Невинные - Тея Лав

– О, боже. – Я притягиваю Мадлен к себе. – Как мама с этим справилась?

– Плохо. Она начала возвращаться к жизни только сейчас. Ты видишь ее возвращение. – Мадлен дарит мне ободряющую улыбку.

Не могу представить, как им удалось это пережить. Но это все осталось в прошлом. Люди должны двигаться дальше. Выходит, моя мать была отчасти права. Но это не может оправдывать ее неприязнь.

– Тебе когда-нибудь приходилось стрелять в …ну движущиеся предметы? – Это глупый вопрос, но мне ужасно хочется знать о ней абсолютно все.

– Ты имеешь в виду людей? – Мадлен веселится. – Никаких перестрелок. Только по бутылкам, ну и однажды я случайно подстрелила скворечник. Все птички остались живы, потому что никого дома не было.

Приходит моя очередь зайтись от смеха. Я нависаю над Мадлен, которая лежит подо мною, робко улыбаясь.

– Ты любишь пушки, Жан-Клода Ван Дамма и слушаешь сладкоголосых мальчиков. Какая вы разная, мисс Ланкастер.

– Это еще не все мои достоинства. – Мадлен легко освобождается и оставляет меня одного на кровати.

– Куда ты?

– Будь здесь, я сейчас. – Мадлен выскакивает из комнаты, громко стуча босыми ногами по полу.

Я поднимаюсь с кровати и подхожу к шкафу. Снизу доносятся бормотание Мадлен и звон посуды. Недолго думая, я беру в охапку большую стопку комиксов и раскладываю их по полу.

– Ты решил заняться этим сейчас?

Мадлен удивленно смотрит на то, как я пытаюсь заняться делом. Это не просто, как я думал. В одной ее руке тарелка с печеньем, в другой – какая-то банка.

– Да, а что?

– А то, что на часах одиннадцать ночи. – Она садится рядом со мной на полу и ставит содержимое рядом. – Это мое рождественское печенье. С арахисовым маслом будет вкуснее.

Я не успеваю ничего ответить, так как Мадлен запихивает мне в рот свою стряпню.

– Боже, как вкусно…– с набитым ртом говорю я.

– Точно? – Мадлен прищуривается.

– Ты сомневаешься?

– Нет. Уж в чем в чем, а в своем печенье я уверена, – гордо заявляет она.

Чем больше я жую печенье, тем больше чувствую удивительный вкус. Хотя, если бы даже она подала мне сожженную булочку с тыквенным вареньем, которое я ненавижу, мне бы и это показалось восхитительно вкусным. Потому что это приготовила Мадлен. Но печенье и впрямь вкусное.

– Мне повезло. Когда мы поженимся, я буду питаться домашней пищей.

– В этом не сомневайся. – Мадлен запихивает себе в рот печенье с огромным количеством масла и чмокает меня, отчего наши губы слипаются от сладкого.

– Давай так, – предлагаю я. – Ты будешь меня кормить, а я буду раскладывать. Есть определенные критерии?

Мадлен кладет мне в рот очередную порцию и потирает ладони.

– Сначала компании, потом года, выпуски, герои, истории по частям. Все просто.

Я чешу затылок, от чего Мадлен смеется.

– Стайлз, уже поздно. Ты действительно хочешь заняться этим сейчас?

– А что есть другие предложения? – Я бы с удовольствием отбросил комиксы и занялся чем-то поинтереснее.

Мадлен закатывает глаза.

– Хм, тогда мне нужно поменять трусики. Если ты не заметил, те, что на мне не очень привлекательные.

– Ты шутишь? Я видел Микки Мауса на них. А какого парня не возбудит девушка в розовых трусиках с Микки Маусом?

Мадлен снова смеется и, сунув мне в рот печенье, ложится на пол, положив голову на мои колени.

– Сначала займись комиксами.

Я тяжело вздыхаю и принимаюсь перебирать журналы.

– Ко мне приехал брат, – начинаю я. – Мамин племянник. Сын ее родной сестры. Он ходячая катастрофа и я не знаю, как надолго он задержится. Его выперли из Колумбийского, и тетя Роза просто избавилась от него на время.

– Ого. – Мадлен удивленно вскидывает голову. – Это с ним ты был вчера в пиццерии?

– Откуда ты знаешь? – Меня это немного настораживает. Что там увидела Мадлен? Ведь с нами была Кирстен.

– Ну, я гуляла с Айком и заметила вас неподалеку. Вы почти сразу уехали, вместе с Кирстен Адамс.

Я хмурюсь.

– Сразу после того как я оставил тебе подарок, мы с Максом заехали перекусить. Там оказалась Кирстен. Она моментально запала на кузена, поэтому уже на улице представилась, чуть ли не моей лучшей подругой. А потом мы ее подвезли до дома.

– Стайлз, ты не должен передо мной отчитываться. – Мадлен приподнимается на локтях. – Печенька.

Я открываю рот, и уже жуя, спрашиваю:

– Ты ведь ничего такого не подумала?

Она задумывается, а затем, робко улыбнувшись, отвечает:

– Всего на секунду. Но тут же передумала.

Я откладываю в сторону комиксы и беру Мадлен за руку. Она устраивается на моих ногах.

– Мне никто не нужен.

– Я знаю.

– Давай не будем спать всю ночь? Когда тебе на работу?

– Через пару дней. Но мы вновь уснем под утро, и сомневаюсь, что мама во второй просто поговорит с нами о защите.

Я усмехаюсь.

– Обещаю, в этот раз я смоюсь до семи утра.

– Хорошо, – немного подумав, соглашается Мадлен. – Ты продолжай. Я за молоком.

Она снова убегает вниз. Оглядевшись, я перемещаюсь ближе к столу, который находится близко от противоположной стены. Уперев ноги о стену, я прислоняюсь спиной к компьютерному столу.

Когда Мадлен заходит в спальню, я протягиваю ей руку.

– Иди сюда.

Она ставит стакан на стол и подходит ко мне.

– Залезай на мои ноги. Прямо сюда. – Я указываю на свои высоко поднятые голени.

– А ты меня точно удержись? – с сомнением интересуется она.

– Давай, забирайся.

Мадлен больше ничего не говорит и взгромождается туда, куда я просил. Под ее весом мои ноги немного опускаются.

– Так я садил Ханну, когда она была еще совсем маленькой.

– Думаю, мой вес намного отличается от ее веса.

– Не сказал бы.

– Тогда либо я больная дистрофичка, либо Ханна была очень толстой.