Черная Пустошь - Андрей Ливадный

Апостол и Аскет переглянулись.

Оба попытались, но не смогли мысленно опровергнуть последние утверждения Сафронова, а он лишь подлил масла в огонь:

— Я понимаю: мои слова ничего не стоят без исходных штаммов микромашин, необходимых в качестве эталона, для сравнения! Но можно попытаться их отыскать! Не верю, что все хранилища Академгородка разрушены…

«Не верит он…» — Апостол встал.

— Саид, что у тебя? — спросил адепт, стараясь не показать, сколь сильно его замешательство и потрясение. Сафронова надо вытаскивать отсюда. Живым. Без вариантов.

— Еще несколько минут, — ответил Саид.

— Они сами смогут идти?

— Еще не знаю. Надеюсь, что смогут.

— У меня есть стимуляторы! — Сафронов потянулся к кейсу. — Мера временная, но эффективная.

— Давай. — Апостол замер, прислушиваясь к отзвукам постепенно стихающего боя. — Сейчас все средства хороши, лишь бы прорваться к тамбуру, — добавил он.

Глава 7

Пустошь. Тамбур

— Райбен, ты куда! Назад, скотина!

Отсвет микропульсации, сопровождавшей переход боевых групп Ковчега в пространство Пустоши, мгновенно потонул в зловещем пламени настоящей битвы, кипевшей в границах тамбура.

Титановая Лоза действовала стремительно. Первые мгновения после перехода из одного пространства в другое особенно тяжелы, тело отказывается слушаться, разум рвет неистовая боль, но в этот раз все происходило иначе: полыхающий вокруг бой, мгновенное осознание, что все они угодили в самое пекло какой-то схватки, заставили двигаться, мыслить, невзирая на адские постэффекты мгновенного перемещения между пространствами.

Она рванулась в сторону, вслед хлестнул окрик командира группы, но Дарлинг не собиралась и дальше выдерживать роль, ей было достаточно показаний имплантированных сканеров, чтобы понять: в Пустоши происходит нечто выходящее из ряда вон, на проекционном забрале защитного шлема система распознавания целей вычерчивала какие-то фантастические контуры, пытаясь идентифицировать неизвестные типы механических существ, сошедшихся в схватке за тамбур.

Узел выбросил Титановую Лозу вместе с группой боевиков Ковчега у подножия монументальных построек атомной станции. Все обозримое пространство тонуло в плотной дымопылевой завесе, разрываемой сотнями яростных вспышек. Лазерные разряды, очереди автоматических импульсных орудий, удары СВЧ-генераторов, создающие пятна плазмы, терзали землю и здания, порождая ощущение абсолютного хаоса, какого-то буйства неуправляемой стихии, вознамерившейся уничтожить саму реальность.

Для отчужденных пространств масштабные боевые действия — редкость. Неудивительно, что в подавляющем большинстве боевики Ковчега, вообще не ожидавшие встретить сопротивление, отправившиеся на охоту за несколькими сталкерами, растерялись. Группы мгновенно распались, каждый старался занять доступное укрытие, но бушевавший в границах тамбура бой практически не оставлял шансов выжить. Дарлинг, оценив поступающие данные, все же сумела понять, что тут в смертельной, непримиримой схватке сошлись невиданные ранее исчадия техноса.

Несколько разновидностей механоидов, похожих на металлических стрекоз, атаковали с земли и с воздуха, им противостояли необычного вида сталтехи, вооруженные армганами и тяжелыми генераторами сверхвысокочастотного излучения.

Дарлинг, пробежав вдоль стены здания, резко присела, вскинув «ИПП» «Шторм». Импульсный автомат, снаряженный игольчатыми пулями, казался сейчас никчемной детской игрушкой, и она просто забросила его за спину.

Близкий плазменный разрыв ударил сферическим волдырем, дым и пыль отнесло в сторону, на несколько мгновений открыв взгляду фрагмент местности.

Сверху на позиции сталтехов, обороняющихся среди протяженных руин промышленных зданий, волна за волной обрушивались десятки летающих механоидов, вооруженных лазерными излучателями и импульсными курсовыми орудиями. С режущим по нервам шелестящим визгом они перепахивали позиции сталтехов шквалом снарядов, взрывали стены и перекрытия руин потоками когерентного излучения, но человекоподобные машины, разделившись на небольшие группы по три-четыре особи, давали достойный отпор: удары СВЧ-генераторов превращали наседающих тварей в сгустки плазмы, ураганный дождь из высоковольтных электрических разрядов хлестал по земле, поражая наземные типы усовершенствованных исчадий техноса — сотни механических существ попадали под удары молний, взрывались, сгорали, опрокидывались, но их собратья продолжали атаковать, невзирая на потери.

