Девушки для утехи - Ги Де Кар

– Я в этом уверена. Он не так строг, как думают те, кто его не знает. Ты здесь останешься на ночь.

– Мне бы этого так хотелось! А это возможно?

– Наша настоятельница, несомненно, согласится. Я ей скажу, что ты хочешь до своего замужества провести с нами немного времени. И, я думаю, это действительно так. Она скажет, что это прекрасная мысль. Только я тебя предупреждаю: у нас нет отдельной спальни, тебе придется спать в общей спальне. Наверняка мы проведем эту ночь вместе, в одной и той же комнате, в последний раз. Как когда-то, помнишь? Нам никогда не удавалось уснуть, если мы не были рядом.

– Спасибо за все то, что ты для меня сделала, Элизабет!

– Я еще ничего не сделала… Но этой ночью я буду просить святого Жозефа. Я уверена, что завтра утром он найдет возможность передать мне волю Господа… Он, как наш Певец, великолепный дипломат. Ты не ужинаешь сегодня вечером с Джеймсом?

– Нет.

– Меня это устраивает.

– Мне ужасно не хотелось бы возвращаться на улицу Фезандери…

– Ты права. Несмотря на то, что этот жалкий субъект сказал тебе, что вернется только к утру, чтобы получить то, что он называет «выкуп», я бы остереглась это делать. Я предпочитаю оставить тебя под нашей защитой. Никто не придет сюда, чтобы досаждать тебе, а если кто-то позволит себе это, то мы станем настоящей маленькой армией, чтобы тебя защитить. Ты еще не знаешь наших стариков: если сказать им вечером, что их большому другу Аньес, которая баловала их в каждый свой приход, грозит большая опасность, они вновь обретут силы, чтобы тебя защитить. И если действительно дело будет плохо, я бы, не колеблясь, подключила ударную бригаду «несчастных» под руководством Кавалериста.

Прозвенел колокол.

– Время ужина, – сказала Элизабет. – Все ужинают здесь рано: старики чем-то похожи на детей. Они нуждаются в длительном отдыхе.

Подъем был также ранним. По окончании утренней мессы Элизабет спросила у сестры:

– Как давно ты не причащалась?

– С того дня, как познакомилась с этим негодяем.

– Господь поступил справедливо, вырвав тебя из его когтей. Теперь я могу тебе сказать, что святой Жозеф отлично справился со своей ролью посредника: его сегодня не накажут. Именно сегодня, в три часа дня, истекает срок, назначенный негодяем?

– Да.

– Тогда послушай меня…

Они долго прогуливались по саду. В противоположность тому, что было накануне в приемной, на этот раз говорила Элизабет. Наконец она сказала:

– Твоя машина перед входом?

– Да.

– Тогда мы поедем вместе в два часа. Ты хорошо меня поняла?

– Меня пугает то, что ты хочешь сделать!

– Мне кажется, что это воля Божья. До самого отъезда ты останешься со мной и поможешь мне в повседневной работе. Я ничего не могу изменить из-за тебя в моем распорядке. Начнем с отделения мужчин. Это даст тебе возможность лучше узнать мои повседневные обязанности. Таким образом, когда ты будешь в Сан-Франциско, ты сможешь в любой момент сказать: «Я знаю, что в это время делает Элизабет: она ухаживает за «постоянными», пытаясь время от времени обрадовать отца Константина игрой в домино и восхитить его великолепным «дубль-восемь»… Ты же, как только устроишься, напишешь мне большое письмо, в котором не упустишь ни одной подробности, опишешь час за часом. Таким образом, занимаясь стариками, я смогу сказать себе: «В этот момент Аньес готовит завтрак. Затем она идет за покупками…» Возможно, даже я смогу сказать себе однажды: «Она, наверное, читает молитву своему ребенку». Не думаешь ли ты, что этот двойной обмен мыслями, для которого расстояние ничто, будет для нас самым лучшим способом постоянного контакта? Твои заботы станут моими, мои молитвы станут твоими. Мы останемся близнецами. Пойдем в больницу.

Устроившись в большом кресле в гостиной, месье Боб испытывал некоторое волнение, несмотря на внешнее спокойствие. С самого утра он спрашивал себя, должен ли он позволить Аньес прийти на условленную встречу первой, тогда как он придет с небольшим опозданием, что было для него несвойственно. Затем он подумал, что такую большую сумму, которую он потребовал, будет найти не просто, в любом случае, никому не хотелось бы с ней безропотно расстаться. Как же будет действовать в данном случае американец? Вояка, морячок, наверное понимает что-то в бизнесе, так как он выкладывает деньги. Но способен ли он применить силу, полагая, что одних лишь угроз будет недостаточно?

Месье Боб не очень в это верил. Он считал, что американец побоится скандала. А Аньес будет скрывать до последнего, что она всего-навсего уличная девка. Тем не менее, он не исключил возможности появления Джеймса. Он представил его, входящего с Аньес: правая рука в кармане куртки, сжимающая рукоятку револьвера, левая – об руку его повергнутой в трепет невесты. Боб подумывал прийти с приятелями, но тогда нужно будет отдать каждому кругленькую сумму, и к тому же Боб любил все делать сам.

Все хорошо взвесив, он решил, что ему нечего бояться скандала. Но все же, если он и разразится, лучше быть на месте первым: так не рискуешь попасть в ловушку. И будет достаточно времени, чтобы подготовиться и быть начеку…

Таким образом, за час до назначенного времени Боб устроился в своем любимом кресле с заряженным пистолетом в кармане. Он сел так, чтобы видеть входящих и в случае неожиданного нападения разрядить в незваных гостей пистолет. Если даже дело дойдет до суда, то он ничем не рискует, действуя в пределах самозащиты.

Этот час ожидания показался очень долгим для месье Боба, привыкшего видеть своих женщин, да и всех остальных, подчиняющимися его желаниям. Поэтому он ощущал досаду, которая, вместе с легким беспокойством, вызывала в нем чувство злости.

Он выпил подряд два стакана виски. Это напомнило ему тот вечер, когда погибла Сюзанн: разве они не пили вместе, чтобы она умерла, ничего не почувствовав? Сегодня ситуация была совсем другой. Он собирался освободить Аньес другим способом. В то же время ему самому хотелось побыстрее избавиться от нее, так как ему достаточно надоела эта кокетка, которая была недостаточно умна, чтобы продолжать любить своего «покровителя».

Без десяти три. Боб налил себе последнюю рюмку. Сегодня вечером в казино, какой разгул! Весь зал, все казино соберется вокруг него!..

Без пяти три. Боб погасил сигару. Пистолет рядом. Нервы Боба – как натянутая струна.

Часы пробили три. Повернулся ключ в замке, и дверь тихо отворилась. Вошла сестра Элизабет без робости, но и без дерзости, смиренная, но спокойная и уверенная в себе, как будто она собиралась просить для обездоленных. Она окинула беглым безразличным взглядом элегантную обстановку, но ничто не задержало ее внимания. Наконец она увидела мужчину, застывшего в ожидании, которого сразу не заметила. Она смотрела на него ясными глазами, неподвижная и спокойная, со сложенными на груди руками.