СССР и Россия на бойне. Людские потери в войнах XX века - Борис Соколов

Известно, что в медсанбатах и полковых медицинских пунктах было возвращено в строй 10,5 % всех раненых, 10,9 % обмороженных и 49,3 % больных, а всего – около 23,8 % всех пораженных в боях и больных (в том числе 20,5 % – в медсанбатах)[445]. Долю пораженных в боях, умерших на ПМП и в медсанбатах, можно оценить не более чем в 5 %, поскольку она была в 2—2,5 раза меньше доли возвращенных в строй. Число же больных, умерших на ПМП и в медсанбатах, было ничтожно. Таким образом, примерно 27 % всех пораженных в боях и больных Красной Армии в годы войны не были эвакуированы. Если 32 млн пораженных в боях и больных, на которых сохранились учетные карточки, – это около 73 % от их общего числа, то все санитарные потери можно оценить в 43,9 млн человек.

Альтернативный подсчет санитарных потерь можно произвести по показателю средней загруженности конечной сети эвакогоспиталей за период войны – 85—87 пораженных в боях на каждые 10 коек из максимального числа развернутых[446]. Показатель максимального развертывания конечной сети – 1 719 450 коек[447]. Известно также, что через эвакогоспитали за годы войны прошло 51,5 % от общего числа раненых. Поскольку среди всех пораженных в боях раненые и контуженые военнослужащие Красной Армии составляли 96,9 %[448], то без большой погрешности можно относить показатели для раненых ко всем пораженным в боях и наоборот. Поэтому общее число пораженных в боях можно оценить в 28,7 млн человек (среди которых 27,8 млн раненых и контуженых). Число больных можно оценить в 15,2 млн человек, приняв во внимание, что больных было около 34 % от числа всех, прошедших через лечебные учреждения[449]. В сумме это дает 43,9 млн санитарных потерь – цифру, не отличающуюся от той, что мы получили выше по данным о числе личных учетных карточек военнослужащих, поступивших в военно-медицинские учреждения. Число эвакуированных больных можно оценить в 50,7 % от общего числа (с включением сюда и умерших в медсанбатах), или в 7,7 млн человек, а число эвакуированных, пораженных в боях, – в 25,8 млн человек, или в 89,9 % от общего числа (сюда включены и умершие в медсанбатах).

Очевидно, что цифры потерь ранеными, приведенные в книге «Гриф секретности снят», учитывают только тех из них, которые подверглись эвакуации, но и число этих последних здесь, скорее всего, оказывается заниженным. Если же брать соотношение потерь раненых и убитых, включая сюда и легкораненых, то оно окажется 1,2:1.

Точный размер потерь Красной Армии ранеными (или пораженными в боях) в настоящий момент установить не представляется возможным, но различные методы оценок дают общее число раненых, даже с включением оставшихся в строю легкораненых лишь незначительно превышающее число убитых.

Военные потери и переписи населения СССР

Существует теория, что в период войн и прочих демографических кризисов от болезней и ухудшения условий жизни умирает больше мужчин, чем женщин. В подтверждение этой теории приводят тот факт, что в период войн и других демографических катастроф среди новорожденных мужской перевес возрастает по сравнению с его средним значением в мирное время 106:100 в пользу мальчиков[450]. Однако в годы войн, голода, эпидемий и т. д. статистика смертности бывает весьма неполной. К тому же во время войны в потерях среди мирного населения от голода и болезней неизбежно гибнет больше женщин, поскольку мужчины гибнут на фронте. Следует также отметить, что страны с более или менее надежной демографической статистикой исторически также являлись источниками иммиграции, а среди иммигрантов всегда преобладают мужчины. Поэтому конкретными статистическими выкладками подтвердить данную гипотезу невозможно. Она базируется только на том достаточно хорошо установленном факте, что после начала войны, голода и других бедствий возрастает мужской перевес среди новорожденных. Однако, даже если предположение о повышении вероятности для мужчин умереть от голода и эпидемий среди гражданского населения верно, в сумме оно должно компенсироваться для изучаемой нами переписи 1939 года повышением мужского перевеса среди новорожденных 1915—1923 годов, принимая во внимание Первую мировую и Гражданскую войну и голод 1921—1922 годов. Поэтому мы не принимаем в расчет возможное уменьшение мужского перевеса за счет повышенной смертности от голода и эпидемий, тем более что нет никаких конкретных количественных данных для оценки возможного роста мужского перевеса за счет этого фактора.

Посмотрим, каким должен быть размер недоучета населения по переписи 1939 года, чтобы была верна наша оценка безвозвратных потерь Красной Армии в 26,9 млн человек.

Внимательное изучение советских переписей приводит к выводу, что их точность постепенно повышалась в период с 1926 по 1979 год[451]. В качестве индикатора степени недоучета населения мы используем величину мужского и женского перевеса в различных возрастных группах.

