Пасынки Джихада - Лев Пучков

На базу вернулся благополучно, ни одна ветка в кустиках не дрогнула. Как-никак, это мой профиль, а работу свою я привык делать всегда на пять с плюсом. Упаковал добычу в цинк из-под патронов, смазал ружейным маслом и зарыл в землю. Потом умылся, поел и уснул как убитый. И опять — ничего. Как будто просто в рейд сходил.

Утром я опять попытался проанализировать свое состояние: должно же там было что-то бушевать, ну не мальчики кровавые, но какие-то угрызения и так далее, как это бывает в подобных случаях у нормальных людей.

Ничего там не шевелилось. И вообще, я не испытывал ничего, кроме удовлетворения, как это бывает после хорошо выполненной работы.

И тогда я понял, что у меня великий талант.

Я — прирожденный убийца. Дано такое далеко и далеко не каждому — смотри мою лекцию бойцам в начале повествования…

Кстати, старик мне так ничего путного и не сказал. Он назвал имя курьера (иорданец по имени Фатих), сказал, что сын его Исрапи встречается с ним лично, не доверяя никому, встречи происходят все время в разных местах. О встречах они договариваются по спутниковому телефону, никаких графиков и временных сеток нет.

То есть по сути зря я сходил. Надо было брать самого Исрапи, а не его папу.

У мусульман принято хоронить умерших до захода солнца того же дня, когда наступила смерть. Если смерть пришла ночью — понятное дело, до захода следующего дня.

На следующий день я лег с биноклем в скрадке у кладбища и внимательно изучил всех, участвовавших в похоронной процессии. Обладая некоторыми знаниями, нетрудно определить по характерным чертам церемонии, кто в роду является преемником. В данном случае — старшим сыном. Кроме того, ориентировки на Исрапи у нас висели, хоть и дрянного качества, так что опознал я его влет. Запомнил его, людей, которые с ним были, «привязал» всех к транспорту — кто на чем приехал… Потом потихоньку отполз назад, пробежался трусцой до того места, где дорога, ведущая из села, разветвлялась натрое, сел в придорожных кустах и стал ждать.

Ждал я долго, уже начало смеркаться, и я стал беспокоиться, как бы меня не хватились на базе да не подняли тревогу. Часа через четыре проскочили несколько машин, поодиночке, кавалькадами никто не раскатывал. Затем показался джип, на котором приехал Исрапи.

Я вышел из кустов (бинокль оставил, при мне был только боевой нож, прикрепленный широкой резинкой к внутренней поверхности бедра) и стал голосовать. Джип остановился, не доехав до меня метров двадцать, из него вышли двое хлопцев с автоматами и направились ко мне.

Вид у хлопцев был озадаченный. Оно такое махонькое, в пятнистом камуфляже, все из себя деловое такое и ручонкой машет… Что это за явление природы — непонятно, но навскидку стрелять не обязательно, потому как внешне без оружия и само из себя такое, что можно щелчком перешибить.

— У меня есть информация для Исрапи, — заявил я, когда хлопцы подошли ко мне. — Просили передать лично, с глазу на глаз.

Хлопцы переглянулись, пожали плечами — недоумения у них не убавилось, бегло охлопали меня поверху и, взяв под руки, повели к машине.

Чеченский я уже тогда с грехом пополам понимал (не по разговорнику учил, с детства кое-что запомнилось). Хлопцы сообщили хозяину: вот, мол, это чмо хочет с тобой с глазу на глаз переболтать.

— Кто тебя послал? — Исрапи вышел из машины и встал напротив нас.

Теперь они все были рядом (всего вместе с Исрапи в машине было четверо) — только водила неудобно сидел: далеко, плюс у него справа, между сиденьями, автомат стоял.

Я полез в карман, достал письмо жены (проверка на реакцию: а таковой и не воспоследовало, больно уж объект замухрышист!), извинился — не то, мол, положил письмо обратно и через дыру в кармане вынул нож.

Скачем через динамику процесса: хлопцев, что стояли по бокам, справа и слева от меня, я убил буквально за секунду, а Исрапи ткнул коленом в пах, взял в замок шею и приставил к глазу лезвие ножа.

Водила у него был опытный: этого времени ему вполне хватило, чтобы выдернуть автомат, торчавший меж сидений, вывалиться из машины и изготовиться для стрельбы с упором на капоте.

А стрелять нельзя: между мной и им живой щит — Исрапи.

