Последняя Империя - Евгений Сартинов

— Это все, — сказал капитан.

Лодка медленно, слишком медленно поднималась вверх. В динамике раздался голос Семенова:

— Товарищ капитан, похоже взрывом повредило одну из балластных цистерн, у нас осталась половина плавучести.

Заманихин скрипнул зубами:

— Есть только один выход.

Он наклонился над микрофоном и скомандовал:

— Оставить переходные люки открытыми.

В рубке этажом выше старпом трамбовал в спасательную капсулу все прибывающих и прибывающих матросов.

— Плотней, плотней! Жить всем охота! Давай братки, давай!

— Старпом, кончай загрузку! — скомандовал капитан.

— Все, все ребята, — сказал старпом трем подбежавшим матросам.

Он помог задраить люк спасательной капсулы и спустился вниз, в командирскую рубку.

— Готово, — доложил он Заманихину. Тот нажал на кнопку сброса капсулы. Все ждали толчка корпуса, но ничего не произошло.

— Капитан, капсула не вышла, — доложил Смыслов.

— В чем дело?

— Похоже, заклинило.

— Не везет — так до конца, — скрипнул зубами капитан. И он и все остальные офицеры на капитанском мостике обливались потом. Табло, оповещающее о перегреве реактора, мигало непрерывно. Заманихин ждал, что эсминцы продолжат «глушить» его глубинными бомбами, но «Чикаго» находился слишком близко от «Дельты», и надводным судам поневоле пришлось прекратить бомбежку русского атомохода.

— Ты хотел пустить в лодку воду? — спросил Смыслов командира.

— Да. Здесь нужно много воды, — Заманихин глянул на глубиномер. Стрелка его медленно переползла стометровую отметку. — Ну что ж, придется позвать на помощь наших американских коллег.

С этими словами он нажал на одну из кнопок на пульте пуска ракет. Звук заполняющихся водой ракетных шахт был хорошо слышен на "Чикаго".

— Они открыли ракетные шахты! — закричал акустик.

— Носовые торпедные аппараты, пли! — скомандовал Берри.

Прежде чем торпеды американцев ударили в «Дельту», Заманихин успел пороховыми зарядами выбросить все ракеты за борт лодки. Две торпеды разворотили борт русского атомохода как раз в районе реакторного отсека. «Чикаго» повезло. Раскаленный реактор не сдетонировал на взрыв торпед, а холодная вода Атлантики приостановила реакцию деления. Лодка падала на глубину двух километров долгие десять минут. Постепенно реакция деления нейтронов прекратилась.

Через полгода американцы опустили к «Дельте» свой глубоководный аппарат системы «Авалон». Лодка лежала на правом боку, обнажив огромную пробоину. Тотчас включился и вскоре начал зашкаливать счетчик Гейгера. «Авалон» поспешно пошел на всплытие.

Никто из свидетелей этой трагедии так до конца и не осознал, насколько близко человечество находилось к ядерной катастрофе.

ЭПИЗОД 52

Необъявленная война двух сверхдержав шла на всех уровнях. И едва ли не самый важный ее фронт проходил через большое четырехэтажное здание на окраине столицы. По виду это было типичное КБ закрытого типа, серая коробка с плоской крышей, с окнами, утыканными радиаторами кондиционеров. Внешне казалось, что попасть туда легко. Подумаешь, два милиционера на воротах, пропускная система, вывеска со словами "НИИ Академии наук". По коридорам ходили самые обычные сотрудники, с деловыми бумагами в руках, озабоченные и не очень. В кабинетах горели голубые экраны компьютеров, и приглушенный женский смех временами сопровождался звяканьем чайной ложечки, помешивающей непременный китайский чай.

Но на самом деле этажей в здании было пять. Высокий верх чердачного типа скрывал этот неучтенный пятый, без единого окна этаж. Люди, работающие там, были лишены обычной радости лицезреть во время работы окружающий чахлый лесок и оборотную сторону серого бетонного забора. Забавно было то, что на пятый этаж можно было попасть только из подвала. Спустившись в него по лестнице с торца здания, посвященный оказывался в небольшой комнатке с двумя внимательными вахтерами средних лет в звании не ниже майора. Проверив документы, охранники пропускали вновь прибывшего дальше, через неприметную дверь. Мягкая кабина обширного лифта поднимала посвященного на нужный этаж, двери бесшумно открывались, и вот только здесь начиналась пристальная и тщательная идентификация личности. Двое в штатском долго изучали документы, пускали в ход металлофон, электронные системы отслеживания жучков. Затем рука прибывшего опускалась на экран системы электронного сканирования отпечатков пальцев, и лишь после этого избранный попадал в пустынный коридор пятого этажа.

