Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пшонка подписал, и закон об амнистии был опубликован на сайте Генеральной прокуратуры. Так он вступил в силу. Все заложники вышли на свободу.
«Да, мы, оппозиция, не контролировали ситуацию в полной мере. Но я говорил Клюеву: радуйтесь, что у вас хоть кто-то есть с противоположной стороны, с кем можно разговаривать. Представьте, если бы нас не было, — резюмирует Аваков. — Поэтому вы должны идти на все уступки, которые мы требуем, ведь требования эти не наши, а Майдана. И если условия будут выполнены, мы сможем попытаться как-то договориться с Майданом. Иначе вы получите совершенно неуправляемую ситуацию. Клюев это вроде бы понимал, но все равно пытался торговаться, причем достаточно жестко. В этом была его ошибка: он не уловил момент, в который нужно было остановиться; момент, когда гнуть дальше в свою сторону было уже просто опасно».
Глава З. 18 ФЕВРАЛЯ. БОЙНЯ В МАРИИНСКОМ ПАРКЕ И ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМ КВАРТАЛЕ
К середине февраля над Майданом нависло предчувствие близкой развязки. Противостояние продолжалось уже три месяца и длиться дальше в таком же формате не могло. Ясно было, что одна из сторон вот-вот перейдет к активным действиям. Рассказывает Александр Турчинов:
«Мы понимали, что «зачистка» Майдана может начаться в любой момент. Тем более что была объявлена антитеррори-стическая операция СБУ, а на фоне происходящего сейчас на востоке мы знаем, какие возможности это открывает. К Киеву начали активно стягивать войска. Мы все это видели, знали и понимали, что времени осталось совсем мало. Еще немного — и они окончательно сконцентрируют все необходимые силы, боевую технику, а потом просто возьмут нас в блокаду и станут сжимать кольцо. Сценарий был очень простой: окружить Майдан, полностью изолировав его от внешнего мира, а потом уничтожить».
Вспоминает Игорь Луценко:
«Без динамики Майдан умирал. Оставалось или атаковать и победить, или проиграть. На заседании Рады Майдана четырнадцатого февраля Вася Гацько спонтанно предложил идею мирного наступления на Верховную Раду. Неожиданно ее поддержал Турчинов и позволил Штабу нацсопротивления все организовать».
И снова Турчинов:
«Действительно, мы приняли решение, что должны сами предпринимать активные действия, не дожидаясь, пока они первыми начнут атаковать. План был простой: восемнадцатого выдвинуться под Верховную Раду с тем, чтобы требовать возвращения Конституции 2004 года. После этого силовики должны покинуть Киев, и мы начинаем настаивать на досрочных президентских выборах. Таким было наше видение мирного сценария».
Ключевое слово здесь «мирного». Пеший поход к Верховной Page планировался именно так. Даже в страшном сне никто не мог представить, чем все обернется.
В понедельник, 17 февраля, состоялась встреча переговорщиков от оппозиции и власти, в ходе которой последние настаивали: оппозиция не должна вести людей к парламенту, так как столкновений в таком случае не избежать.
«Разумеется, мы не планировали никаких столкновений. На тех переговорах речь шла о том, что если со стороны власти не будет провокаций, то с нашей — тем более», — говорит Аваков, принимавший участие в диалоге.
«Арбузов сам обзванивал депутатов, агитируя поддержать его премьерство»Поход на Раду проанонсировали со сцены Майдана в воскресение, 16 февраля. Заявленная цель — добиться от депутатов мирного урегулирования кризиса в стенах парламента. Сценариев урегулирования было два.
Сценарий оппозиции
Возвращение к Конституции 2004 года, то есть существенное ограничение полномочий Президента с передачей их Верховной Райе. Следующий шаг — Верховная Рада избирает компромиссного премьер-министра и формирует коалиционное правительство. Коалиционное — значит с равным представительством власти и оппозиции. Конечно, идея каких-либо «договорняков» с властью
Майдану не очень нравилась. Но лидеры оппозиции понимали: власть слишком сильна, и других способов разрешить ситуацию, кроме как договариваться с ней, нет.
Сценарий власти
Если еще две недели назад в ПР с подачи Януковича о конституционном компромиссе отзывались одобрительно, то теперь и слышать о нем ничего не хотели. Президент должен сохранить максимум полномочий. Точка. Предел компромисса — коалиционный Кабмин. При этом право выбора премьер-министра власть оставляла за собой.
