Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Я почти выигрываю у него вторую партию в шахматы, когда в дверь нашего номера раздаётся требовательный стук.

Глава 28

Мы с Пуном удивленно переглядываемся, затем я иду открывать. За дверью обнаруживается целая делегация: какой-то тип моего роста с нашивками четвёртого курса, лицо которого я почему-то помню смутно, даже несмотря на восстановленную память. Какой-то курьер в форме Августейшей Канцелярии. И ещё пара мужиков в ливреях дома Уиндолл, это я теперь понимаю без подсказок. Спасибо Хлопани.

Делегацию с той стороны порога посещает временный ступор, итогом которого становится обращение сотрудника Августейшей Канцелярии ко мне:

— Баронет Пун?

Поскольку мы оба с Пуном в трусах, а я выгляжу однозначно солиднее, причина его ошибки мне понятна.

— Почти. Мы живём вместе. Но я готов принять всё, что вы имеете сказать либо передать ему. — Специально веду разговор таким образом, чтоб у Пуна было время обдумать ситуацию. Что бы это ни было.

Пун, бесшумно возникший сзади, также в одних трусах, сверкающий жетоном баронета на голой груди, отодвигает меня от двери:

— Я джемадар Пун, господа. Чем могу служить?

— Уведомление о дуэли от Августейшей Канцелярии, баронет. — Курьер протягивает Пуну здоровенный конверт, точную копию того, что в своё время вручали Валери. Дежа вю.

Пун вскрывает конверт и пробегает глазами текст. Меня подмывает заглянуть ему через плечо, чтоб тоже быть в курсе всего, но я внимательно слежу за странной делегацией.

— Господа. Именем Её Августейшества, я вынужден вас задержать до дальнейшего выяснения обстоятельств, — отстранённым спокойным тоном говорит Пун, тщательно сворачивая бумагу и засовывая её за своей спиной за тесёмку своих трусов. — Вы все арестованы. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной и сложите руки на затылок. Все без исключений.

Второй ступор посещает делегацию менее чем за минуту, команду Пуна никто выполнять не спешит.

— Три. Два. Один. — Бесстрастно отсчитывает Пун.

В каком-то смысле, ситуация для нас с ним многократно отработанная, поскольку и его слова, и весь ритуал укладываются в процедуру действий досмотровой группы при задержании каравана.

Если бы Пун досчитал до ноля, нужно было бы не церемониться. Счёт до единицы означает, что задерживать всех надо живыми.

И мы начинаем действовать.

Курьер открывает рот, чтоб что-то сказать, но Пун, как стоящий ближе, уже бьёт его кулаком в живот, заставляя скрючиться. У курьера на боку — какая-то церемониальная сабля. Пун одним плавным движением достаёт её из ножен и приставляет кончик клинка к горлу четверокурсника.

Я за это время, пользуясь преимуществом в росте, дотягиваюсь пяткой до груди одного из «ливрейных» Уиндолл, который после этого отлетает к противоположной стенке. К последнему оставшемуся на ногах участнику делегации просто делаю шаг, оказываясь вплотную, и кладу ладонь на его руку, которой он судорожно лапает свой церемониальный клинок в ножнах:

— Даже не думай, — говорю, глядя ему в глаза.

По глазам вижу, что о сопротивлении он и не думает, будучи откровенно испуганным.

Зафиксировав всех моими аксельбантами, которые скоро от такого использования грозят превратиться в растрёпанные шнурки, Пун чешет за ухом:

— Худой, а как отсюда комендачей звать? Должен же быть способ?

— Комендачей никак, потому что комендачей тут нет. Трубачи Декана здесь, — отвечаю, высовываясь в окно и активирую пирошашку. С которыми теперь не расстаюсь вообще.

Трубачи появляются рысью через пару минут. Вначале — под нашими окнами, потом — поднявшись к нам. Мы к этому времени уже одеты, при всех регалиях, я чётко проинструктирован Пуном на предмет любых дальнейших действий. Отдельно Пун осветил шёпотом мне на ухо причины такой своей неадекватной реакции на письмо и курьера. Что меня здорово успокоило.

