувствовала, как все его тело подрагивает. Дышал он прерывисто и неглубоко.

– Мы уже почти добрались до дальней окраины сада, когда я припомнил одно место, которое Катрина очень любила. Оно располагалось чуть дальше, за невысокой стеной, рядом с лимоном. Я начал искать ее там, то и дело окликая. Однако, приблизившись к лимону, я перестал кричать. Я почувствовал… почувствовал страх… и еще ужасное предчувствие. И я знал, что не должен… не должен туда идти…

– Стефан! – воскликнула Елена. Теперь он делал ей очень больно, изо всей силы сжимая пальцы. Дрожь в его теле все нарастала, превращаясь в настоящие судороги. – Стефан, пожалуйста!

Но Стефан, казалось, ее не слышал.

– Все было… все было как в кошмаре… все происходило мучительно медленно. Я не мог двинуться с места… и все же мне пришлось. Я должен был идти дальше. С каждым шагом страх все нарастал. Я уже чуял запах. Запах горелого мяса. Я не должен был туда идти… я не хотел это видеть…

Голос Стефана сделался громким и настойчивым, а его дыхание вырывалось неровными хрипами. Зеленые глаза были широко распахнуты, как у испуганного ребенка. Елена держала в своих руках его крепко сжатые кулаки.

– Стефан, Стефан, все хорошо. Ты не там. Ты здесь, со мной.

– Я не хотел это видеть… но ничего не мог поделать. Там было что-то белое. Что-то белое под деревом. Не заставляй меня на это смотреть.

– Стефан, Стефан, посмотри на меня!

Однако Стефан не слышал ее. Слова сжимали его горло, подобно страшным спазмам, словно он не мог их контролировать, не мог вовремя выталкивать их из себя.

– Я не могу подойти еще ближе… но все-таки подхожу. Вижу дерево, невысокую стену. И белое. За деревом. Белое с золотом. И тогда я понимаю, понимаю… и двигаюсь туда, потому что это ее платье. Белое платье Катрины. Я обхожу дерево, вижу белое на земле… и вот страшная правда. Это платье Катрины… – тут в голосе Стефана послышался невообразимый ужас, – но самой Катрины там нет.

Елена вдруг ощутила холодок, словно нырнула в ледяную воду. Кожа покрылась мурашками. Девочка попыталась заговорить, но не смогла. Стефан продолжал рассказывать, как будто тем самым он мог отогнать подступивший ужас.

– Катрины там нет. Я думаю, может, это просто шутка, но платье лежит на земле, и оно полно пепла. Совсем как пепел в очаге, только распространяющий запах горелого мяса. Ужасно воняет. От этого запаха меня тошнит, и я совсем слабею. Рядом с рукавом платья белеет лист пергамента. И на камне, тут же на камне лежит кольцо. Кольцо с голубым лазуритом, кольцо Катрины. Кольцо Катрины… – Внезапно Стефан ужасным голосом вскрикнул: – Ах, Катрина, что же ты наделала!. – Затем он упал на колени, отстраняясь от Елены и пряча лицо в ладонях.

Елена держала Стефана за плечи, пока он бился в выворачивающих душу рыданиях.

– Катрина сняла кольцо, – прошептала она. – Она оказалась под солнцем без кольца.

Хриплые рыдания Стефана все продолжались, пока Елена прижимала его к широким юбкам голубого платья, гладя сотрясающиеся плечи. Она бормотала какую-то бессмыслицу, рассчитанную на то, чтобы его утешить, отгоняя свои собственные страхи. Вскоре Стефан немного утих и поднял голову. Его голос по-прежнему звучал хрипло, но было очевидно, что он уже пришел в себя: