Хроники Любви - Римма Глебова

Дальше всё происходило как в страшном сне. Но из сна можно «выплыть», даже усилием воли, а из холодной воды, в темноте… Оказалось впоследствии, это удалось далеко не всем.

Шлюпок на всех не хватало, к тому же две оказались негодными. Сначала люди сыпались в них горохом, но старший помощник распоряжался мгновенно и жестко: «Прекратить панику! Женщины и дети, только женщины и дети! Все остальные потом!». В одной руке он держал пистолет, которым размахивал, другой рукой прижимал к груди какую-то вещицу. Мартину показалось, что это кукла… Вдруг старший помощник схватился за сердце, и стал клониться вниз, хрипя: «Это она, всё она мстит… зачем я оставил её…». Подбежал врач, и сгустившаяся толпа заслонила от Мартина эту картину… Капитана не было видно, кто-то сказал, что дверь капитанской каюты заклинило, и ее ломают. В черное небо взлетали красные ракеты, подавая сигналы бедствия, но, видимо, скоро они закончились…

Мартин попытался протолкнуть Лолу вперед, к толпе кричащих и рыдающих женщин, которых одну за другой сажали в шлюпки, но она упрямо цеплялась за него и мотала головой. «Нет, нет, я боюсь, я с тобой…». По палубе бегали матросы и раздавали спасательные жилеты. Внизу, в спустившихся на воду шлюпках и возле них, творилось невообразимое. Спрыгнувшие сами в воду люди цеплялись за борта лодок, где-то их втаскивали, а где-то отпихивали веслами. Мартин выхватил у пробегавшего матроса с охапкой оранжевых жилетов два и заставил Лолу надеть, второй надел сам. И практически силой оторвал ее от себя и втолкнул в возбужденную толпу женщин, быстро двигавшуюся к висевшей у борта на тросах еще неполной шлюпке, через несколько минут Лола уже сидела в ней и смотрела снизу на Мартина, и вдруг она рванулась, пытаясь протиснуться меж людей и выбраться обратно, но шлюпка сильно качнулась, и Лола упала назад в гущу тел, ее с сердитыми возгласами впихнули на место. Шлюпка стала уходить вниз, Лола неотрывно смотрела на Мартина, он махал ей рукой и улыбался. Сердце сжалось — увидит ли он ее когда-нибудь… Он отвернулся и заметил на палубе маленькую куклу в морской форме, похоже, ее держал раньше в руке старший помощник, пробегавшие люди топтали ее. Мартин нагнулся и поднял куклу, сунул в руку плачущей маленькой девчушке, но она вскрикнула, будто укололась обо что-то, и выронила на палубу, чья-то нога отшвырнула маленького морячка, и тот упал за борт.

Некоторым корабль казался безопаснее раскачивающихся на тросах шлюпок, и они не решались ступить в них, матросам пришлось иных дам заставлять силой. Жены цеплялись за мужей, и те отрывали их от себя, одна супружеская немолодая пара в вечерних нарядах, прочно уселась в палубные кресла и молча наблюдала за суетой. Женщина, уже сидевшая в спускавшейся шлюпке, вдруг стала плакать и рваться обратно — к мужу, прощально махавшему ей с палубы, и ее с трудом водворили на место. Другая, перебираясь с палубы в шлюпку, ступила мимо и уже падала вниз, но один матрос успел схватить ее и втащил на борт.

Мартин увидел в одной, уже спустившейся на воду, но не полной шлюпке мужчину в спасательном жилете, жениха Лолы. Он прижимал к груди небольшой чемоданчик и не смотрел вверх, только прямо перед собой. Мартин усмехнулся — пробился, сволочь, а на девушку ему наплевать. Хотя, какое время было усмехаться, когда все вокруг кричало, толкалось, обезумевшие люди топтали друг друга и не замечали этого. Однако, окрики появившегося капитана отрезвили многие ошалевшие от страха головы, и как-то человеческое движение упорядочилось. Мартин заметил стюарда Якова, тот сажал в шлюпку ту самую супружескую пару с девочкой, из каюты напротив, только мать с ребенком, мужа он отодвинул властной рукой, она уже села, тут шлюпка сильно качнулась, уходя вниз, ребенок выскользнул из материнских рук и упал в воду… А она… она с искаженным лицом отвернулась в другую сторону… Ей хотя бы руки протянуть, или самой следом. а она знала, видно, что не простит никогда. даже свою дочь.

Если бы у Мартина осталось в жизни время, чтобы описать те драмы, которые он увидел воочию. Они мелькали перед ним страшными мгновениями, как в ужасном, быстро меняющим картинки, калейдоскопе.

Мартин услыхал сильный грохот: как будто что-то не выдержало нагрузки и рухнуло. Корабль резко накренился влево, и большая часть бегущих людей была отнесена к левому борту, где образовалась огромная куча человеческих тел, наклон палубы сделался настолько крутым, что стоять на ней и удерживать равновесие уже не было никакой возможности. Мартин понял, что медлить нельзя, перелез через леерные ограждения и присел на корточки на борту судна. Светало, небо на востоке розовело. Всё еще держась за поручень, он глянул вниз. Шлюпки, одна за другой, отплывали от судна, и матросы гребли изо всех сил, стремясь отплыть как можно быстрее и дальше от тонущего корабля. Мартин прыгнул и холодная вода обожгла кожу. Он плыл в ночном океане, ни на что не надеясь, и стараясь только сохранять присутствие духа. С какой-то шлюпки ему крикнули: «Давай сюда!». Мартина втащили на борт в ту минуту, когда ему казалось, что силы кончились, и тут же завернули в одеяло. Ему повезло — шлюпка была заполнена только наполовину, а то бы его вряд ли взяли. Небо на востоке над водой уже золотилось, а выше голубело, обещая хороший день. Мир мог бы показаться прекрасным, если бы не уходящий на глазах под воду лайнер. Корма поднималась всё выше, а нос уже погрузился в океан. На верхней палубе еще светился длинный ряд окон кают, а на корме виднелась толпа отчаявшихся людей — все шлюпки уже отвалили. Многие стали прыгать вниз, но их уже некому было подбирать… Вдруг, практически в течение двух-трех минут, корабль ушел в воду целиком, почти вертикально, увлекая за собой в воронку тех несчастных, что не успели отплыть подальше. Еще мгновение из-под толщи воды пробивался свет, и всё вокруг затихло… К тому времени шлюпка Мартина отплыла на приличное расстояние и почти заполнилась — на борт втащили всех, кто сумел доплыть. С начала трагедии прошло около трех часов, и какие это были часы…

Когда крики тонущих затихли, пришла неестественная тишина. Исчез лайнер, исчезли мучительная напряженность и страх смерти. Потрясение от того, что случилось, осознание того факта, что навсегда ушли из жизни родные и друзья — все эти чувства навалились на чудом спасшихся людей. Многих охватило равнодушие и оцепенение. Мартин почувствовал себя безмерно одиноким. Придется ли еще увидеть Лолу?..

Океан был почти гладкий, словно прогулочное озеро. Два матроса размеренно гребли, один вдруг сказал громко: «Нам повезло, что волнения нет. Я как-то с девушкой так катался… но тогда не было так холодно…». Он покосился на пожилую женщину в одних чулках, снял кроссовки и отдал ей. Она с изумлением посмотрела на парня. — Они совсем свежие, я вчера только их обновил», — успокоил он женщину. Мартин мрачно усмехнулся. Матрос сказал «повезло». По отношению к кораблю это слово никак не годилось. А по отношению к спасшимся… ну да, конечно.

Все шлюпки разбрелись в океане в разные стороны, некоторые дрейфовали небольшими группами, ожидая помощи откуда-нибудь, ведь с лайнера запускали ракеты, да и радист, наверно, послал сигнал о бедствии, значит, помощь придет. Другого способа сообщить о крушении не было — мобильные телефоны у всех пассажиров и персонала отключились все, как по команде, как только лайнер вышел в открытый океан. И это тоже была загадка, которую безуспешно пытался решить Мартин. Он рассматривал шлюпки, находившиеся в пределах видимости, пытаясь и надеясь увидеть Лолу, но это было бесполезное занятие — виднелись только силуэты, а ближние лодки Мартин уже изучил.

В шлюпке неподалеку молодая женщина захлебывалась в рыданиях и звала мужа: «Гарик, ты здесь? — то и дело кричала она в океан, — отзовись, дорогой, я умру без тебя!». В той же шлюпке неожиданно зазвенел то ли будильник, то ли музыкальная игрушка. Кто-то засмеялся, и обстановка немного разрядилась. В некоторых лодках у матросов были фонарики, да и луна светила с безоблачного предутреннего неба. В другой, приблизившейся шлюпке Мартин увидел стюарда Якова — тот держал на руках двух маленьких девочек. Одна девочка была похожа на ту, светленькую, от которой отвернулась мать. Хоть что-то могло порадовать в этом перевернутом мире. Сидевший возле Мартина, средних лет мужчина, закутанный в женский полушубок, был пьян, и собирался еще отхлебнуть из своей бутылки, как дама, получившая кроссовки, выхватила у него бутылку и пустила по кругу: «Всем надо немного согреться, не всё вам одному», — упрекнула она, и тот недовольно скривился. «А наш капитан утонул, — сказал он с вызовом, будто этот печальный факт мог оправдать его скупость. — Он заявил, что уйдет вместе с кораблем, я сам слышал». Никто не откликнулся. Сидевший на дне лодки матрос в запачканной маслом и порванной на плече робе, глухо промолвил: «Котел взорвался, меня отбросило, и я выскочил… А ведь всё было в порядке… колдовство какое-то», — он всхлипнул. Тишину нарушал только мерный плеск весел.