Нечаянно невеста (СИ) - Зинаида Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Элла, прекращай! — я сам не заметил, как оказался в кабинете.
Элла вскочила и удивленно на меня уставилась, она явно не ожидала, что я буду подслушивать под дверью.
— Ааа, Ваааня! — Элла пришла в себя. — Прекрасно! Все участники спектакля в сборе. — девушка перевела взгляд с меня на Аню. — Неприятно, когда твоя жизнь в чужих руках? Вот и мне было хреново, когда ты влезла в наши с Ваней отношения. Но теперь ваш брак летит к чертям! Там ему и место! Кровосмешение, знаете ли не приветствуется среди нормальных людей.
— Что это значит? — отец побледнел и встал из-за стола, подошёл к Элле. — Какое кровосмешение?
Аня смотрела на Эллу с ужасом, в лице ни кровинки, мне хотелось обнять жену, спрятать от этого сумасшествия, которое устроила Элла, но внутри меня уже зародился страх, предчувствие чего-то неминуемого, беды. Я почти физически ощутил, что должна сказать Элла. Мозг не знает ещё информации, но тело уже догадалось, что рассыпается радость и счастье, разлетается по ветру, как сухая листва. И остановить это невозможно.
— Лев Петрович, поздравляю, Анна ваша дочь! — Элла практически выплюнула эти слова. — Если нужны доказательства, то агентство, которое раскопало всё, выдаст вам документы, фотографии. Всё, что хотите.
Я смотрел на Аню не отрываясь, не в силах поверить в слова Эллы. А Аня смотрела перед собой, словно не видя ничего и никого.
— Аня, это скорее всего враньё, — я попытался подойти ближе к жене, — с чего вдруг такие выводы? Нужно всё проверить, сейчас это не проблема.
Аня меня словно не слышала, она наклонила голову вниз и я увидел, что слёзы закапали на пол. О, Боже! Подлетел в секунду и обнял, прижал к себе, а Аня испуганно забилась в руках, пытаясь выскользнуть.
— Это правда… правда, Ваня, — она словно в бреду повторяла эти слова и боролась со мной.
Выпустил жену, она сначала отбежала к окну, а потом метнулась к отцу, который медленно оседал на пол у стола. Это какой-то кошмарный сон! Ничего не понимаю и хочу проснуться!
Словно дежавю — Аня рядом с отцом, а я вызываю скорую помощь. Только теперь мне хуже в тысячу раз.
50. Анна
Только, когда я уже была в машине, по пути в клинику, меня перестало трясти, первый шок отпускал, но от этого только тяжелее. Теперь я чувствовала. Разбитое сердце, так иногда говорят, а мне казалось это напыщенным выражением, нереальным. Ага, нереальным, очень даже реально ощущать, как внутри все рассыпалось и жжет острыми осколками, вытряхнуть нельзя и собрать тоже. Все разбито.
И эти колючие куски нужно переварить, растереть, не знаю, что с ними делать, чтобы перестало быть так плохо. Знала, что может быть, если всплывет тайна моего появления в доме, но произошедшее оказалось в сто раз страшнее. Я боялась брака по договору, а, оказалось, что этот месяц был самым счастливым за всю мою жизнь.
И от этого ещё хуже. Сначала я поняла, что потеряла любимого человека, а потом меня придавило мыслью, что жила с братом!
Я своим молчанием привела к этому, сразу нужно было признаться Льву Петровичу, сказать про записку и, вообще, про всё. Как теперь смотреть ему в глаза. Ему? Отцу? Боже, мой мозг, похоже частями осознает всё! Не буду думать, не буду! Вдруг Элла все придумала? Это сомнительно, придумать такое — это слишком даже для брошенной и оскорбленной женщины.
В клинику приехали довольно быстро, процедура оказалась простой и недолгой. Удивительно, как легко стало узнать такие важные вещи, как родство. По дороге домой поймала себя на мысли, что хочу, чтобы анализ был отрицательным. Поняла всю мою наивность в желании найти родителей. Этого хотела маленькая девочка внутри меня, а взрослая женщина хочет сейчас совершенно другого.
Взрослая женщина молится, чтобы муж не оказался братом, чтобы отцом был кто угодно, но только не Лев Петрович. И, теперь, я согласна никогда не узнать, кто мои родители, лишь бы… лишь бы Ваня мог меня обнять. Слезы жгут глаза, невозможно их удержать, я пыталась додержаться до приезда и не рыдать при Романе, но это выше моих сил. Мне так плохо, так горько, что я практически вою, уткнувшись в ладони и наклонившись к коленям.
Наверное так плачут, когда теряют кого-то, расстаются навсегда. Слезы просачиваются сквозь пальцы и стекают по тыльной стороне ладони прямо в рукава тонкой кофты, я никогда так не плакала, словно открыли плотину и теперь пока все не выйдет, я не смогу остановиться.
Роман мельком взглянул на меня в зеркало и просто протянул назад пачку бумажных платков. Я дрожащей рукой взяла их, но открыть не смогла — так меня трясло от рыданий. Чувствую, что машина остановилась и Роман вышел. В голове гул от собственного воя, глаза залиты слезами и не видят нормально, все размыто. Я начинаю икать от дикого напряжения в груди и животе, дергаюсь и рыдаю, могу даже представить, как это выглядит по стороны, зрелище явно непритязательное, а мне плевать совершенно. Мне это безразлично.
Дверь задняя открывается и рядом садится Роман, вынимает платки из пачки, молча вытирает мне лицо, руки. Не сопротивляюсь, пик моей истерики пройден, слез все меньше, как и сил выть и плакать, просто икаю и всхлипываю, глядя на свои руки на коленях. Мне хочется лечь на бок и уснуть, я истощена морально, вымотана и очень несчастна.
Слышу шипение воды — Роман открыл бутылку минералки и наливает в стакан, протягивает мне, молча, но смотрит на меня внимательно, словно боится, что в обморок упаду или ещё чего пострашнее. Вода охладила меня, я пью жадно, будто слезы забрали литры воды из моего организма. Всхлипываю и тихонько ложусь на сиденье, поджав ноги и уложив голову на маленькую подушку возле дверцы. Меня клонит в сон.
— Иван Львович, она спит. — слышу сквозь сон голос Романа и в следующее мгновение чувствую свежий воздух у моей головы. Поворачиваю голову и вижу напротив глаза Вани, он присел на корточки возле машины и теперь смотрит на меня, он очень близко, его хмурые брови так и хочется разгладить.
Тяну руку к мужу и, вдруг, память затапливает меня бурным потоком, я вспоминаю, что сегодня произошло, я вспоминаю,
