Фирменный поезд «Фомич» - Виктор Колупаев

Вот так так… Значит, ничего не было. Ни походов Семена и Валерия Михайловича, ни всего этого шума в нашем вагоне, ни последнего исчезновения Семена Кирсанова.

— Да что же это они там! — сказал я вслух. — Ведь было, было! Не массовая же это галлюцинация? И Семена нет!

— Странно, однако, — сказал Степан Матвеевич. — Значит, не было.

— И главное, — заметил Иван, — сам Афиноген это признал! Я ведь тоже слышал разговор Артема с бабусей. Не шутила она, да и не могла она так шутить, потому что тут для шутки нужны были специальные знания. Правду она рассказывала, потому что сама видела, и объяснения передавала так, как ей, по-видимому, говорил сам Афиноген.

В оставшихся телеграммах значились всякие вопросы, советы, пожелания и прочее. Связь, кажется, стала надежной, и ее исчезновения теперь не нужно было бояться.

А поезд-то все стоял. Стоял себе и стоял, как будто у него здесь, посреди этой голой степи, была большая остановка.

— Теперь ответ, — попросил радист. Работы у него намечалось много, и работа все интересная, важная, нужная, без которой этому поезду и не обойтись. Радист чувствовал всю ответственность своего положения и не мог, естественно, не гордиться. Да и гордость-то, впрочем, у него была настоящая, мужественная. Настало и для него время свершения подвига!

Я выглянул в коридор и увидел, что народу-то в нем как не бывало, ушел народ, вышел то есть, из вагона. В жару, в сухую выжженную степь. Или уж до того засиделись, что хоть и в таком месте, а все же походить, размять косточки.

Иван высунулся из окна вагона и замер. Случилось что-то там, за стенами нашего родного поезда. Иван даже присвистнул.

— Что там? — не утерпел я.

— Станция…

Да ведь только что там ничего не было. И вдруг… крашенные коричневой краской служебные помещения, сквер с фонтаном, буфет, возле которого уже выстроилась очередь, торговки с горячей картошкой, луком, яйцами, ягодой, с бутылками молока.

— Узнайте название станции, — определил самую важную в настоящее время задачу Степан Матвеевич.

А в вагон уже возвращались пассажиры с кульками, пакетами и бутылками, довольные и радостные. Конечно, вот станция или какой-то разъезд, пищу продают, прогуляться можно. И вообще это уже здорово похоже на настоящую жизнь пассажира в поезде. Теперь доедем, обязательно доедем!

— Мы сейчас узнаем, — сказал Валерка, и они с Михаилом ринулись к выходу. Да и Федор с Валерием Михайловичем тоже вдруг засобирались. Не скрою, хотелось спрыгнуть на перрон и мне. Я сначала направился в купе к Инге.

— Предлагаю выйти, — сказал я. — Все уже вышли. Да и купить, наверное, что-нибудь надо.

— Куда же я с Валюшенькой? — возразила Инга. — Я тут останусь, а вы с Сашенькой погуляйте.

Тося осталась с Ингой. Не знаю, почему она не пошла с нами, не хотелось оставлять женщину с ребенком, что ли?

Главное здание вокзала, впрочем, маленькое, одноэтажное и невзрачное, стояло недалеко от нашего вагона. И когда мы подошли к нему, я прочел: «Разъезд 738-ого километра». Да… Это говорило не очень много. Ладно, Иван и студенты все выяснят. А пока что я с удовольствием шагал по твердой земле. Потом мы купили два кулька горячей картошки с луком, пару бутылок молока, мороженое, правда все растаявшее и больше похожее на кефир, но все же сладкое и слегка холодное. Нагруженные продовольственными припасами, мы вернулись в вагон, сложили кульки и бутылки на столик и стали ждать отправления.

— Ну вот видишь, — сказал я Инге, — станция. Хоть и разъезд, а все равно нормальная станция. Теперь уж доедем.

— Хоть бы скорей! — пожелала Инга. — Девочке очень трудно переносить такую жару.

— А что Зинаида Павловна говорит по этому поводу? — спросил я. Здесь у нас вся надежда была на Зинаиду Павловну.

— Да она как ушла в другой вагон, так и не возвращалась еще. Я уж и беспокоюсь за нее…

— Ну, Зинаида Павловна не пропадет. Не такой она человек.

— Конечно… Но что-то уж очень долго ее нет.

— А ты, Тося, что не выйдешь прогуляться? — спросил я.

— Я не хочу, Артем. Я сейчас ничего не хочу.

— Не надо уж так переживать, — попытался я приободрить ее. — Все образуется. Все будет в лучшем виде, вот сама увидишь.

— И в лучшем виде не хочу. И куда еду теперь, сама не знаю.

— Поедем в Марград, — сказал я, — а там уж разберемся. Не оставаться же тебе на какой-нибудь промежуточной станции, чтобы потом со всякими пересадками возвращаться в Усть-Манск?

— Да я и в Усть-Манск не хочу. К кому я там приеду? Кто меня ждет в Усть-Манске?

— Семен… — начал я, даже не зная, что скажу дальше.

— И Семена мне не надо… В Фомск вернусь… Или в другой город уеду… Я, Инга и Артем, может, всю свою жизнь начну с самого начала.

— Тут подумать надо, — возразил я.

— И нечего думать! — отрезала Инга. — Самое время начать все с самого начала.

— Да зачем же с самого уж что ни на есть начала? — удивился я. — Не было, что ли, позади ничего? Не может такого быть.

— Не было, — твердо сказала Тося.

Ну, советовать что-нибудь женщинам я всегда остерегался, а особенно в таких случаях, как с Тосей. Мало ли что сейчас крутилось у нее в голове? И единственное, что я ей мог искренне посоветовать, это решать все спокойно.

К вагону подошел писатель Федор. Вид у него был такой, словно он фланировал по бульвару в попытках убить время. Постояв немного напротив тамбура, он взглянул вверх, то есть на нас, увидел меня и замахал рукой:

— Выходи, Артемий!

— А если тронется? — спросил я.

— Куда он тронется? Ведь ни паровоза, ни электровоза нет.

— Как нет?!

— А вот так. Нет тягловой силы, и все. И неизвестно, куда девалась. Торговки говорят, что поезд-то наш без всякого паровоза и пришел. Подошел, остановился и теперь будет стоять неизвестно сколько.

— Что за ерунда? — вырвалось у меня.

— Папа, пойдем погуляем, — заторопил меня сын.

Вообще-то он был прав. Раз паровоза нет, то состав никуда не тронется. И мы вышли.

— А где оказался наш «Фомич»? — спросил я у Федора.

— Где-то в казахских степях…

— Ничего себе! — воскликнул я. — Да еще без паровоза!

Если остановка надолго, то не позвать ли все-таки Ингу погулять. В вагон заходить я не стал, а просто подошел к окну купе.

— Инга, — позвал я.

Сначала показалась голова Тоси, а потом Зинаиды Павловны.

— Ингу позовите, — попросил я.

Зинаида Павловна ничего не ответила и исчезла.

— Чего тебе? — спросила Инга.