Последний штрих - Елизавета Иващук

Ты будешь петь, отдаваться мертвым, и возвращаться в чужой дом, чтобы дурманить себя зельями. Сколько ты сможешь ходить по краю, красавица? Или попытаешься жить иначе... Попытки продлятся целые сутки, правда, Таби? Ты сорвешься и подставишь себя под удар, и к чему это приведет? Я не дам тебе умереть, но ведь прелестная желтоглазая игрушка не верит мне... Такая нелепая паранойя. Поблагодари ее за свой страх и маску, въедающуюся в лицо, за то, каким стало твое безумие.

Глупая девочка, ты слишком долго собиралась начать жить, слишком долго готовилась, и не успела узнать радость. Сознаешь, что это и отравленная при рождении кровь разрушает тебя?

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Здравствуй.

Быть может, в твоих словах есть доля правды, но живой я не совершала ошибок. Видит Бог, в те годы моя игра могла называться совершенной.

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Сейчас твои губы чуть изогнуты, и такие улыбки зовут горькими. Ты так и не поняла, что твой путь, избранный в юности, был неверен. Тебе не помогла даже избирательная память, моя Нелтье. Ты не желаешь признавать эту ошибку.

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Ошибку? Что же я должна была сделать, скажи?

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Ты не можешь ответить на такой простой вопрос, Таби? Прошло больше ста лет... Как же ты нетороплива.

Тебе стоило ослабить волю и хотя бы иногда исполнять свои желания, не убивая их ради великой цели. Ты же ни разу не отступалась от плана, верно? И сломалась, когда он утратил смысл.

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Ты напрасно обвиняешь меня. Я не могла знать, что умру совсем молодой, и не могла рисковать ради минутных прихотей. Ты же все получил из чужих рук, верно? Тебе не понять, но ты и не хочешь...

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Я знаю твою жизнь, твои мысли и страхи. Твои ошибки.

Ты прекрасно поешь, талантлива, и красива, как фантазия, но свою первую ошибку совершила еще ребенком, Кани. Хорошие девочки признают свои промахи, но тебе не разглядеть их.

Ты была так убеждена в том, что нужно отложить радости на потом, сначала отдав все для получения покоя. Для тебя не существовало жизни в случае провала... Тебе стоило помнить о неведомом, Таби. И о том, что нельзя годами изгибать свою сущность без последствий.

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

У меня не было иного пути. Не было. Риск мог бы невозвратно разрушить все, и ты знаешь это.

Я раз за разом переступала через себя, но иной путь был бы неверен. Кто мог предугадать мою смерть? Знай я о ней, жила бы иначе - но я не знала.

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Ты еще не можешь понять, что твоя воля убила тебя, бедняжка. Может быть, не сможешь никогда.

Что ж, жди меня. Сегодня Эльза была тебе милее, но не пора ли передумать?

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Как скажешь.

До встречи.

***

Письмо на газетном листе, написанное по-французски. Сожжено. 17.12.2010.

Здравствуй, любимая.

Нельзя быть шлюхой наполовину... Странно, почему мне вспомнилась эта фраза? Она естественней дыхания, но нравственность - не та область, которая волнует меня.

Я спала с гниющими мертвецами,  тем, кто пугает меня,  безразличными мне созданиями и хрупкой безумной Эльзой... Милая,  мне ли волноваться о чести? И я не делаю этого. Не могу.

Я должна думать о будущем, но сначала позволь рассказать. Ушедший день оказался... странным.

Эльза предложила мне испытать наркотик, заставляющий забыть обо всем, кроме желаний тела, даже боль превращающий в наслаждение. Я никогда не пыталась искать забвения на подобных путях, и мне хотелось попытаться. Звало забвение и бездумное удовольствие, ни разу не испытанное мной. Ты знаешь, что я желала, пока жила, и все еще помню светлые волосы и узкую спину моей Александрин... Она любила меня, но было слишком опасно позволить ей больше, чем молчаливое подобие дружбы. Ты похожа на нее, я знаю, только с тобой можно говорить.  Александрин... Она любила меня, но нельзя доверяться тем, кто однажды был рожден. Я до боли мало помню о ней - лишь мои несбывшиеся желания и ночь после пожара. Она не хотела причинять мне боль, и ей это почти удалось. Почти. И не ее вина, что мы родились слишком рано, в веке, скрывающем свою суть под маской целомудрия.

Ты знаешь, что я не любила Александрин, не могла любить... Всего лишь временами пробуждались желания тела, или хотелось поделиться своей болью и мечтами. Тяжело, но любовь ранила бы сильнее, отдать ее я могла тебе одной - ты безопасна, она же была живой. 