— Господа, прошу вас пригласить сюда господина Декана. — Вежливо кивает патрулю Пун и на ухо старшему сообщает основания.

Один из патрульных рысью исчезает из поля зрения, а оставшаяся пара вместе с нами караулит делегацию.

Декан появляется через пятнадцать минут. Видимо, он был у себя.

— Господин контр-адмирал! Задержана организованная группа, предъявившая поддельные либо несоответствующие предписания Августейшей Канцелярии! — картинно козыряет Пун и в двух словах излагает суть дела. — Мой точный статус отношений с Её Августейшеством — Личный Соратник. Никак не вассал. Данная бумага составлена без учёта объективных реалий, стало быть, является подделкой. — Пун протягивает Декану письмо, которое в самом начале беседы размещал за тесёмкой трусов, ввиду отсутствия другой одежды.

Декан пробегает письмо по диагонали и вопросительно смотрит на Пуна:

— Могу глянуть на статус соратника?

Пун демонстративно бережно снимает с груди свой жетон, поворачивает его аверсом вверх, подаёт Декану и тычет пальцем в какую-то маленькую приписку в нижней части бляхи. Декан только удивлённо поднимает бровь.

— Господин Декан, я бы не хотел беспокоить Соратницу из-за рутинных мелочей, не разобравшись в ситуации до конца. — Продолжает Пун. — Прошу Вашего содействия в разбирательстве, как уполномоченного лично Её Августейшеством на любые действия на территории данной части…

После недолгого разбирательства с участием лично Декана, проведённого на территории узла связи, выясняется следующее. На дуэль Пуна вызывали из-за маркизы Уиндолл. Оказывается, один из её кавалеров, этот самый тип с четвёртого курса, случайно видел наши экзерции с навозом, когда маркизу принудили заниматься, как всех.

Хотя он и не должен был видеть.

У него был амулет связи, сопряжённый с такими же у кого-то в Доме маркизы. Желая набрать очки и облегчить себе сватовство к ней в будущем, четверокурсник вызвал Дом маркизы, обрисовав её родне ситуацию.

Семья, в свою очередь, срочно продавила нужное решение через Августейшую Канцелярию, нажав на нужные рычаги.

Что-то лично у меня Августейшая Канцелярия после всего этого начинает вызывать ощущения проходного двора. Где всё продаётся и покупается.

Представители Дома Уиндолл, взяв в охапку представителя Канцелярии с нужным эдиктом, поспешили к «Заказчику» процесса — к этому самому четверокурснику. Который, будучи уверен в личной подготовке, решил своими руками призвать «обидчика» — Пуна — к ответу, заодно набирая в глазах родни маркизы так нужные ему для сватовства очки (сам четверокурсник происходит из знатной, но бедной семьи, и сватовством хотел решить сразу две проблемы).

Пройти посторонним на территорию колледжа также помог этот самый четверокурсник.

На их общую беду, Пун имеет крайне необычный статус. И более чем скромный характер, поскольку об этой детали не рассказывал даже мне.

— А чего было трепаться? — пожимает плечами Пун, глядя по очереди на меня и Декана. — Когда меня на правдивость проверили, Ей стало неудобно. А извиниться было нужно… Разговор о племяннице не сложился, ну, вы помните. От всего остального я сам отказался. Вот и стал Соратником… ей это вообще ничего не стоило, но жест-то красивый.

Мы с Деканом синхронно киваем. А я думаю, что мне интересно, чего ещё я не знаю о своём скромном друге.

В принципе, всё логично. Если бы Пун, получив статус Соратника, занялся торговлей, финансами, либо как-то иначе пытался бы перераспределять в свою пользу любые куски государственного пирога, подобно Александру Даниловичу Меньшикову при Петре Первом, тогда о нём стало бы известно моментально. Но Пун скромно вернулся на границу, дальше тянуть лямку. А всех изменений у него — только звание джемадара вместо хавилдара, которое, впрочем, им лично более чем заслужено.

— В общем, бумагу составлял явно кто-то не знающий реального положения вещей. И моего статуса в Едином Реестре. — Завершает Пун, показывая пальцем на опус Канцелярии, который держит в руках Декан.