Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России - Николай Кудрявцев

Все же часть войска Япанчи вырвалась из окружения и ушла в острог к Арску. Князь Александр Борисович Горбатый принял решение не оставлять в тылу никаких татарских сил. Он предпринял поход к Арску и 6 сентября 1552 г. взял острог, полностью уничтожив войско Япанчи. Затем отряд Александра Борисовича буквально прочесал весь тыл русских войск до самого впадения Камы в Волгу, очистив эту территорию от всех вооруженных отрядов татар. После этого князь расставил везде сторожевые заставы, а главное — собрал у местного населения огромные запасы продовольствия, так необходимого для русской армии. В операции по «зачистке тыла» было задействовано 45 тыс. русских ратников и стрельцов. При этом, Иван Васильевич выделил для этих целей самые боеспособные силы, оставив для наблюдения за стенами Казани менее подготовленные войска. Этот риск полностью оправдал себя. Тыл был полностью обезврежен, а казанцы не сумели воспользоваться благоприятной возможностью совершить вылазку.

Осада Казани продолжалась. Город со всех сторон был окружен фортификационными осадными сооружениями и постоянно подвергался артиллерийским бомбардировкам. Одновременно из ранее сооруженных траншей под руководством «немчина именуема Розмысл» велись работы по подкопу к стенам города и закладке в эти подкопы пороховых зарядов. В первых числах сентября Иван Васильевич приказав «порушить путь к воде», которая поступала в город по тайному источнику у Муралеевых ворот. Место источника указал казанский мурза Камай. 4 сентября русские произвели сильный взрыв из подкопа, который скрытно велся десять дней. С помощью этой диверсии Иван Васильевич «отнял» у казанцев воду, что сильно подорвало моральный дух осажденных. Тогда же, в ночь с 3 на 4 сентября, перед Арскими воротами была собрана деревянная башня высотой 12,5 м с тремя ярусами. На ярусах были расположены 10 пушек для прицельной стрельбы за стены. Казани и 50 ручных пиищалей для отражения конницы и пехоты противника в случае вылазок из крепости.

Однако изнемогавший от осады город, при почти полном отсутствии артиллерии, не сдавался. Казанцы быстро исправляли разрушенные стены, вдвигая в бреши деревянные срубы, наполненные землей. Они опускали перед воротами металлические заслоны, предохранявшие их от артиллерийского огня, не прекращали частые вылазки, мешая русским войскам приближаться к стенам. Лишь к 30 сентября удалось продвинуть туры ко всем воротом и расставить их по всему рву вдоль стен. Между стенами и турами оставался только один ров шириной в 6 и глубиной 14 метров. 30 сентября был произведен второй сильный подрыв порохового заряда, заложенного в яме непосредственно у Арских ворот. Он должен был отвлечь внимание защитников города и позволить приблизиться русским войскам непосредственно к воротам. Взрыв был такой силы, что, когда казанцы опомнились, стрельцы успели занять башню и часть стены у Арских ворот. Татары предприняли попытку выбить русских, но были отбиты.

1 октября русская осадная артиллерия в упор сбила весь участок стены у Арских ворот, а саперы засыпали в нескольких местах рвы землей и лесом. Под стенами были прорыты два новых подкопа, куда заложили 240-пудовые пороховые заряды. Рано утром 2 октября начался общий штурм города. Сигналом послужили два страшных взрыва с интервалом в 1 минуту. В стенах образовались большие проломы, куда бросились десятки тысяч русских ратников. Казанцы оказали мужественное сопротивление превосходящим силам русских войск и были даже моменты, когда они переходили в контратаки. Овладев стенами, русские встретили не менее ожесточенное сопротивление на улицах и в домах города. К концу дня русские войска взяли второй пояс обороны Казани — внутреннюю ограду, где заперся хан с гвардией. Хан Ядигер-Мухаммед был взят в плен, а «ратных людей за их измены» Иван Васильевич приказал «избити всех». «А побито их во граде толико множество лежаша, яко по всему граду не бе где ступати не на мертвых; за царевым же двором, где на бегство предалися ис стен градских, и по улицам костры мертвых лежаша, и по Казань реку, и в реке, и за рекою по всему лугу мертви погани лежаша»[372]. Оставшиеся в живых женщины и дети были розданы русским воинам так, что «у всякого человека русского полон татарский бысть». Назначив наместником ханства князя Александра Горбатого, Иван Васильевич 12 октября 1552 г. приказал войску двигаться в обратный путь. Война была закончена.