Вечером 17 февраля постпред Януковича в ВР Юрий Мирошниченко сообщил:
«Президент закончил переговоры с оппозицией. Он внесет кандидатуру премьер-министра в парламент после окончания консультаций с экспертами. Это произойдет в ближайшее время».
Сообщение Мирошниченко основывалось на отрывочных данных — свежей информации от первого лица у него не было. Информировать подчиненных о своих планах в привычки Януковича не входило.
Арсений Яценюк, как мы знаем, от должности премьера отказался. Теперь в числе основных претендентов назывались:
1) Сергей Арбузов, и. о. главы Кабмина;
2) Андрей Клюев, глава Администрации Президента;
3) Юрий Бойко, одиозный депутат Партии регионов.
Кандидатуры одна другой краше, вызывающие категорическое неприятие не только у Майдана и оппозиции, но даже внутри самой Партии регионов.
Арбузов — «семья», креатура Александра Януковича.
Клюев — «ястреб войны», креатура Виктора Януковича.
Бойко — перераспределение финансовых потоков, креатура Дмитрия Фирташа.
Рассматривались и три относительно нейтральных варианта: Анатолий Кинах, Елена Лукаш, Сергей Тигипко.
Кинах — депутат от ПР, ранее уже имевший опыт работы премьер-министром. «Технический исполнитель» — лучшая и единственная возможная его характеристика.
Лукаш — министр юстиции. Ее кандидатура всплыла во время одного из «мозговых штурмов» в Администрации Президента. Аргументация: молодая женщина, не скомпрометированная коррупционными связями, — это очень «по-европейски». «Под нее» За-ш скорее выделит деньги. Получение новым Кабмином западных кредитов считалось неотъемлемой составляющей его успеха. Денег» казне не хватало катастрофически. Тем не менее те, кто имел доступ к казне, воровать из нее не прекращали.
Сергей Тигипко на тот момент был одним из замов главы фракции ПР и контролировал в ее составе депутатскую группу из трех десятков депутатов.
Из всех перечисленных кандидатов наибольшие шансы имели Андрей Клюев и Сергей Арбузов. Наибольшие — с точки зрения Виктора Януковича. Выдвижение Андрея Клюева, авторству которого цжписывали разгон «студенческого» Майдана, было бы откровенным плевком в лицо протестному движению и могло спровоцировать самую непредсказуемую реакцию улицы. Выдвижение Сергея Арбузова раскололо бы изнутри саму ПР.
Говорит Владимир Рыбак:
«У нас с президентом был на эту тему разговор. Я сказал ему, что ни для Арбузова, ни для Клюева голосов в парламенте нет. При этом у Клюева шансов быть избранным все-таки больше, хотя они и не абсолютные. Несколько раз Янукович спрашивал меня, как настроения внутри большинства и в парламенте в целом, а я все время отвечал, что голосов нет, что нужно искать других кандидатов.
Однажды Виктор Федорович спросил: «А как ты отнесешься к тому, если я внесу твою кандидатуру?» Но я категорически отказался. Мне уже шестьдесят шесть лет — только премьерства мне еще не хватало!»
Добавляет Вадим Новинский:
«Семнадцатого Арбузов еще сам обзванивал депутатов — агитировал поддерживать и продвигать его кандидатуру на
премьерство. В тот же день я был в АП — это зафиксировано в журнале посещений. Говорил Януковичу: ни в коем случае не вносите Арбузова. Он — первый по антирейтишу. Это спровоцирует такой взрыв, что вы потом не будете знать, что с этим делать. Да, говорит, я согласен. Второй по антирейтингу, продолжаю я тогда, Клюев».
Но мнение соратников не очень беспокоило Виктора Януковича. Вечером 17 февраля поступила информация: он сделал ставку на Сергея Арбузова. Однако за ночь что-то переменилось. В девять утра 18-го глава фракции ПР Александр Ефремов приехал в парламент с другими вводными.
Что именно произошло, стало понятно лишь полгода спустя. В те дни в «Межигорье» состоялась встреча Януковича с одним из его близких соратников. Из тех немногих, к чьему совету он обращался, когда становилось совсем уж худо.
«У нас с ним был очень жесткий разговор. Очень жесткий. Не так, как обычно говорят с президентом — комплементарно, а жестко, — вспоминает мой собеседник. — Я сказал все напрямую (о деятельности молодой команды. — С. К.). То, что творили «младореформаторы», особенно в последние дни, даже Янукович не вполне знал. И Саша не все знал. А я знал. И он, Янукович, дал мне слово, что больше этого не допустит».
