Записки конструктора-оружейника - Михаил Калашников

- Обязательно сделаю разборным спусковой механизм, внесу изменения в выбрасыватель, - делился я планами с известными конструкторами. - Доработаю рукоятку затворной рамы, придется, видимо, придать ей новую форму...

- Размышляй, и размышляй хорошенько, Михаил. После поездок в войска придется тебе десятки раз разбирать оружие по винтикам, выискивая возможность упростить отдельные детали, сделать их более надежными в работе и удобными в обращении. Это нужно и для облегчения массового производства автомата, и его удешевления, - поддержал меня Симонов. - Вот и мне с карабином еще придется повозиться. А ведь, казалось, учел при доработке образца все, что требовалось.

Будучи в зените конструкторской славы, В. А. Дегтярев и С. Г. Симонов никогда не допускали небрежности в работе, тщательно взвешивали каждое замечание по уже отработанным системам, не важно, от кого они исходили - от солдата или испытателя оружия, от генерала или ведущего специалиста. Такой подход стал законом их деятельности в области технического творчества. И тут у них было чему поучиться.

Не обошлось в тот вечер и без воспоминаний. С особым вниманием я слушал В. А. Дегтярева, с которым до этого еще не доводилось столь доверительно и откровенно разговаривать.

- Наша конструкторская работа такова, что она не знает практически перерывов. -- Василий Алексеевич встал. Седой, в плотно облегавшем его генеральском мундире, он, на мой взгляд, больше походил не на военного человека, а на умудренного жизнью, много повидавшего на своем веку учителя. Так вот, - продолжал Дегтярев. - Идешь иногда по городу, прогуливаешься, вроде к чему-то приглядываешься, с кем-то разговариваешь, а когда приходишь домой и жена спрашивает, что интересного видел на прогулке, с кем разговаривал, так и вспомнить ничего не можешь. Мысль-то работала в другом направлении: что сделать, к примеру, чтобы возвратно-боевая пружина в ручном пулемете не нагревалась при стрельбе?

- Наверное, вспомнили для примера время, когда работали над доводкой пулемета ДП? - включился в разговор Симонов.

- Да, опыт применения ДП на фронтах выявил настоятельную необходимость повышения надежности его автоматики и улучшения эксплуатационных качеств. Вот я и размышляй постоянно над решением этой проблемы. Выход, кстати, подсказали фронтовые пулеметчики, - Василий Алексеевич подошел ко мне. - Вот почему так важно знать, что думают о нашем оружии в войсках.

- И что же вы предприняли, учтя все замечания и претензии фронтовиков? поинтересовался я у Дегтярева.

- Не зря, видно, на той пешеходной прогулке я ничего и никого не замечал, - усмехнулся Василий Алексеевич. - Решение нашел очень простое. Возвратно-боевую пружину из-под ствола перенес в ствольную коробку. Этим убил сразу двух зайцев; устранил нагрев пружины и ее осадку в ходе стрельбы. Задержки в работе пулемета исчезли.

- Но вы, знаю, не ограничились лишь этим усовершенствованием? - Симонов приглашал к продолжению разговора.

- Так оно и было. Попутно мы сделали более прочным спусковой механизм. Тем самым предотвратили непроизвольную стрельбу. Ввели пистолетную рукоятку и изменили форму приклада, улучшив условия ведения прицельного огня. Придали пулемету неотъемные сошки новой конструкции. Словом, внесли немало конструктивных изменений в короткий срок...

- Да что мы все об образцах своих говорим? - Дегтярев повернулся в мою сторону. - Вам, молодой человек, не набили оскомину наши беседы о том, что было?

- Что вы, Василий Алексеевич, - встал я с табуретки. - Слушать все это просто увлекательно и поучительно.

- В таком случае я вам расскажу, как мы организовывали у себя на заводе выставку трофейного стрелкового оружия. Ты-то, Сергей Гаврилович, наверное, слышал о ней? - спросил Дегтярев Симонова. - Открыли мы ее в октябре сорок третьего года, и существовала она довольно продолжительное время.

- Конечно же, слышал. Она тогда привлекла внимание рабочих, конструкторов, технологов, всех ваших заводчан, - откликнулся Сергей Гаврилович. - Помню, из командировки на ваш завод возвратился один из наших конструкторов и делился впечатлениями о выставке. Его особенно поразило то, что там читались интересные лекции ведущими конструкторами вашего КБ. На нескольких из них он сумел побывать.

- Да-да, были и лекции, и беседы, и собеседования, - живо продолжил Дегтярев. - Рассказ велся на конкретных сопоставлениях характеристик образцов, захваченный у противника, и наших изделий. Выходило очень наглядно. Нам ведь хотелось не просто сравнить, какое оружие имеет на вооружении враг и какими образцами располагаем мы, но и разобраться, в чем еще мы можем прибавить, какие наилучшие конструктивные решения найти.

Василий Алексеевич одернул китель, как бы сглаживая уже приметную сутулость плеч, пододвинул поближе к столу табуретку, сел.

- Выставка, можно сказать, стала местом и формой учебы. Число ее посетителей исчислялось несколькими тысячами. Это при том, что шла война и люди ценили каждую свободную минуту.

Наверное, Дегтярев мог бы в тот момент с гордостью сказать, что выставка продемонстрировала полное превосходство (да это показали и боевые действия на фронте) советского стрелкового оружия над оружием фашистской Германии и ее сателлитов. Замышлялась она, насколько мне стало потом известно, и с этой целью.

Василий Алексеевич упор сделал на другом: учиться не зазорно и у противника. Хотя он прекрасно знал: оружие его конструкции по своим боевым свойствам было действительно гораздо лучше, чем стрелковое вооружение врага. Это не раз признавала противоборствующая сторона. Об этом с благодарностью писали прославленному конструктору фронтовики.

Это касалось, в частности, и ручного пулемета ДП - "Дегтярев пехотный", принятого на вооружение еще в 1927 году и ставшего почти на два десятилетия основным видом автоматического оружия стрелкового отделения. О его совершенствовании в военную пору и шла речь в ходе нашей беседы.

Как-то, уже в 80-е годы, когда на одной из встреч в гражданской аудитории меня спросили, действительно ли у нас хорошее оружие, в моей памяти вновь высветился весь разговор, происходивший во время войсковых испытаний новых образцов в 1948 году. Вспомнились неторопливые суждения В. А. Дегтярева, его самокритичный взгляд на системы своей конструкции. И я ответил:

- Думаю, что действительно хорошее.

Считаю, в своем ответе не покривил душой. Не стал я, правда, приводить признания зарубежных специалистов на этот счет. Упомянул лишь несколько красноречивых фактов. Немецкие оружейники, например, перед войной, оценив высокое техническое совершенство самозарядной винтовки системы тульского мастера Ф. В. Токарева, взяли ее за основу при создании своей самозарядки. Или вот современное финское автоматическое оружие. По существу, это же наши образцы! В Израиле открыто признают, что их пулемет отличается от советского только сошками и прикладом. Таков объективный показатель качества и авторитета советского стрелкового автоматического оружия.