Veni, vidi, vici - Олеся Шеллина

Пришел в себя в каком-то лесу с диковинными растениями, которых раньше я не встречал. Стоял я на едва видимой глазу тропке, покрытой корнями деревьев и заросшей травой, которая вела куда-то вглубь этого странного места.

Было душно. Липкий пот стекал ручьями под одеждой, которая оказалась нетронута. Что примечательно все оружие было при мне, хотя я прекрасно помнил, как в пещере очнулся практически голым и безоружным. Мне хотелось снять куртку, но пролетавшие мимо комары и другие насекомые, которые были крупнее, чем те, которые я встречал на родине, вкупе со змеями, обвивающими стволы высоченных деревьев, разом убили эту зародившуюся глупую идею в моей голове.

Что мне следовало делать было не совсем понятно. Туман еще не до конца выветрился из головы, но оглушительный звук, подобный гонгу ударил по ушам, выветривая одурманивающее пойло, словно его и не было никогда.

Стоять, как и ничего не делать было глупо, поэтому я решил двинуться вперед по тропе, в надежде, что она хоть куда-нибудь меня выведет. Я очень сомневался, что к свободе, или приведет к Ольге, но таким образом точно что-нибудь сможет уже, наконец, проясниться. Достав кинжал из ножен, я, крадучись, постоянно оглядываясь по сторонам, двинулся туда, куда направляли меня местные язычники.

Долгое время ничего не происходило. Даже местность оставалась точно такой же, я уже было подумал, что хожу кругами, все же флора была мне не известна, как вышел на абсолютно пустую поляну, имеющую форму круга. В центре этого круга стоял деревянный стол с разложенными на нем предметами.

Ненавижу загадки. Особенно те, которые были созданы явно не устроителями состязаний. Прямо передо мной лежала только что забитая курица, по крайней мере, кровь еще сочилась из ее отрубленной головы, кружка с водой и пиала с рисом.

Я поднял голову на шелест листьев и звук шагов и увидел, как из противоположного моему выходу вышел один из моих сокамерников с обнаженным длинным мечом в руках. Следом за ним откуда-то сбоку вышел еще один из заложников с направленным на нас пистолетом. Они неуверенно приблизились к столу, пристально глядя на меня непонимающим взглядом.

— Что нам делать? — неуверенно спросил тот, кто держал в руках пистолет, который, он опустил и уже не направлял в мою сторону.

— Я не знаю. — Честно ответил я, рассматривая то, что лежало передо мной. Звук, прошибающий до самых пяток повторился. От напряженного ожидания я вздрогнул и перевел взгляд наверх.

Прямо над нами зависла каменная платформа, на которой стояли несколько мужчин в отлитых золотом и сверкающем на ярком солнце одеяниях. Я не видел их лиц, но судя по тому, что те тоже издавали подобные блики, пришел к выводу, что они были покрыты масками.

Они синхронно подняли руки наверх и начали нараспев что-то петь на незнакомом мне языке. Напряжение на поляне становилось уже практически осязаемым, и у одного из мужчин первым не выдержали нервы. Он поднял пистолет в направлении этой самой платформы и несколько раз выстрелил. Ни одна из пуль не достигла своей цели, а прямо из центра каменной громады вылетела одна молния, которая точно попала в смутьяна и прошив того насквозь через секунду превратила в горсть пепла.

Я еле слышно выругался словами, которыми меня научил в свое время Петр и лихорадочно начал соображать, что следует делать с водой, рисом и мертвой курицей.

Француз, стоявший напротив меня, довольно громко читал молитву и очень сильно меня нервировал, и тем самым отвлекал.

Очередной удар гонга возвестил, что время на раздумья истекло. Это я понял на каком-то интуитивном уровне, собственно, как и мой собрат по несчастью. Он переводил взгляд с курицы на меня, но мужчина, как и я, совершенно не понимал, что следует делать. Еще один удар гонка и очередная молния превратила француза в пепел.

Решив не искушать судьбу и хоть как-то замедлить казнь, я взял в руки тушку курицы. Думай, Петя, напрягая мозг, если не хочешь умереть во второй раз так же быстро и нелепо. Еще бы знать для чего это все нужно. Они собрали пришлых, опоили и заставили показывать ум и сноровку, но вот зачем?

Что эта тварь-жрица говорила про своего местного божка? Не помню. Но эти кровожадные аборигены явно должны есть, пить и приносить жертвы своему языческому богу. Что они хотят от чужака? Чтобы он уважал их традиции. Значит, он должен, как и все, работать на благо племени и почитать их богов. Вполне возможно, что курица — это жертва богу. А рис нужно сначала вырастить, прежде, чем собрать. Только как растить рис, я не имел ни малейшего понятия, тем более, я даже не был до конца уверен, что эти серые продолговатые зерна являются рисом. Лучше бы в каком-нибудь ритуальном круге заставили сразиться с местным бойцом.

Надеюсь, что мои догадки верны, и я не стану удобрением для местных цветов. Положив курицу на место, я поднял руку раскрытой ладонь вверх, показывая, что сейчас все будет, не нужно меня превращать в пепел.

Нагнувшись, я взял в руки горсть земли, которая была рыхлая как раз возле самого стола и насыпал ее на столешницу, потом положил несколько рисовых зерен в землю и залил это все водой. Взяв курицу, я капнул несколько капель крови в образовавшуюся на столе кашу и закрыл глаза. Но никакого наказания не последовало. Наоборот послышалось несколько ударов гонга и напевные речитативы мужиков на платформе снова возобновились. Открыв глаза, я увидел, как платформа отъезжает в сторону, а поляну начинает окутывать зеленоватый дым, от которого скрыться не было никакой возможности. Достигнув меня, он тут же проник в нос, рот, словно начал впитываться в кожу, и через несколько секунд после этого я снова погрузился в темноту.

Грохот барабанов ворвался прямиком в мозг, куда-то в район макушки. Этот монотонный, дико раздражающий звук заставил открыть глаза и посмотреть по сторонам, чтобы найти источник звука и приказать уже прекратить стучать! Мысли текли вяло, прорываясь словно сквозь густую кашу, такую, какую только повариха Матрена умеет варить. Но эта муть в башке, мне совершенно не нравится. Такое было лишь однажды, когда с Ванькой, другом лучшим перепил грогу, да выкурил тогда табака немерено. Но что эти барабаны расстучались? Неужто в пьяном бреду прежде, чем заснуть, велел учение какое провести? Надо все-таки посмотреть.