Работали на нем всего тридцать пять человек. Директор ЦРУ Артур Элби как-то сказал, что лично желает содрать кожу с этих людей. Самому старшему из них было сорок пять, младшему — восемнадцать. Как раз сегодня он первый раз попал в этот земной рай компьютерной мысли.

— Роман Малиновский? — спросил охранник у щуплого, коротко стриженного парнишки в очках, казавшихся чересчур большими на его худощавом лице. Среднего роста, чуть-чуть сутуловатый, со смазанными чертами лица, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Да, — несколько нервно отозвался он, поправляя заученным жестом очки. Романа несколько покоробило то, что, прежде чем спросить, майор добрых пять минут изучал его паспорт.

— Положите руку на сканер, — предложил строгий вахтер, и новичок первый раз в жизни выполнил это простое действие. Глянув на табло, майор утвердительно кивнул головой:

— Проходите.

Роман шагнул за дверь и остановился, дожидаясь своего провожатого, Николая Левина. Это был молодой парень лет двадцати семи, черноволосый красавец с вечной улыбкой на губах.

— Ну как? — спросил он Романа. — Испытываешь ли ты трепет, смертный, входя в чертоги богов?

— Пока нет, — честно признался тот, оглядываясь назад. — Только неприятно, что они так вот смотрели, как будто я уже шпион.

— Не обращай внимания, работа у них такая. Ну вот мы и пришли.

Роман Малиновский в этой жизни был явно выраженный компьютерщик-одиночка, он привык к собственной небольшой спальне с вечно горящим монитором, и зрелище обширного зала, буквально напичканного электроникой, вызвало у него растерянность. Привычный шум вентиляторов охлаждения системных блоков сливался в один ровный гул. Одновременно было задействовано не менее тридцати мониторов, хотя народа в зале было куда меньше. В помещении Роман заметил только представителей мужского пола, но Николай обратился к коллегам своеобразно:

— Братья и сестры! Представляю вам нового члена нашей банды Романа Малиновского, в миру более известного вам под кличкой Бэд.

Левин, подхватив под руку Романа, начал представлять компьютерщиков. Лишь двоим из них на вид можно было дать больше сорока лет. Представляя одного из них, Николай сказал:

— А это наш босс, Андрей Ильич Семушкин. Доктор наук, член-корреспондент Академии наук…

— Дважды женат, трижды разведен, — подхватил член-корреспондент и тут же отчитал подчиненного: — Ты бы еще сказал мой личный адрес, телефон и имя любовницы.

— Нет, ну надо же произвести впечатление на нового члена нашей команды! — развел руками Левин.

— Ладно, проехали, — Семушкин развернулся на своем вертящемся кресле к Роману. — Ваши возможности мы оценили по достоинству, но теперь, молодой человек, самодеятельность кончилась. Раз вы дали согласие работать на наш отдел, то извольте выполнять определенные требования. Работа у нас посменная, скучная, рутинная. Самое плохое в ней знаете что?

— Нет.

— Девкам про нее ничего рассказать нельзя. А порой так охота похвастаться.

Николай и ближние к ним операторы засмеялись.

— К кому же тебя пока приставить? — спросил Семушкин, оглядывая зал.

— К Скутеру. Роман — его добыча, — предложил Левин.

— Ах, да, точно! Поступаешь на стажировку к Андрющенко.

Николай повел новичка в дальний угол зала. Этот работник "электронной разведки" поразил Романа своим внешним видом. В стандартном кресле сидел, развалившись, самый обычный панк. Розовый ирокез был разрезан надвое тонким ободком черных наушников. Судя по равномерному покачиванию головы, парень слушал что-то ритмичное. Развернув кресло к себе, Левин содрал со странного оператора наушники и представил его Роману:

— Знакомься, Игорь Андрющенко, в миру Скутер. Это он выловил тебя из Интернета.

— Бэд? — спросил Скутер.

— Да, — признался Роман.

— Держи, — панк протянул новичку перебинтованную руку, и Роман с удивлением отметил, что, несмотря на кожаный прикид с миллионом заклепок, лицо хакера выдавало его немалый возраст.

"Лет тридцать, не меньше, " — подумал Малиновский.

— Введи его в курс дела, будешь опекать крестника первое время, — предложил Левин.