Секунда, и багряная мгла вновь сомкнулась, навалилась со всех сторон.

«Подземелья…» — билась в голове Дарлинг глухая мысль.

Егеря говорили о каких-то подземельях, проложенных техносом в недрах пустоши.

Вырваться из тамбура сквозь пламя неистовой схватки машин — нереально. Отсидеться, надеясь на чудо? Нет…

Титановая Лоза вновь задействовала импланты. Теперь она полностью отключилась от традиционного восприятия окружающего, игнорируя зрение, слух, осязание, сосредоточившись на несвойственных для человека поставщиках информации — специализированных сканерах, напрямую соединенных с рассудком.

Мир мгновенно преобразился, приобрел иные краски, теперь она воспринимала плещущие вокруг энергии, видела все преграды, отражающие либо поглощающие излучение.

Так и есть… Целая сеть тоннелей под землей. Особенно густо коммуникации наслаивались одна на другую под фундаментами корпусов атомной станции. Ближайшая точка доступа к подземному лабиринту, отмеченная ярким термальным всплеском, располагалась на дне глубокой воронки, буквально в десяти метрах от ее позиции.

Не теряя ни секунды, Дарлинг, ориентируясь по показаниям имплантов, метнулась к обнаруженному провалу.

Судьба боевых групп Ковчега была предрешена и уже не интересовала Титановую Лозу. А вот в причинах схватки машин придется разбираться, но прежде нужно отыскать Апостола и Саида.

О капитане Баграмове она пока старалась не думать. Неизвестно, его ли нашли адепты Ордена? Глупо возрождать надежду. Зачем? Чтобы разочароваться?

Соскользнув по пологому склону воронки, она мягко приземлилась на пол сплетенного из автонов тоннеля.

Наверху бушевал бой, а здесь царила вязкая тьма.

Лишь где-то в отдалении слышался царапающий перестук, словно по тоннелям двигались группы механических созданий.

Отключив часть сканирующих систем, Титановая Лоза оставила работать ультразвуковой локатор и тепловизор.

Мью-фон глухо молчал, и она, избрав произвольное направление, шагнула во мрак, сканируя и занося в память сетку открывшихся перед ней тоннелей.

Пустошь. Подземелья техноса

— Идти-то сможешь?

Монгол кивнул, озираясь.

— Автомат. Где мой автомат? — забеспокоился он.

— Вот чудило, — беззлобно усмехнулся Саид. — Тут твое оружие, не волнуйся. Даже патронов не истратили. Как самочувствие? Что помнишь?

— Всё как в тумане… — Монгол привстал. Его взгляд скользнул по обстановке пещеры, на миг задержался, узнавая Шелеста, затем зрачки питерца вдруг расширились, и он испуганно спросил: — Нас имплантировали?! — Его лицо резко побледнело, осунулось.

— Ты радуйся, что жив остался, — произнес Апостол, протягивая Монголу «АКСУ». — Дорог, как память? На армган махнемся, не глядя?

Монгол недоверчиво взглянул на адепта Ордена.

Жуть, плеснувшая во взгляде юного сталкера, исчезла. Апостол не в первый раз имел дело с машинальными реакциями только что имплантированных «мотыльков» и знал, как себя вести, чтобы не усугублять психологический шок, а напротив, уводить молодых сталкеров от бьющейся в рассудке мысли: «Меня имплантировали!».

— Держи. — Он протянул Монголу лазерный излучатель. — «Калашников» — вещь надежная, но раритетная, — наставительно произнес он. — С ним тут много не навоюешь.

Монгол принял оружие из рук адепта Ордена, глядя на армган, как на некую награду, предмет посвящения, хотя излучатель, демонтированный с механоида, не нес в себе ничего необычного, разве что запаса энергии в его накопителях было больше, чем у аналогичных армейских образцов.

Апостол прекрасно понимал, как важен для молодого сталкера этот миг. Принимая оружие, Монгол испытывал необъяснимые чувства — как будто за его спиной незримо появилась мощь Ордена, и многое, что тревожило, терзало секунду назад, вдруг стало незначительным.

Для Апостола — несложный жест, а для Монгола и только что пришедшего в сознание Славки-Сухостоя, настороженно наблюдавшего за происходящим, — событие, которое они запомнят на всю жизнь. Нет ничего страшнее, чем остаться один на один с отчужденными пространствами, особенно сразу после имплантации. Если в Ковчеге эксплуатировали именно страх, старательно приумножая его, заставляя сталкеров ощущать себя ничтожеством вне группировки, то Орден предлагал молодым бойцам вновь почувствовать себя личностью во внезапно пошатнувшемся мире, получить знак доверия, осознать, что в момент имплантации жизнь не завершилась, а только началась.