Вальс в чистилище - Эми Хармон

Мэгги выглядела потрясенной, ее лицо окрасилось в красный цвет, голубые глаза блестели от гневных слез. Она выпрямилась, ее спина стала жесткой, как доска, и встала из-за стола, сжимая в руках нетронутый поднос с обедом. Ни слова не говоря, она повернулась и направилась к мусорке.

— Ну же, Мэгги! Не уходи! Я горжусь тобой! — крикнул ей вслед громкоголосый панк. Шад отшвырнул свой поднос и встал, чтобы последовать за ней.

— Эй, Шад! Твоя мамочка не учила Мэгги новым трюкам? — Дерек завыл от смеха, шлепая по рукам, поднятым в знак приветствия, поддерживая его выходку.

Шад застыл на месте. Мэгги выглядела так, словно ее сейчас стошнит. Джонни охватила пульсирующая красная ярость. Он взмахнул руками и отправил подносы с обедом в полет по столам, опрокидывая напитки и выплескивая еду на колени. Школьники закричали и разбежались. Подносы ударялись о пол, а еда разлеталась на убегающих учеников. Стол, на котором сидел преследователь Мэгги, начал трястись, так как Джонни приказал ему трястись и опрокинуться. Дерек подпрыгнул как раз в тот момент, когда стол, сбросив своих обитателей, покатился по полу, врезавшись в другой пустой стол, стоявший неподалеку. Джонни ударил растерявшуюся студентку, отчего поднос, который она держала, выплеснул свое содержимое на голову Дерека, соус для спагетти растекся по его шелковистым волосам и попал на воротник рубашки.

Джонни зарычал, и по всей комнате, словно ракеты, взорвались пакеты с молоком, и несколько школьников закричали.

— Джонни… Джонни! Хватит… прекрати! — Мэгги стояла рядом с ним, глаза ее были дикими, на щеках проступили крупные красные пятна. Она схватила его за руку, и Джонни понял, что не уберег себя от нее. Он вышел из себя очень некрасиво. Шад стоял чуть поодаль от нее и сдерживал смех.

— Что это было?! Это было потрясающе!!! Я даже не видел, кто это начал! Драка едой! Драка едой! Драка едой! — Шад начал размахивать кулаками и скандировать, не замечая надвигающегося на него директора. Он резко прекратил скандировать, когда мисс Бейли схватила его за плечо и вывела из столовой.

Судя по всему, за вспыльчивость Джонни досталось нескольким ученикам, в том числе и Дереку. Казалось, в мире есть справедливость. Дерека и еще нескольких учеников вывели из зала, направил в ту же сторону, что и беднягу Шада. Мэгги услышала, как Дерек протестует, и наблюдала за тем, как его насильно выводят из обеденного зала.

— Никто ничего не бросал! — кричал он. — Как будто в столовой произошло землетрясение. Мы не дрались едой! Я клянусь!

Мэгги оглянулась на Джонни, и ее рот слегка дернулся. Джонни только покачал головой; это было нехорошо. Он уже второй раз устраивал беспорядки на публике. Он должен был взять себя в руки. Он посмотрел в большие голубые глаза Мэгги и застонал. Ее очки были забрызганы соусом, и она сняла их. Она смотрела на него влюбленными глазами, и на ее лице была написана любовь. Она была так невероятно красива. Он не собирался в ближайшее время брать себя в руки. Вот он и вернулся к исходной точке. Все эти страдания, отдаление от нее, попытки защитить ее — все это было напрасно, и он не думал, что у него хватит сил сделать это снова.

Может, мы просто уйдем куда-нибудь, хотя бы ненадолго? — Мэгги держалась скованно, скрестив руки перед собой, приготовившись к его отказу. Но ее глаза умоляли.

— Мэгги, это ничем хорошим не кончится. — Его голос был измученным шепотом.

— Ты не можешь заставить меня снова покинуть тебя. Я так по тебе скучала. — Ее губы дрогнули, и его железная воля разбилась, как тысяча осколков стекла.

Джонни взял Мэгги за руку, и они быстро прошли через двойные двери, оставив позади хаос столовой. Он потащил ее вниз по лестнице, через большой коридор и остановился у единственного места, где, по его мнению, они могли бы провести вторую половину дня без помех. Никто не обратил на Мэгги внимания, когда она проскользнула в темную аудиторию и захлопнула за собой дверь. Она подождала, пока глаза привыкнут к темноте, и почувствовала рядом с собой Джонни, ощущая его тепло и энергию. Перед ними возвышалась сцена, неосвещенная и пустая, с раздвинутыми занавесами, открывающими глянцевый пол и затемненные верхние светильники.

Помещение гулко отдавалось эхом от переполнявших его эмоций, вызванных тысячей выступлений. Сколько молитв было произнесено здесь: мольбы о мужестве и искрометных выступлениях, искренние пожелания обожания публики и безупречного исполнения? Мэгги на мгновение показалось, что она видит призрачные образы, порхающие по сцене. В этом зале было так много запертой энергии и эмоций. Это было похоже на место поклонения, синагогу или собор, где из года в год в живых красках исполнялись мечты многих людей.

— Пойдем со мной, — прошептал Джонни, словно не желая нарушать церковную тишину театра ожидания. Он обхватил ее руками и собрал вокруг себя энергию, как ускорители ракеты, готовящейся к старту. Но на этот раз взлет был бесшумным, невесомым, нарастающим. Не было взрывного вихря света и движения. На этот раз это было больше похоже на приостановку гравитации. Они медленно плыли вверх, скользя над рядами глубоких кресел и ковровыми проходами. Потолок был куполообразным, второй ряд мест на балконе располагался по обе стороны от большой звуковой коробки, из которой открывался захватывающий вид на сцену.

Мэгги смотрела, как ее ноги все дальше и дальше поднимаются над землей. Она чувствовала себя Лоис Лейн в объятиях Супермена. Она с удивлением смотрела на приближающийся потолок. Темнота была нетронутой границей, окутывающей их шелковистым одиночеством. Вдруг зажглись крошечные белые огоньки, пронзая черноту звездным светом.

— Как будто паришь в космосе! — вздохнула Мэгги, чувствуя, как ее охватывает удовольствие.

— Я не могу показать тебе много вещей или мест, куда я могу тебя сводить, но я могу показать тебе, каково это — летать.

— Быть с тобой всегда похоже на полет, — прошептала Мэгги.

— А с тобой я возвращаюсь на Землю.

— Почему-то мне кажется, что я получаю лучший исход сделки, — пробормотала Мэгги, ее лицо тускло светилось в белом свете.

— Если бы это было так, я бы не ненавидел себя каждый раз, когда поддаюсь своей потребности быть с тобой. — Мэгги положила руку на его теплый рот.

— Сегодня не будет разговоров о сожалениях. Не будет никаких угрызений совести или раздумий; сегодня мы не принадлежим никому и ничему, кроме друг друга. Завтрашний день