Один-единственный - Барбара Бреттон

Изабель с серьезнейшим видом посмотрела на девочку.

— А меня в твою группу не возьмут на перевоспитание? Если у кого и оставались какие-либо сомнения насчет того, как вести себя с особами королевских кровей, то они тотчас же рассеялись. Изабель принялась разбивать яйца, а вокруг снова загудели о своем.

— Теперь я понимаю, почему Дэниел такой чудесный кулинар, — повернувшись к его матери, сказала принцесса, помешивавшая яичницу на сковороде. — Ведь у вас вся семья — прирожденные повара.

— Ну, не знаю, как насчет прирожденных, — ответила Конни, — только я всегда говорю: хочешь есть — учись готовить.

— Странно, почему мне это никогда не приходило в голову.

— Потому что ты принцесса, — подсказал Дэниел, намазывая маслом гренки.

— Но твои родственники богатые люди, — проговорила Изабель, понизив голос. — Никому из них нет нужды заниматься всем этим. Так почему же они крутятся тут у плиты, если это можно без хлопот поручить слугам? Дэнни долго молчал. Достаточно долго, чтобы Изабель забеспокоилась: не сказала ли чего лишнего? — Дэниел… — шепнула принцесса, когда они несли тарелки с яичницей к обеденному столу. — Если я ляпнула что-нибудь неуместное, прости меня. Просто я пытаюсь понять…

Изабель действительно не знала, что такое повседневные хлопоты по хозяйству, поэтому и не понимала многих очевидных для всех вещей.

— Да нет, я просто думаю, как ответить на твой вопрос, принцесса, — сказал Дэниел, отодвигая для нее стул. — Наверное, все это нужно как раз для того, чтобы оставаться настоящей семьей.

Изабель окинула взглядом просторную, залитую солнцем кухню. Конни и ее дочери, Кэтрин с малышом, малышка Кэти, сидящая на коленях у деда. Три поколения Бронсонов собрались под одной крышей, чтобы возблагодарить Бога за милости, дарованные в этом году.

Дэниел тронул Изабель за руку.

— Замечательная яичница. Попробуй.

Принцесса кивнула. Она не знала, удастся ли ей проглотить комок, подкативший к горлу. «Ты очень богатый человек, Бронсон, — думала она. — Гораздо богаче, чем полагаешь».

После завтрака Дэниел загрузил тарелки в посудомоечную машину и вышел во двор, чтобы приложить руку к укладке поленницы. Изабель предложила Конни свою помощь, и та без лишних разговоров вручила ей нож и гору. картошки. Принцесса уставилась на картошку в изумлении. Потом, собравшись с духом, принялась чистить ее, вспоминая, как это делали кухарки в замке. Правда, вместе со шкуркой она срезала и часть мякоти, но никто даже не подумал над ней смеяться. После картошки принцесса занялась цветной капустой, и это ей удавалось гораздо лучше: надо было лишь разделять белоснежные кочаны на соцветия. Потом, как велела ей Конни, Изабель промыла капусту в холодной воде и уложила горкой в пароварку.

— А мне даже понравилось, — заметила она, вытирая руки о льняное полотенце. — Кулинария — очень приятное и полезное занятие.

Женщины утвердительно закивали и весело рассмеялись.

— В общем — когда как, — сказала Кэтрин, психолог по образованию. — Готовить — лишь одна из повседневных хозяйственных забот, но я бы никому не доверила это дело.

— А я обожаю готовить, — сказала Конни. — Самое приятное занятие.

— Я всегда думала, что это нужно только для того… чтобы питаться, — смутилась Изабель и тотчас же улыбнулась. — Когда-то Мэксин тайком приносила в мою комнату пирожные и теплое молоко. Мы с ней устраивали такие пирушки, когда я приезжала домой на каникулы.

— Ах, — сладко вздохнула Пэт. — Это как наше «Орео»[3] с холодным молоком! Вот лучшее на свете лакомство.

— «Орео»? — спросила Изабель. — Это что, конфеты?

— Она не пробовала «Орео»! — Кэтрин так и подскочила со своего места. — Ма, у тебя наверняка осталось немножко!

— Разве на такую ораву напасешься? — Конни подняла глаза к потолку, очевидно, что-то припоминая. — Впрочем, посмотри в кладовке. Вторая полка сверху, с правой стороны.

«Орео», «Фиг ньютонс»[4] и пшеничные крекеры очень понравились принцессе. Гораздо меньшее впечатление произвели на нее сырные шарики и шоколадное печенье. На последнее место она поставила «Туинкиз»[5].

— Нет, это уже совсем не то, — сказала она, пробуя «Туинкиз». — Однако я боюсь, что для обеда у меня не осталось места.

Ее услышал Мэтти, заглянувший в этот момент на кухню в поисках очков.

— Надо просто пройтись по пляжу, — заявил он тоном, не терпящим возражений, и окинул взглядом принцессу. — Только в таких туфельках вам будет неудобно.

— У меня наверху несколько пар кроссовок, — сказала Кэтрин. — Кажется, у нас одинаковый размер.

— И дай ей заодно куртку, — велел отец. — Ветерок на берегу неслабый.

Пять минут спустя Изабель шагала рядом с Мэтти Бронсоном по лужайке, расположенной за домом. Дэниел, игравший в футбол с братьями и зятьями, хотел присоединиться к ним — отец помахал ему рукой. Дэниел внимательно посмотрел на принцессу, но Изабель молча улыбнулась и жестом дала понять, что ему лучше продолжать игру. Что-то в старшем Бронсоне показалось ей очень знакомым, хотя она впервые увидела его совсем недавно. В нем были надежность, основательность и сила — качества, так привлекавшие Изабеллу в его сыне. По крутой деревянной лестнице она вслед за Мэтти спустилась на пляж.

— Несколько лет назад над побережьем пронесся ураган, и тут многое было разрушено, — сказал старший Бронсон, когда они ступили на песок. — Множество строений смыло в море. — Он указал на один из восстановленных домов — его предусмотрительно подняли на сваи. — Там, где он теперь стоит, матушка-природа продемонстрировала всю свою мощь, снова доказав, что человеку, даже с его самыми хитроумными изобретениями, с нею не совладать.

«Как это по-американски! — подумала Изабель. — Они так свято верят в счастливое будущее, что даже неукротимые природные стихии не в силах лишить их оптимизма». Все это так не походило на каменные замки и кирпичные дома, в которых она воспитывалась. У нее на родине люди строили так, чтобы их жилье устояло не только перед разбушевавшейся стихией, но и перед человеком — гораздо более страшной угрозой.

Шагая бок о бок по пляжу, они непринужденно беседовали. Мэтти рассказал ей о маяке в дальнем конце острова.

— Ну вот… Полагаю, двести лет в вашем представлении — совсем не история, — закончил он, усмехнувшись. — Но для Америки это почти древность.

— Школа, в которой я училась, была построена при королеве Елизавете. — Изабель сделала паузу и рассмеялась. — Елизавете Первой, конечно.