Время скорпионов - D.O.A.

— Нам указали четыре объекта, предположительно являющихся частью сети, тянущейся из пригорода Парижа на восток Франции.

Кто-то затянул гимн захватчиков. «Они среди нас…» Прозвучали и другие замечания. «В любой момент мы еще должны заниматься…»

Понсо продолжал:

— Вот имена четырех наших примерных граждан: Нурредин и Халед Харбауи, двое братишек, посещающих спортивный зал в Мант-ла-Жоли, где работает третий подонок, Мустафа Фодиль, и, наконец, некто Сами Джубли.

— Будет там что-нибудь, кроме китайской жратвы? — Вопрос Лейрака.

— Менье сообщит счастливчикам все детали. Простое наблюдение, все остальное уже на месте. — Понсо отложил документы и продолжал: — Мишель Хаммуд. Это имя, возможно, пробудит в вас нежные воспоминания о прошлой весне.

— Двадцатый округ, мечеть Пуанкаре? — Вопрос Зеруаля.

— Это не та, что у «Бельфегора», где есть отдельный вход позади? — Вопрос Тригона.

— Именно та, информация получена итальянцами в ходе слежки за нелегалами, жившими в римской канализации. Сам же Мишель Хаммуд, он же Насер Делиль, сейчас отдыхает в холодке, в морозильнике Института судебно-медицинской экспертизы. В эти выходные его выловили из Сены. Никаких следов насилия. Предполагаемая причина смерти: утопление.

— Ясное дело, под водой не очень-то легко дышать. — Реплика Тригона вызвала смешки.

— Всем руководит парень из криминальной полиции, а контролирует его антитеррористическая прокуратура. Отсюда всего один шаг до того, чтобы вмешалась дивизия по борьбе с терроризмом. Пожелаем им успеха.

— А мы-то при чем? — Вмешательство Майеля, пятой опоры из числа его ближайших соратников, вместе с Менье, Лейраком, Зеруалем и Тригоном, сопровождалось покачиванием головами и инквизиторским «ну да…».

— Я полагаю, и шеф со мной согласен…

«Это меняет дело…»

Понсо улыбнулся:

— Так вот, я полагаю, что биография этого типа и наши «углубленные знания о его окружении» доказывают, что и мы в какой-то мере заинтересованы в этом деле. Во всяком случае в том, чтобы убедиться, что за ним не скрывается ничего другого. Так что вернемся к нашим мартовским и апрельским привычкам. — Он обернулся к своему заместителю. — Возьми Нико из технического отдела и посмотри, чтобы все подготовленное ими было на месте.

Менье кивнул.

— За работу, дети мои.

16.10.2001

Клейн затребовал материал по теме «Терроризм — антитерроризм: противоборствующие силы во Франции». Ружар хотел, чтобы большую часть написала Амель. Особое внимание следовало уделить должному уровню подачи информации, а ассистентка в этом ничего не понимала. Так что он принялся за расчистку плацдарма, начав с описания боевых средств, имеющихся в распоряжении правительства и органов правосудия.

— Их тесная среда образована двумя большими организациями: Министерством обороны и Министерством внутренних дел. Так вот, со стороны площади Бово, то есть Министерства внутренних дел, существуют три главные составляющие: Управление территориального надзора, служба госбезопасности и дивизия по борьбе с терроризмом. Эта последняя подчиняется центральному управлению судебной полиции и связана с антитеррористической прокуратурой. Теоретически все сходится в недрах Центра координации борьбы с терроризмом.

— Как ты сказал?

Ружар слишком разогнался: Амель записывала, и ей трудно было уследить.

Он еще раз, теперь медленно, произнес название организации: Центр координации борьбы с терроризмом. Именно там собирается высшее руководство, когда не хочет делиться своей информацией. Поскольку на самом деле эти молодцы всегда соперничают между собой, службы сотрудничают редко и неохотно. Каждый старается для себя.

Молодая женщина подняла голову и обвела комнату блуждающим взглядом. Бледный и ласковый солнечный свет заливал квартиру Ружара. Амель кивнула: она готова продолжать.

— Национальные организации, разумеется, поддерживаются локальными или региональными филиалами. Например, в Париже после покушений восемьдесят шестого или, кажется, девяносто шестого года — ты уточнишь — было создано SAT, Антитеррористическое общество. — Объяснив аббревиатуру, журналист продолжал свой обзор: — В общем, считается, что именно полицейские криминальной полиции, подведомственной префектуре, занимаются всем, что, так или иначе, напоминает терроризм.