Согласно переписи 1926 года, в когорте 10—19 лет женский перевес составил 516 155 человек, что равнялось 3,08 % от численности мужчин в данной когорте. Заметим, что, если бы действовали чисто биологические факторы, вплоть до возраста 29 лет сохранялся бы женский перевес, который только начиная с возрастной группы 30 лет сменился бы женским перевесом. Когорта 10—19 лет, т. е. лиц 1907—1916 годов рождения, не могла быть затронута ни Первой мировой, ни Гражданской войной и связанными с ними репрессиями, т. е. факторами, которые способствуют возникновению женского перевеса. Поэтому можно предположить, что женский перевес в возрасте 10—19 лет возникает главным образом за счет недоучета населения в ходе переписи. Ведь мужчины отличаются большей социальной и территориальной мобильностью, чем женщины, и поэтому хуже учитываются статистикой, чем женщины.

В когорте 20—29 лет перепись 1926 года показывает женский перевес в 1 425 832 человек, что составляет 11,68 % от числа мужчин в этой когорте. Однако на женском перевесе в возрасте 25—29 лет явно сказались последствия Первой мировой и Гражданской войн. Поэтому мы определили женский перевес в группе 20—24 лет, которая практически не была затронута влиянием Первой мировой и Гражданской войн, по крайней мере, с точки зрения действия факторов, способствующих созданию женского перевеса. Мужчины этих возрастов почти не участвовали в боевых действиях и не становились жертвами террора. Для этой группы женский перевес составил 389 000 человек, или 5,80 % от численности мужчин.

Согласно переписи 1939 года, в когорте 10—19 лет женский перевес составил 234 030 человек, или 1,27 % от численности мужчин. Относительная величина этого перевеса оказывается в 2,4 раза меньшей, чем по результатам переписи 1926 года. Это говорит в пользу того, что учет населения в 1939 году мог быть существенно точнее, чем в 1926 году.

В 1939 году женский перевес для когорты 20—24 лет составил 455 298 человек, или 6,60 % от численности мужчин. Таким образом, его относительный размер был даже немного выше, чем в 1926 году. Разница могла образоваться за счет жертв репрессий 1937—1938 годов, для которых мужской перевес в данной группе мог составить до 50 тыс. человек.

Наличие столь большого женского перевеса в когорте 20—24 лет указывает на то, что и для переписи 1939 года был характерен значительный недоучет населения.

Для когорты 20—29 лет женский перевес по переписи 1939 года составил 836 396 человек, или 5,56 % от численности мужчин. Основная его часть, вероятно, пришлась на недоучет мужского населения. В когорте 30—39 лет женский перевес достиг 817 754 человек, или 6,62 % от численности мужчин. В этой когорте представлены рожденные в 1900—1909 годах, так что здесь не могло быть влияния на женский перевес Первой мировой войны, а влияние Гражданской войны было минимальным.

В когорте 40—49 лет женский перевес достигает 1 216 863 человек, достигая 17,24 % от численности мужчин. Здесь уже ощутимо влияние Первой мировой и Гражданской войн. Сравнение одних и тех же возрастов по переписям 1939 и 1959 годов мало что дает, поскольку в первом случае женский перевес во многом является следствием Первой мировой и Гражданской войн, а во втором – Второй мировой войны. Поэтому используем данные переписи 1979 года, где на когорту 40—49 лет последствия Второй мировой войны уже не влияли. Здесь женский перевес составил 1 411 545 человек, или 8,25 % от численности мужчин. Этот показатель можно считать наиболее близким к показателю естественного женского перевеса в данной когорте, в отсутствие демографических катастроф. Для когорты 10—19 лет в 1979 году существует мужской перевес в 968 277 человек, составляющий 4,33 % от численности мужчин, а для когорты 20—29 лет этот перевес равен 272 387, или 1,21 % от численности мужчин. Вероятно, такой же мужской перевес существовал бы в этих когортах и в 1939 году, если бы не было повышенного недоучета мужчин по сравнению с женщинами. Для того чтобы оценить, каким был повышенный недоучет мужчин по сравнению с женщинами в ходе переписи 1939 года в когорте 40—49 лет, попробуем определить, каков был суммарный женский (или мужской) перевес в когортах 10—39 лет во время переписи 1979 года. Он оказывается мужским и составляет 717 563, что равно 1,17 % от численности мужского населения в этих когортах. Сравним этот показатель с показателем женского перевеса для когорт 10—39 лет переписи 1939 года, когда он составил 1 888 180 человек, или 4,12 % от численности мужского населения. Таким образом, повышенный недоучет мужчин в 1939 году мог составить для возрастов 10—39 лет около 5,29 % от численности мужского населения. Можно допустить, что для когорты 40—49 в 1939 году этот показатель также был примерно равен 5,29 % от численности мужского населения, или 373 381 человек.