Дальше был, как и полагается, напряженный переговорный процесс, который длился едва ли сорок секунд. В итоге я победил: водила уложил автомат на землю, руки на затылок и повернулся к нам спиной. Да, встал и все косился на автомат, ждал, когда же я припрусь его брать. А он такой здоровый, крепенький…

Автомат я брать не стал, он был мне не нужен. В плечевой кобуре у Исрапи был «ПСС» — игрушечная такая машинка со звуком выстрела, похожим на старческий пукиш. Я просто вытащил его и, тщательно прицелившись (никто ведь не мешал), убил водилу одним выстрелом в голову.

Потом спеленал Исрапи, погрузил трупы в джип, пригласил своего пленника в салон и мы заехали глубоко в кустики, где уже никто не мог помешать нашей приватной беседе.

Нохчи — интересные люди. Они готовы терпеть любые пытки и принять мученическую смерть, если рядом есть хоть один соплеменник, свидетель их подвига. А если рядом никого нет и признание не влечет неизбежного позора, могут «расколоться» при минимальных усилиях.

Об этом я тоже был прекрасно осведомлен, поэтому не стал тянуть резину. Снял с Исрапи штаны, разложил на капоте все, что нашел «полезного» в инструментарии джипа: плоскогубцы, шило, ножовку по металлу и даже спиртовку. Затем замотал ему рот его же футболкой и предупредил:

— Отрежу все, что торчит. И в таком виде брошу подыхать на дороге. Или…

И дал ему паузу в несколько секунд, пусть проникнется. Вижу — проникся. Ну и немудрено: только что на его глазах этот мелкий мерзавец (это я — мерзавец) положил троих его людей.

— Или отдай мне Фатиха.

И для подтверждения серьезности своих намерений, сделал пару надрезов где надо.

Прыгаем через эмоции, кровь и потеющий под пытками организм. Беседовали мы по времени очень компактно, уложились минуты в четыре, не более. За это время я узнал от Исрапи все, что мне было нужно, и малость поник духом.

Знаете, у меня до этого было такое представление о курьерах, что они мешками таскают деньги (пусть под усиленной охраной, но обязательно мешками!). И денег в тех мешках — немерено. Находя фальшивые баксы у убитых «духов», я сделал вывод: злые полевые командиры (амиры) нормальные деньги забирают себе, а бойцов своих кидают, как последних лохов. Такое случалось не всегда, но довольно часто, так что система вполне прослеживалась. В том, что иноспонсоры через курьеров шлют нормальные баксы, я даже и не сомневался. Фальшивки изготовлялись уже где-то на местном уровне, усилиями все тех же рукастых амиров…

Оказалось, что Фатих — и в самом деле курьер… но только из той же примерно категории, что в развитых странах на велике развозят посылки и разную мелочь. Таскает депеши, письма, передает на словах, что надо, тутошнему наибольшему арабу, иногда подвозит небольшие суммы для разовых выплат за акции. Больше десяти штук за раз он никогда не возил. А большие деньги проходят как раз через большого араба, и вообще, все это делается через банковские счета. На руках сейчас никто больших денег не держит, типа, нема дурных.

— Хорошо, — я не стал шибко расстраиваться, продолжал «жать» дальше. — Сведи меня с этим арабом. Я как раз подыскиваю работенку.

На несколько секунд мой собеседник впал в оторопь: не понял, как реагировать. Ну представьте себе, вас поймал «дух», допрашивает с железом и между делом заявляет: давай, отведи меня к командующему группировки, хочу на него работать. Хе-хе…

— У вас много таких специалистов, как я? — я перестал орудовать ножом и даже надел штаны на свою жертву.

Исрапи ответил, что таких он вообще никогда не видел. Ну он, конечно, находился под впечатлением, но, полагаю, парень был недалек от истины, таких у них действительно немного. Я бы даже сказал, очень немного.

— Ну и чего непонятно? — я постарался донельзя упростить ситуацию: — Человека всему научили, он мастер своего дела, а получает за это дело жалкие гроши. Имеется здоровое желание зарабатывать хорошие деньги. Сведи меня с арабом, и я оставлю тебе жизнь.

Исрапи, опасливо косясь на мой нож, заверил, что он понятия не имеет, где находится араб, связывался с ним, как и многие прочие амиры, через курьера… И вообще, мне лучше обратиться к Шамилю. Мастерские диверсии штучного формата — это как раз его профиль. У него даже свой диверсионно-разведывательный батальон есть, в котором трудятся несколько русских.

Насчет Шамиля я был в курсе, но разговор становился беспредметным — это ведь едва ли не мифическая фигура. Думал я ровно минуту и решил, что толку от амира уже не будет. То есть опять зря сходил. Остается лишь пристрелить его и везти на джипе домой — получу орден и внеочередное воинское звание. Хоть какая-то выгода…