После обращения мои желания исчезли, им не было места в новом мире, заполненном болью. В иные минуты тело получало удовольствие, но это уже не значило ничего.

Лишь сегодня я узнала, что есть путь к перемене. Зыбкий, ненадежный, дорожка блуждающих огоньков, каждый шаг по которой может вести в трясину... Я не решилась бы, но смерть изменила все.

Желания плоти - мелочь, как и пение, и эти строки, и чтение книг, и все же только мелочи греют сердце. Моя жизнь может оборваться через несколько недель, и я не хочу сковывать себя перед смертью. Не хочу и не делаю этого, впервые за многие годы - не освобождение, всего лишь цепь стала длиннее... Но я не стремлюсь к большему, вольная жизнь - для сильных.

Самооправдания. Так нелепо... При жизни они не требовались мне, я не совершала ошибок, хоть В. и утверждает обратное. Он думает, ему можно верить? Нет, едва ли. Обычные насмешки.

Но хватит ненужных пояснений. Я расскажу о сегодняшнем дне, потому что привыкла открывать душу тебе, и не вижу причин для разрыва.

Нибель вел меня к Эльзе, и холод, как прежде, обнял плечи, едва стены убежища остались за спиной. Я спрашивала его о том наркотике; он отвечал. Еще не все решения были приняты, и мои чувства рассеивались, как пыль под ветром.

Эльза встретила нас у порога, ее взгляд казался спокойнее, чем обычно. Мне захотелось сравнить этот визит с прошлым, но я не смогла - мысли путались, наркотики заглушают не только чувства... Я понимаю, что приняв слишком большую дозу, почти теряю разум вне знакомых стен, и жаль, но сейчас нет иного пути.

Эльза ниже меня и родилась позже, но держится так, словно все иначе - ей помогает моя маска и собственный нрав.

Мы прошли в маленькую чистую кухню, где мне еще не приходилось бывать. Дивно-обычная сцена, на секунды разбившая даже холодный дурман - мирное чаепитие,  серебристая таблетка, исчезающая в моем стакане. Такие чистые краски, и ни намека на сверхъестественное.

Я медленно выпила, не чувствуя вкуса, и вопросительно посмотрела на Эльзу. Эффект не был мгновенным, Нибель предупредил меня, но едва ли лисица желала ждать в кухне. Слишком мало места,  слишком много бьющихся вещей.

Мы прошли в комнату. Я позволила ей связать себе руки - мне было все равно, свободны ли они. Апатия стала почти абсолютной, не хотелось даже шевельнуть веками. Я прислонилась к стене и замерла, Эльза бесшумно опустилась рядом, осторожно провела коготком по моей щеке, потом опустилась к губам. Она улыбалась, и по-кошачьи щурила зеленые глаза.

Время шло, и мои мысли изменились. Не знаю, как описать это состояние - я не утратила разум, но все, кроме тела, стало неважным. Смерть... Какая мелочь. Я потянулась к Эльзе, но связанные руки мешали, и кружилась голова; она прижала меня к стене... И ничего не сделала. В те минуты это было невыносимо, а лисица почти смеялась. Я понимала, ей не выдержать долго, но не могла ждать. Не знаю, как разорвала веревки, и не хочу говорить о том, что было дальше... Безумие, но слишком сладкое.  Я могла убить ее, и искалечить себя, и почти сделала это... Нибель остановил бы нас, но он не всегда будет рядом.

И, любимая, мне никогда не было так хорошо. Горячие губы, когти, скользящие по телу, сдирающие кожу полосками, наша кровь, смешивающаяся, стекающая на пол... Не нужно вспоминать... Или я могу повторить еще раз? Пусть сейчас болит все тело, пусть едва удалось заживить лицо, и пришлось возвращаться в чужом плаще на обнаженных плечах, с мокрыми волосами... Я могу умереть, зачем отказывать себе в радостях, пусть и опасных?

После возвращения ко мне пришел В. Я привыкла к боли, но в этот раз он просто говорил, и так было хуже. Тревожно, неясно, как двигаться и что отвечать, куда смотреть... Я не знала сама, искренни ли мои слова, но не сомневалась в его лжи... И все же не она пугала меня, а сила, способная уничтожить любого.

Но В. ушел, и ко мне вернулся смутный покой... Вампир говорил о  прошлом, о том, что мой выбор был ошибкой, но моя вера в противное не пошатнулась.