Ночь человека - Сергей Слюсаренко

Казалось, я просто подпрыгнул на месте. На самом деле — взмыл в небо сквозь разлетевшуюся в щепки крышу. Керамические мышцы работали отменно. Когда мой прыжок дошел до своей высшей точки, на блоке движителя включились два маленьких бустера. На небольших, как два охотничьих патрона цилиндриках из нитрида сдвинулись в сторону заглушки, открывающие доступ наружу антивеществу. Адский, подавляющий волю рев, разнесся в небе. Две огненные струи стали поднимать меня выше и выше над сараем, над толпой, над всем этим мрачным селением, обитатели которого уже забыли о предвкушаемом развлечении, а стояли, застыв от ужаса.

Бустеры выгорели за несколько секунд, после чего за моей спиной раскинулись огромные, несоразмерные с внешним миром белые крылья. Все та же биокерамика, только в виде сверкающих в лучах утреннего солнца сотен мелких пластин, образовала за моей спиной крылья, которым позавидовал бы и буревестник.

Не успел я развернуться в сторону площади, как шквал огня обрушился на меня — это пришедшие в себя горожане открыли стрельбу из всего, чем богата была местная земля. Включившийся в работу мой пулемет первой очередью окружил весь город стеной огня. Потом уже не понимая ничего, опьяненный местью, я делал круги над площадью рассекая её огненным лезвием. Я не видел, не различал отдельных людей. Я карал зло. Я сеял огненную смерть на земле, не задумывась ни о чем. Через несколько минут все было кончено. Крылья, сложившись, заняли свое место у меня за спиной, и я мягко коснулся земли совсем рядом с Верой. Разорвать цепь, приковавшую её, было уже совсем легко. Вот и все — куда проще. Теперь все в порядке…

– Да, весьма впечатляюще, — услышал вдруг я знакомый голос.

Рядом, в нескольких метрах от меня стоял Дуганов. Совсем неуместный здесь.

– Вот что бывает, когда доводят человека до крайности. Снимай свой шлем, Фарбер. Хватит.

– Что хватит? Что вообще происходит? Это что — спектакль? — я ничего не понимал. Мир падал вокруг меня в какую-то новую пропасть.

Дуганов вдруг посмотрел в сторону и сказал по-арамейски невесть откуда взявшемуся пацану:

– Иди домой, Ваня, постарайся все хорошенько запомнить, — потом уже мне: — Этот мальчик, когда вырастет, напишет книгу о том, что он сегодня увидел. Потом тысячи лет будут разбираться, что же это было. Или будет.

– Все нормально, Фарбер. Не думай, что твоя Разведка — это высший судья в этом мире. Есть и выше. И место твое там. Все, больше не будет ни слипинг-мод, ни странных миссий.

– Если так, то зачем нужны опять были эти смерти?

– Нельзя изменить общих правил — жизнь идет так, как определяют её те, кто живет. Разведка ничего не меняет и ничем не управляет. Ничем, кроме собственных интересов. Ладно, забирай Веру и пойдем.

– Куда пойдем?

– Туда, откуда ты пришел. Туда, где вы вспомните свои настоящие имена. Время боли прошло. Наступило время строить свою жизнь. Ту, что и задумывалась с самого начала.

– А зачем так сложно? — вдруг вмешалась Вера, — ведь у нас уже есть своя жизнь. Надо просто достроить её…

– Своя? Это какая? — с иронией спросил Дуганов.

– Вера права. Нам есть куда уходить, какая разница, где начинать сначала? Тем более, что свет не погасили… Это наше самое простое решение.

КОНЕЦ

Киев-Гольм — Неаполь 2003–2004 г.