С падением Казани вооруженная борьба Московского государства в Среднем Поволжье не завершилась. В начале 1553 г. в Казанской земле началось массовое восстание населения за восстановление государственности и ханской власти. Во главе восстания стоял бывший сотский голова Мамыш-Берды. Восставшие предприняли попытку пригласить на ханский престол мурзу Мухаммеда, сына ногайского правителя Исмаила. Восстание представляло для Москвы серьезную угрозу, так как Турция и Крым не отказались от своих планов создания широкой коалиции против Московского государства. Российской дипломатии в этих условиях важно было не допустить объединения своих противников, используя существующие между ними противоречия.

Получив известие о приглашении восставшими на казанский престол Мухаммеда, Иван Грозный направил посольство к ногайскому князю Исмаилу с предложением возвести на астраханский престол его ближайшего родственника Дервиша. Рассчитывая на поддержку Москвы, Исмаил категорически запретил своему сыну принимать предложение казанских людей стать новым ханом. Однако отказ Исмаила от участия в коалиции против Московского государства не отражал намерений всех ногайских мурз. Летом 1553 г. Исмаил не смог помешать избранию сына своего брата Юсуфа мурзы Али-Акрама на казанский престол. Вскоре новый казанский хан со значительным ногайским войском прибыл в свою новую столицу город Чалым в 160 км от Казани вверх по течению Волги.

В 1553–1554 гг. Москва предприняла карательные экспедиции против восставших. На какое-то время восстание было локализовано, но летом 1554 г. оно вспыхнуло с новой силой. Помощь казанскому хану оказывали астраханский хан Ямгурчей, крымский хан Девлет-Гирей, Турция и некоторые ногайские мурзы. В сложившейся ситуации Иван IV решил не медлить с подчинением Астраханского ханства. Весной 1554 г. русские войска спустились на судах по Волге к Астрахани, изгнали хана Ямгурчея и посадили своего ставленника хана Дервиш-Алея. Однако действия Москвы привели лишь к обострению ситуации в Ногайской Орде и консолидации всех антимосковских сил. Девлет-Гирей осенью 1554 г. стал готовить объединенный поход на Астрахань. Москва, тем временем, в результате успешного посольства Андрея Щепотьева в 1553–1555 гг., заручилась поддержкой против Крыма черкесских князей. В результате, вместо похода на Астрахань, Девлет-Гирей вынужден был в 1554 г. идти «на черкас». Дальновидная политика поддержки сил, враждебных Крыму была серьезной удачей русской дипломатии.

В 1555 г. Девлет-Гирей предпринял все же давно ожидаемый поход на Русское государство, который закончился поражением русских войск под командованием Ивана Васильевича Шереметева. В июне 1555 г. Иван Грозный направил 13-тысячное русское войско к границам Крымского ханства, чтобы угнать у крымчан лошадей, которые паслись на «Мамаевых лугах». Большим полком командовал И. В. Шереметев, передовым, окольничий Алексей Данилович Басманов, а сторожевым — Дмитрий Михайлович Плещеев. Нападения крымского хана в этом году в Москве не ждали, полагая, что хан занят войной с черкесскими князьями.

Войска прошли город Белев на Оке, когда 28 июня к воеводам прискакали от станичного головы Лаврентия Колотовского гонцы Богдан Микифоров и Шемятка с известием, что 19 июня «царь крымский Донец перелез со многими людьми тысяч з двенатцать, а идет к Резанским или Тульским украинам»[373]. В Москву было немедленно отправлено сообщение о приближение крымского хана. Иван IV собрал войска и двинулся к Коломне. Здесь 30 июня царь получил новое известие уже от самого Лаврентия Колотовского, который «сказывал, что ехал до Шабалина перевоза и переехал сакмы[374] многие, тысяч з двадцать на одном перевозе, а шли с телегами; а по иным перевозом людей не сметил потому: спешил с вестью ко царю и великому князю»[375]. В тот же день в Тулу доставили «из Воротынских вотчин языка крымского», который показал, что хан «идучи к Туле, поймал сторожей, и сказали ему, что царь и великий князь идет на Тулу, и крымский царь воротился со всеми своими людьми…»[376]. Иван Васильевич, чтобы «доведаться подленных вестей», послал на встречу хану многочисленные конные разъезды, «подъещиков», а сам «не мешкая» со всеми войсками пошел к Туле.