Новая пауза. Ручка прервала свой бег по страницам блокнота.

Ружар продолжал:

— Со стороны военных, то есть Министерства обороны, в вопросы терроризма в большей или меньшей степени вовлечены четыре службы. Первая, что совершенно очевидно, та, про которую всегда забывают, — национальная жандармерия. Можно сказать, они находятся в привилегированном положении, поскольку, имея непосредственный контакт с населением, жандармы могут получить больше информации. Затем, разумеется, служба внешней разведки, спецслужбы. Те, кого ошибочно называют barbouzes, тайными агентами.

— А я-то думала, это из-за бород, которые шпионы себе приклеивают.[130]

— И правильно думала. Если память мне не изменяет, первым это прозвище использовал в шестидесятых годах один журналист из «Монда». Но в то время оно применялось к представителям голлистской тайной полиции. — Ружар глотнул кофе. — Давай дальше. Помимо службы внешней разведки есть еще Управление поддержки обороны и безопасности. Эти в основном занимаются наблюдением за военными организациями и их персоналом. Разумеется, иногда кажется, что их многовато. И наконец, last but not least[131] — это Управление военной разведки. Для простоты будем называть этих ребят «силами особого назначения». На самом деле это значительно серьезнее, но, скажем, военная разведка вмешивается только в конфликтные ситуации и не снимая своей формы. Теоретически. Это правило в основном соблюдается, как и то, которое запрещает службе внешней разведки работать во Франции.

Ружар уже собирался перейти к специфике каждой службы, но тут зазвонил телефон. Он взял трубку и сразу включил громкую связь.

«Мартина». Опять тот же резкий металлический голос. Плохой мобильник. Интересуется, есть ли какие-нибудь новости.

— Вы обладаете удивительной способностью всегда звонить мне в самый неподходящий момент.

— Как поживает ваша очаровательная сотрудница?

Подняв глаза к потолку, Ружар покачал головой:

— Что вам надо?

— Вы читали раздел происшествий в…

Амель бросилась к груде газет и нашла ту, которую назвала «Мартина».

— Местные новости, страница два, справа внизу.

— Я не занимаюсь нападениями на старушек.

— Вы не туда смотрите. Ну что, нашли? Нет? Что скажете, не пора ли нам встретиться?

Журналисты переглянулись, удивленные этим неожиданным предложением.

— Полагаю, молчание — знак согласия. Очень хорошо. В четверг, в четырнадцать тридцать, в кафе на углу набережной Жевр и площади Отель-де-Виль.

— С чего бы это я соглашусь встречаться с вами?

— Вы ведь любопытны. Запомните, в четверг, в четырнадцать тридцать, угол набережной Жевр…

Повторив условия встречи, «Мартина» немедленно разъединилась. Ружар тоже положил трубку и, обойдя письменный стол, прочел через плечо Амель:

Труп в Сене. — В минувшие выходные речная полиция выловила тело, всплывшее на поверхность Сены. Речь идет о трупе мужчины, замеченном в середине дня в субботу около набережной Франсуа-Мориак. Установить личность утопленника не представляется возможным. Следствие, порученное судебной полиции, на настоящий момент разрешило обнародовать лишь один факт: неизвестный провел в воде много дней…

Когда вечером Амель вернулась домой, голова у нее раскалывалась от усталости. Заварив чаю, она, с горячей чашкой в руке, включила музыку и присела к компьютеру, чтобы проверить электронную почту.

Какая-то реклама, профессиональные рассылки и пара строк от отца. Он беспокоится. Молодая женщина смотрела на экран, не зная, что отвечать. Поборов желание спросить о матери или обсудить возможность повидаться, она только поинтересовалась у отца, как он живет. Недавно Амель говорила по телефону с сестрой и знала, что все в порядке. О своей работе она тоже не распространялась, хотя отец спрашивал, и упомянула лишь о «многообещающем проекте».

Сервье на ее последнее сообщение не отреагировал.

Что ему до мелких проблем задержавшейся в развитии девочки! Ей тоже плевать, где он, однако она поинтересовалась и заодно высказала сомнение в том, «что так много путешествовать, может быть, столь утомительно». Главное, не забыть, что они на «ты». Она закончила записку просьбой «подать признаки жизни» и отправила ее.

Амель отключилась и встала, чтобы вернуться в кухню. За ее спиной молча стоял Сильвен. Лицо мужа, минуту назад замкнутое, озарилось улыбкой. Он обнял ее и подошел к музыкальному центру. Стало тихо.